Найдёныш 3. Часть 2 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович - Страница 56

- Я тебе в спальне постелил, дед. Иди, ложись, - пожалел Никита Патриарха.

Он еще долго сидел один на кухне и с помрачневшим лицом смотрел на молчащий телефон. Рассказанное дедом нисколько его не обрадовало. Борьба с невидимым врагом изматывает до полного изнеможения. Не знаешь, куда наносить удар, от кого защищаться. Одно хорошо: эта война периодически переходит в спокойную фазу, когда можно продумать ходы, подготовиться к обороне, укрепить тылы. Времени хватало - вот что выяснил Никита из рассказа Патриарха. Пока на него обратят внимание - может пройти десятки лет. Хотя, на такой подарок рассчитывать не стоит. Сейчас приоритет: Тамара. Надежда Игнатьевна уже выходила с просьбой на Кошкина и Цулукидзе, и оба профессора согласились принять участие в семейном симпозиуме. Но собраться вместе они смогут только ближе к октябрю, если не позже. Зарубежные поездки, лекции и прочие вещи, которые обязательны для волхвов-целителей такого ранга. Что ж, и на этом спасибо.

Мотор звонил по поводу курьера Ласточкина. Шут собирается выехать за очередной партией. Значит, через пару недель его надо ждать в столице. Правильно ли он сделал, что сдал Шута контрразведчикам? Хоть имя его и не упоминалось Капустой ни на бумаге, ни в видеозаписи, но о курьере теперь известно. Как-никак, связь с зарубежной агентурой, контрабанда запрещенного товара. Тянет на большой срок даже для дипломатических работников. Или продолжить разрабатывать, чтобы накрыть зарубежные лаборатории по изготовлению «радуги»? Не много ли на себя он

берет, не имея за плечами надежных людей? Ладно, время подумать есть. И обсудить.

Перед тем как ложиться спать, связался с Тамарой, которая измученным голосом просила забрать ее из бедлама под названием «дворец Меньшиковых». Она закрылась в своей комнате вместе с Катькой и не высовывает носа, чтобы не попасть на добровольно-принудительные работы по обкатке свадебного сценария.

- Никита, ну *гго там еще можно сделать? - чуть не плача, спрашивала княжна. - Все облизано, выверено. Даже жертву Перуну нашли - старого несчастного петуха, которого завтра отвезут в его храм. Тихонечко прирежут, чтобы никто не видел, а нас только вокруг алтаря проведут.

- Никто его резать не будет, - засмеялся Никита. - Сейчас новые веяния у храмовых жрецов. Подкупают богов какими-то дарами, а животных передают или в приют, или в деревню какую отвозят.

- Да? - удивилась девушка. - Даже не знала… Но тогда без ритуала неинтересно.

- Будет тебе ритуал, - Никита развеселился. - Когда нас поведут вкруг алтаря, а потом разведут по разные его стороны, придется поделиться своей Силой с Перуном.

- Это как? Назаров, ты опять что-то выдумываешь?

- Нет, правда. Мы же одаренные? Одаренные. А супруги, владеющие Силой, отдают частичку своей энергии богам. Там ничего страшного. Мы протянем руки друг другу’, отработаем пару легких плетений и подзарядим халявной Силой накопители, которые стоят под алтарем. Это и есть жертва.

- А ты откуда все это знаешь? - с подозрением спросила Тамара. - Кого-то из жрецов поймал и пытал с целью получить важную информацию?

- Да-да, лютыми пытками вызнал главную тайну храма Перуна, - откровенно веселился Никита. Мрачная тоска уползла в тайники души. Стало легко. Он наслаждался голосом любимой и понимал, что ему больше ничего сейчас не надо.

- Н-да, за кого я замуж выхожу? Не поторопилась ли? - Тамара притворно вздохнула. - Ты жуткий и опасный человек, Назаров. Хотя… Открою тебе одну тайну: другого мне и не надо.

Начиная с семидесятых годов девятнадцатого века (Россия все-таки приняла григорианский стиль летоисчисления, справедливо полагая, что не следует упорно отталкивать всеми признанный способ считать года, оставаясь уникальной в этом случае страной - для международных отношений слишком много неудобств) произошли большие изменения в сфере авраамических и политеистических религий. Повелением русского императора все храмы славянских богов, как и христианские церкви, магометанские мечети, буддистские храмы выносились за пределы городов, таким образом признавая право гражданского населения самому выбирать вероисповедание или поклонение древним богам без навязывания чужой воли и агрессивного заманивания в лоно нужной церкви. Хочешь молиться Иисусу или возносить хвалы Аллаху - будь добр ехать за город в свой молельный дом, не будоража общественного мнения свободных жителей, в большинстве своем оставшимся верным Дажьбогу, Перуну, Сварогу и прочим языческим небожителям.

Свадебные обряды совершались в небольших храмах, в которых на видном месте стояли алтарные камни, концентрировавшие в себе мощь Космоса, потому как сами были рождены в ледяных просторах Вселенной. Над алтарем произносились клятвы верности, происходил обмен кольцами, обязательный ритуал опроса родителей жениха и невесты, по обоюдному ли согласию сходятся молодые. При сем действии присутствовал так называемый «семейный адвокат», который фиксировал создание новой семьи, записывая имя и фамилию молодых, их статус. Новая дворянская семья заносилась в Золотую книгу, являвшуюся основным документом, подтверждавшим акт брачного соглашения. Для обычных граждан существовал упрощенный способ, но и он не отходил далеко от того, каковой применялся для аристократов. Так что в Российской империи существовал свободный принцип создания семьи, но строго регламентируемый кастовостью с редким исключением, лишь бы Боги давали свое согласие. Вот для изъявления воли небес и существовал алтарный камень.

Для граждан иных концессий существовали свои порядки: запрета на обряды не существовало, но только в пределах, ограниченных верой.

К храму Перуна, расположенному на одном из холмов Пулковской гряды - громовержец любит, когда народ к нему ближе - свадебный кортеж из десятка блистающих на солнце машин, обвитых золотыми, белыми, розовыми лентами и цветочными венками на капотах, заехал на широкую стоянку, заняв ее всю полностью. Следом торопливо пристраивались несколько фургонов с местных и центральных телеканалов. Журналисты знали, что в сам храм их не пустят, как и десятки лиц, прибывших в качестве гостей. Наверх по лестнице из красного гранита с прожилками слюды поднимутся только жених с невестой, шаферы и свидетельницы, родители, близкие родственники и почетные гости. Таинство супружества совершается под пристальным взором Перуна, под крышей храма нет места посторонним.

Никита первым выскочил из длинного комфортабельного «руссо-балта», и поспешил к противоположной двери, чтобы принять на выходе руку своей невесты. Тамара сшила себе именно то платье, которое согласовывалось с Никитой. Оно плавно расширялось от линии топа к подолу’, но не слишком пышно, чтобы не набирать лишний вес в ткани, а сужающееся к талии, выгодно подчеркивало ее стройную фигуру и симпатичный бюст с открытыми плечами. Белые туфельки, выглядывавшие из-под подола, поблескивали золотыми пряжками. Голову венчала сложная прическа, часть волос которой пошла на сооружение пышной «башни», из которой волнистыми струями спускались слегка завитые каштановые водопады, украшенные магическими золотыми и серебряными нитями, создавшими эффект лунного блеска в текущей воде. И все это великолепие было накрыто небольшой фатой.

Никита же был в строгом черном костюме, в белоснежной сорочке с изумрудной «бабочкой». Из-под рукавов выглядывали манжеты с золотым запонками, в которые были вкраплены мелкие драгоценные камни. Ромка Елагин с Семеном Роговым шли по правую руку от него в светлых костюмах, в которые ради забавы воткнули бутончики красных роз. Тамару сопровождали Даша и Лиза в нарядных платьях, оттеняющих цвет свадебного одеяния княжны, цветущие и розовеющие от происходящего действия не хуже самой невесты. Позади шли родители Тамары, бабушка Агата и несколько человек из рода Суворовых, которых Никита еще не запомнил, а старшего Назарова поддерживали с двух сторон молодые родственники из рода Александровых, которым разрешили из-за особого случая присутствовать на церемонии. Хитрый дед подпитал себя Силой, и выглядел сегодня довольно бодро, передвигая ногами на лестничных маршах. Сам двоюродный брат с торжественным видом держал супругу под руку, ощущая за спиной присутствие императора. Да, это был единственный случай, когда по этикету главное лицо государства могло оказаться позади своего подданного. Сам же Александр Михайлович, казалось, и не замечал такого казуса, и придерживая за руку императрицу, что-то ей тихо рассказывал.