Леди Печалей - Дарт-Торнтон Сесилия - Страница 20

• Предыдущая
• 20/101
• Следующая

Без сомнения, Торн проявил к Рохейн необыкновенную доброту, но она была в его характере. Благожелательность рыцаря распространялась и на Диармида. Что касается поцелуя, то Рохейн не чувствовала уверенности, что правильно поняла его значение. Сделал он это из жалости или потому, что она ему нравилась, вопреки логике? Может быть, он повиновался импульсу, но предварительно убедился, что вокруг нет лишних глаз? А если свидетели все-таки были, то дайнаннец, наверное, потом сожалел о своем поступке. В этом случае ему вряд ли захочется, чтобы кто-то напомнил о безрассудстве по отношению к незнакомке, проникшей во дворец путем обмана. Нет, воспоминания о темноволосом воине сродни редкому драгоценному камню, такому хрупкому, что безжалостный дневной свет может его разрушить. Поэтому она будет прятать свое богатство в самом потаенном уголке памяти, чтобы сохранить навсегда, даже если больше не сможет насладиться его красотой.

Не видя Торна, Рохейн, ничем не рискуя, могла надеяться, что счастье возможно. Однако, несмотря на все разумные доводы, девушка везде искала дайнаннца взглядом, как заблудившийся в пустыне странник пытается найти хоть какой-нибудь признак воды. Стоило Рохейн увидеть длинные черные волосы, рассыпавшиеся по широким плечам, как сердце бешено колотилось, норовя выпрыгнуть из груди. Все самое прекрасное и радостное в жизни было связано только с Торном.

В настоящий момент тоска по нему ютилась в самой глубине ее души, потому что только каменное сердце могло оставаться холодным среди нарастающего с каждым днем радостного ожидания кульминации праздника. Больше того, Рохейн оказалась окруженной веселой компанией. Главными в ней были Вивиана, Томас Эрсилдоун, герцогиня Эллис-Жанетта, жена Роксбурга, с которой Рохейн подружилась, и по удивительному стечению обстоятельств, хотя, может быть, и не такому уж удивительному, недавний недруг Дайанелла и ее окружение. Рохейн, получив титул, оказалась им ровней, кроме того, стала популярной личностью, показав пещеру с сокровищами, и теперь пользовалась благосклонностью Короля-Императора и самых важных аристократов Двора.

Благодаря этому факту или чему-то другому большая часть знати считала общество леди Рохейн весьма желательным. Лорды постоянно просили ее во время дуэлей носить на рукаве их родовые цвета. Как взъерошенные петухи они бросали друг другу вызов по самому незначительному поводу, отстаивая свою честь. Но поединки, в общем-то, случались редко. Обычно на одиннадцатый час находилось какое-нибудь оправдание, что позволяло обеим сторонам разойтись с миром, сохранив достоинство. Рохейн приходилось тратить немало времени, беседуя с каждым дуэлянтом по очереди.

Ее постоянно преследовали приглашения от Дайанеллы, Калприссии, Эльмаретты, Персиваля, Джаспера и остальных членов круга. Не пойдет ли она с ними в Королевский лес собирать плющ и еловые ветки? Это будет очень увлекательное путешествие, с достаточной порцией опасности, ведь там обитают темные силы! Поэтому их экскурсия будет проходить под охраной всадников и далматских догов. Не хочет ли поохотиться? Любит ли кататься верхом? Не хочет ли она сходить вместе с Дайанеллой к портному, чтобы посмотреть на платье, которое тот ей шьет к Новому году? Может быть, Рохейн хочется половить рыбу на море или покататься на коньках на замерзшем горном озере, куда они собираются полететь на воздушном корабле колдуна Саргота-в-Колпаке? И так далее.

Чтобы не показаться необщительной, Рохейн вынуждена была мириться с их притязаниями на дружбу. Они же с радостью тянули ее в свою изысканно-утонченную легкомысленную компанию, научили «перезвону», чтобы девушка стала истинно своей в их обществе. Активность придворных была очень утомительной, а разговоры весьма скучными. Рохейн всегда радовалась, когда во дворце находился герцог Эрсилдоун и она могла под этим предлогом отказаться от общения с надоевшим пресловутым «кругом».

Воспользовавшись перерывом в непогоде, девушка отправилась с Бардом на прогулку в зимний сад. Сопровождающие их слуги затерялись где-то между деревьями. Дворец Каэрмелора мог гордиться своими садами, представляющими различные времена года. Все они были отгорожены друг от друга стенами, чтобы иметь возможность наслаждаться каждым пейзажем в отдельности.

— Вы обязательно должны остаться при Дворе до окончания праздников, — сказал Бард. — Может пройти много времени, пока вас наделят всеми полномочиями как баронессу Аркун. До окончания праздничных мероприятий невозможно объявить официально о присвоении титула и закрепить за вами владение поместьем.

— Я понимаю, сэр. Обычно человека сначала представляют Королю-Императору, а потом уже он может находиться при Дворе. А я еще не была удостоена чести получить аудиенцию у государя.

— Вы говорите разумные вещи, миледи, но сейчас, к сожалению, очень беспокойные времена. В связи с ситуацией на севере постоянно проводятся совещания, весь обычный распорядок работы пошел насмарку. Король занят подготовкой к празднику, но ведь в любой момент возможно возобновление военных действий в Намарре, что потребует его пристального внимания к границе. Тем не менее вовсе не обязательно, что война помешает вам получить почести. Титул официально признан после издания указа, гарантирующего все положенные привилегии. Но будет жаль, если вы их не получите из рук Короля-Императора со всей подобающей помпой.

В зимнем саду не было фонтанов. Вместо этого вдоль дорожек возвышались мраморные пьедесталы, украшенные богатой резьбой. На них стояли большие каменные вазы, в которых горел живой огонь, и его языки были похожи на лепестки гигантских магнолий.

Вечнозеленые деревья протягивали к небу смолистые ветви. На барбарисовых и кизиловых изгородях огоньками горели созревшие красные ягоды. Даже на высоких лаврах красовались темные пурпурные плоды.

— Вероятно, останусь, — сказала Рохейн после минутного размышления. Она чувствовала себя пресытившейся леностью и слащавостью роскошного Двора. Поэтому в ответе на предложение задержаться прозвучала нерешительность.

— Вот так-то лучше, — воскликнул Бард. — У вас были другие планы? Вы хотели, наверное, вернуться на острова и рассказать родственникам о переменах в жизни?

— Нет.

— Признаюсь, меня это радует, — сказал он вдруг. — Я всегда был убежденным холостяком и собираюсь оставаться им всегда, потому что слишком люблю свободные отношения и не хочу связывать себя с одной только женщиной из такого большого количества. И тем не менее я вдруг обнаружил, что уже почти ухаживаю за вами.

Собеседница в изумлении повернулась к нему.

— Не смотрите на меня так, миледи. Разве я не один из длинного ряда поклонников?

— О чем вы говорите! — воскликнула она смущенно.

— Тогда получается, что ваше сердце уже кому-то отдано?

— Ну что ж, раз вы меня спросили, я отвечу. Да, мое сердце не свободно.

— О боже!

Из его груди вырвался глубокий вздох. Они медленно пошли по тропинке вдоль озера; у кромки воды, как спелые ягоды, прыгали черноглазые малиновки. Рохейн с трудом верила, что ей не померещились эти слова и ее поклонником стал один из самых высокопоставленных людей королевства.

— В таком случае, — сказал Бард, — я больше не стану говорить об ухаживании. Тем не менее хочу попросить: если ваше сердце вдруг освободится, пообещайте подумать обо мне.

Рохейн в смущении кивнула.

— А тем временем я надеюсь, что мы останемся друзьями.

— Конечно! Сэр, вы оказали мне большую честь. Я не стою этого.

— Господи! — воскликнул Бард. — Я всегда был рабом прекрасных женских лиц.

Рохейн в смятении остановилась.

— Прекрасных лиц? — повторила она.

— Самого прекрасного, какое мне только приходилось видеть, — ответил Эрсилдоун. — Когда вы оживлены, на ваших щеках появляется румянец, сравнимый с лепестками роз, а глаза искрятся таким замечательным светом! Поверьте моему слову, вы прекрасны во всех отношениях! — Он засмеялся. — Как и все женщины, миледи тоже любит комплименты, более того, их делает Томас, который всегда говорит правду.

• Предыдущая
• 20/101
• Следующая