Гарри Поттер и новая семья. Последний курс (СИ) - "DVolk67" - Страница 68

— Поэтому мы решили ограбить Гринготтс! — радостно добавила Луна. — Только мы еще не придумали, как.

— Тоже мне проблема, — засмеялась Элин. — Лучшие грабители, Луна, носят не маски, а деловые костюмы, и вооружены не револьверами, а бумагами. Грабить банки надо при помощи крючкотворства!

1 июля 1996 года

В понедельник, ровно в девять часов утра, лорд Сириус Блэк прошел через серебряные двери банка Гринготтс. Он подчеркнуто не смотрел по сторонам и игнорировал любопытные взгляды окружающих, и лишь человек, хорошо знающий Сириуса, смог бы заметить искорки смеха в его глазах — вся эта ситуация его безумно забавляла.

Вслед за лордом Блэком шли Гарри и Драко, тихонько обсуждавшие между собой чрезвычайно важный вопрос преимущества высокорисковых активов перед низкорисковыми. То есть поставить ли им по пять галлеонов на победу Холлихедских Гарпий или лучше вложить все десять в Татсхилл Торнадос.

Далее следовали Элин и Гермиона, и замыкала шествие Луна, с аппетитом грызшая яблоко и во все глаза рассматривавшая горы золотых монет и драгоценных камней, с которыми работали гоблины за стойками. (Не то чтобы Луна никогда не видела золото и драгоценности, просто она знала, что гоблинам приятно, когда на них так смотрят).

Сопровождаемая любопытными взглядами представительная делегация проследовала к дальнему концу зала и вошла в любезно распахнутую перед ними дверь, за которой ее уже ждал поверенный, ответственный за имущество семейства Лестрейндж.

— Рад приветствовать вас в Гринготтсе, — учтиво поклонился тот. — Меня зовут Крюкохват. Чем обязан вашему визиту?

— Я хотел бы заявить права на наследство Рабастана, Родольфуса и Беллатрикс Лестрейндж, — сказал Сириус.

Гоблин позволил своим бровям чуть изогнуться, демонстрируя легкое недоумение.

— Лорду Блэку, несомненно, известно, что упомянутые лица пока еще не признаны официально умершими, — сказал он. — Кроме того, у упомянутых лиц имеется несколько других наследников более близкой степени родства.

— Карактак Бёрк и Торфин Роули, — кивнул Сириус. — Но они родственники по линии Лестрейнджей, а я и Нарцисса Малфой, которую представляет здесь ее сын, являемся ближайшими родственниками Беллатрикс Лестрейндж по линии Блэков.

— К тому же Торфин в Азкабане, — добавила Элин.

— Этот факт не является существенным, — ответил Крюкохват. — Имущество, хранящееся в Гринготтсе, наследуется вне зависимости от жизненных обстоятельств наследователя... О чем лорду Блэку, несомненно, известно.

— Но Гринготтс не определяет, насколько правомочны претензии наследников, — возразила Элин. — В случае спора банк признает решение Визенгамота.

— Безусловно, — кивнул гоблин. — Но пока Визенгамот не вынес решение, прав на имущество Лестрейнджей у лорда Блэка нет. Сожалею, но порядок есть порядок.

Сириус картинно вздохнул.

— Что ж, значит, придется судиться, — сказал он. — Мерлин, как же я ненавижу эти юридические дрязги... По моему, от них выигрывают одни лишь адвокаты.

Элин ехидно улыбнулась.

— Но насколько мне известно, — продолжал Сириус, — я имею право удостовериться, что все оспариваемое имущество, доверенное Гринготтсу, находится в сохранности и тщательно инвентаризировано?

— Уверяю вас, все требуемые формальности с имуществом Лестрейнджей выполнены в полном объеме.

— Мы хотели бы удостовериться в этом лично, — сказал Сириус.

— Вы сомневаетесь в надежности Гринготтса? — гоблин принял оскорбленный вид.

— О, нисколько, — Сириус улыбнулся. — Но как вы сказали, уважаемый Крюкохват, порядок есть порядок.

Гоблин осклабился, то ли демонстрируя крайнюю степень негодования, то ли, наоборот, выказывая одобрение столь деловому подходу.

— Что ж, вы имеете на это право, — он распахнул дверь, ведущую в недра банка. — Лорд Блэк, эти юноши с вами?

— О да, — кивнул Сириус. — Мистер Малфой, как я уже сказал, представляет интересы своей матери, Нарциссы Малфой, а мистер Олсен — мой подопечный, и я посчитал для него полезным присутствие при решении важных финансовых вопросов.

— А эти молодые леди?

— Юристы.

— Что, все трое?

— Нет, только они, — Луна с хрустом откусила от яблока. — А я искусствовед. Ценный специалист по оценке ценных ценностей.

— Очень хорошо, — невозмутимо кивнул гоблин. — Следуйте за мной.

Сейф Лестрейнджей находился на самом нижнем уровне Гринготтса — точнее, на самом нижнем из доступных людям, поскольку о том, как глубоко гоблины закопались в землю, знали только их старейшины.

— Убедительно прошу ничего не трогать руками, — произнес гоблин, распахивая дверцу сейфа. — На всем содержимом охранные чары. Желаете свериться с описью?

Сириус без особого интереса оглядел горы золотых монет, задержал взгляд на полках с артефактами и сосудах с зельями и повернулся к ребятам.

— Итак?

— Вон там, слева, — Луна указала пальцем на одну из верхних полок. — Чаша с изображением барсука.

— Ты уверена?

— Конечно уверена, — чуть обиженно сказала Луна. — Я же вижу. Фу, ну и гадство! Он испоганил чашу Пуффендуй!

— Ладно. Гхм, уважаемый Крюкохват, как именно обозначена в описи вон та золотая чаша с барсуком?

— Чаша, чаша... — в руках гоблина материализовался (в буквальном смысле) длинный список пергамента. — Чашка чайная, фарфоровая, емкостью две пинты, с надписью «Бель» и сиреневым котиком — одна штука; чаша Эсмарха боевая — одна штука; чаши из черепов врагов с инкрустацией — восемнадцать штук; чашечка коленная, подержанная, для ритуалов — три штуки; чашки Петри, пустые — тоже три... «Чаши золотой двуручной с изображением барсука» в описи нет.

— Но она есть.

Крюкохват неодобрительно посмотрел на чашу, словно надеясь, что нарушивший строгий порядок предмет устыдится своего поведения и куда-нибудь исчезнет.

— Позвольте угадаю, — сказала Элин. — Зимой или весной 1980 года Беллатрикс Лестрейндж, на тот момент уже разыскиваемая преступница, внезапно объявилась в Гринготтсе и пожелала посетить свой сейф. Она ничего из него не взяла или взяла какую-то мелочь, недостойную упоминания, но во время визита сопровождавшего ее гоблина что-то отвлекло и он упустил миссис Лестрейндж из виду на время, достаточное для того, чтобы она могла подложить в сейф эту чашу.

— Без комментариев, — заявил Крюкохват. — И имейте в виду, отвлечь меня еще раз, чтобы тайно завладеть имуществом, ни у кого не получится. Как бы чаша ни очутилась в сейфе, но теперь она внутри и будет храниться здесь до разрешения дела о наследстве.

— О, несомненно, — согласилась Элин. — Но есть одна проблема. Видите ли, эта чаша — темномагический артефакт. Очень темномагический. А по договору 1802 года Гринготтс обязуется не хранить такие вещи в своих сейфах.(1)

— Почему вы решили, что в чаше есть темная магия? — спросил Крюкохват.

— Это мнение нашего искусствоведа, — ответила Элин.

— Ага, — кивнула Луна.

— Чушь! — решительно заявил гоблин.

— А вы проверьте, — предложила Луна.

Крюкохват перевел взгляд на Сириуса, дождался его кивка и вздохнул.

— Ну раз вы настаиваете... — он извлек из кармана складное пенсне в толстой оправе, водрузил его на нос и уставился на чашу.

— Уверяю вас, никакой темной магии в наших сейфах нет и быть... хм...

Гоблин нахмурился и покрутил малозаметный винтик на оправе. Нахмурился еще больше, снял пенсне и достал из другого кармана подзорную трубу размером больше собственного роста. Внимательно изучив чашу через трубу, он снова хмыкнул, убрал трубу в карман (как она там помещалась — осталось загадкой) и достал из него же предмет, подозрительно напоминающий магловскую рацию.

— Многоуважаемый господин Рагнок? Крюкохват. Да. Не могли бы вы прислать бригаду к сейфу пятнадцать — девяносто восемь? Да, довольно срочно. У нас тут... гхм... ситуация.

— Крайне неприятная ситуация, — говорил гоблин, к которому все прочие сотрудники Гринготтса обращались исключительно «многоуважаемый господин Рагнок». — Мы очень, очень разочарованы в семействе Лестрейндж. Шесть веков непрерывного плодотворного сотрудничества, индивидуальные условия обслуживания, личный управляющий... И такое пренебрежительное отношение к правилам использования сейфа! Кто бы мог подумать...