Крутой сюжет 1993, № 1 - Моргунов Владимир - Страница 21

— Графа де Лиотарда?

— Речь о бедности, а не о знатности. Мне нужно было порядочно платить за учебу, и потому, будучи студентом, я перепробовал много профессий. Даже носил униформу в кинотеатрах на Больших Бульварах.

— С чем вас и поздравляю.

— Случалось, целыми днями не ел. Как и многие коллеги моего возраста, да и некоторые постарше, я ждал дела, которое позволило бы мне стать известным.

— И вы его нашли.

— И я его нашел! Оно как раз по мне. Но в пятницу в кабинете месье Доссена вы сказали нечто такое, что я понял: вы знаете много больше, чем я хотел бы, и, не колеблясь, сможете применить это против меня.

— Против вас?

— Против моего клиента, если вам так больше нравится.

— Я не понимаю.

Мегрэ сам заказал еще кружку, так как ему редко доводилось пить такое хорошее пиво, тем более оно приятно контрастировало с тепловатым вином скульптора. Он по-прежнему смотрел на кассиршу, словно радовался тому, что своей поднятой корсетом грудью, украшенным камеей корсажем из черного шелка, вздыбленной прической она напоминала ему кассирш из кафе былых времен.

— Вы все сказали?

— Все. Вы, понимаю, находитесь в выгодном положении. Я сделал одну профессиональную ошибку, проявив заботу о Франце Стювеле.

— Одну-единственную?

— Я был втянут в это дело самым банальным образом, и, думаю, никто особо не огорчится обо мне. Я достаточно близок с неким Антуаном Бизардом, мы живем в одном доме. Мы оба терпели нужду. Случалось, делили пополам банку сардин или кусок сыра. С недавних пор Бизард постоянно работает в газете. У него есть подружка.

— Сестра одного из моих инспекторов.

— Вот видите, вы уже знаете.

— Мне хотелось бы услышать, что вы скажете еще.

— По своим функциональным обязанностям в газете, где ведет скандальную хронику, Бизард должен обнародовать некоторые факты перед публикой…

— Преступления, например.

— Если хотите. Обычно он звонит мне.

— Что позволяет вам самому предлагать свои услуги.

— Вы безжалостны, месье Мегрэ.

— Продолжайте.

Он все поглядывал на кассиршу в полной уверенности, что Альфонси еще занят с обеими дамами.

— Меня предупредили — полиция интересуется переплетчиком с улицы Тюренн.

— Это было 21 февраля, сразу после полудня?

— Точно! Я наведался туда и действительно говорил об экслибрисе, прежде чем понял суть дела.

— О калорифере?

— Да. Вот и все. Я сказал Стювелю: если у него начнутся неприятности, буду счастлив его защищать. Остальное вы знаете. И не ради себя я затеял сегодняшний разговор, а ради моего клиента. Надеюсь, это останется между нами. Ведь все, что ныне наносит мне ущерб, рикошетом бьет и по нему. Вот так, месье Мегрэ.

— Вы долго оставались у переплетчика?

— Четверть часа, самое большее.

— Вы видели его жену?

— Мне кажется, в какой-то момент ее голова мелькнула на лестнице.

— Стювель признался вам?

— Нет. Готов дать вам слово.

— Еще один вопрос, метр. С каких пор Альфонси у вас на службе?

— Он не работает у меня. У него частное сыскное агентство.

— В котором он единственный служащий?

— Это меня не касается. Чтобы иметь какие-то шансы на успех в защите клиента, мне нужны определенные сведения, собирать которые самому не с руки.

— Со дня на день вам доведется узнать то, что знаю я.

Зазвонил телефон, и кассирша, взяв трубку, ответила:

— Минуточку. Я не знаю. Сейчас посмотрю.

Она только собиралась назвать имя гарсону, как комиссар поднялся:

— Это меня?

— Как вас зовут?

— Мегрэ.

— Хотите, чтобы я переключила на кабину?

— Не стоит затрудняться.

Это был долгожданный звонок от Лапуанта. Его голос дрожал от возбуждения:

— Это вы, месье комиссар? Я нашел его!

— Где?

— У адвоката, где меня чуть не спугнула консьержка, я ничего не нашел. Как вы мне сказали, я отправился на улицу Дуай. Там сплошная толчея: входи-выходи. Все просто. Открыть дверь не составило труда. Чемодан был под кроватью. Что теперь делать?

— Ты где?

— В табачной лавке на углу улицы Дуай.

— Бери такси и приезжай на Набережную. Я тебя найду.

— Хорошо, патрон. Вы довольны?

Под воздействием энтузиазма и волнения он позволил себе в первый раз еще неуверенно употребить это слово.

— Ты хорошо поработал.

Адвокат смотрел на Мегрэ с беспокойством. Со вздохом облегчения комиссар занял свое место и подозвал гарсона.

— Еще полкружки, И будьте добры, принесите месье коньяку.

— Но…

— Спокойно, малыш.

Это слово должно было доконать адвоката.

— Видите ли, по вашему поводу я обращусь не в Дисциплинарный совет, а к прокурору республики. Вполне возможно, что завтра утром попрошу у него два ордера на арест: с вашим именем и вашего приятеля Альфонси.

— Вы шутите?

— Что там предусмотрено за укрывательство в деле об убийстве? Мне надо посмотреть Кодекс. Я подумаю. Что-нибудь еще добавить?

И, уже поднявшись, тихо, конфиденциально, наклонясь к плечу Филиппа Лиотарда, шепнул:

— Я нашел чемодан!

В первый раз Мегрэ позвонил судье в полдесятого. Говорить пришлось с секретарем.

— Спросите у месье Доссена, не примет ли он меня?

— Он сейчас сам ответит.

— Что-нибудь новое? — спросил тот. — Или остановимся на сообщениях утренних газет?

Он был очень взволнован. Пресса во всю расписывала находку машины шоколадного цвета с трупом седой дамы в Ланьи.

— И об этом мы тоже поговорим.

Однако лишь только комиссар направился к двери кабинета, как его задержал звонок телефона. Потом явился инспектор с докладом. Не выдержав, судья позвонил Люка:

— Комиссар все еще у себя?

— Хотите, чтобы я позвал его?

— Нет, я думаю, он занят. Он наверняка вот-вот поднимется.

В десять с четвертью он наконец решил позвонить Мегрэ:

— Извините, что я вас беспокою. Представляю, как вы загружены. Но дело в том, что я вызвал Стювеля на одиннадцать часов, а мне не хотелось бы начинать допрос, не повидавшись с вами.

— Вас очень обеспокоит, если допрос превратится в очную ставку?

— С кем?

— Возможно, с его женой. Если вы позволите, мой инспектор сразу же ее найдет.

— Вам нужен официальный вызов?

— Это не потребуется.

Месье Доссен прождал еще добрых десять минут, просматривая дело. Наконец в дверь постучали, он чуть не бросился к ней, но увидел, как боком, с чемоданом в руке в нее протиснулся Мегрэ.

— Вы уезжаете?

По улыбке комиссара он все понял и, не веря глазам, пробормотал:

— Чемодан?!

— Смею вас уверить, он тяжелый.

— Теперь у вас есть доказательства?

Он словно сбросил тяжкий груз. Систематическая кампания, проводимая Филиппом Лиотардом, почти доконала его, ведь именно он нес ответственность за содержание Стювеля в тюрьме.

— Он виноват?

— Вполне достаточно для того, чтобы уйти в тень на несколько лет.

Еще с вечера Мегрэ знал содержимое чемодана, но вновь принялся за его изучение. Словно Дед Мороз, одаривающий детей подарками, он испытывал при этом удовольствие.

Этот коричневый, перевязанный веревкой чемодан был тяжел от того, что в нем находились металлические пластины, немного похожие на штампы переплетчика. Однако в действительности это были штампы различных государств. Особенно много было относящихся к Соединенным Штатам и к республикам Южной Америки.

Там были также и каучуковые штампы, наподобие используемых в мэриях и муниципалитетах.

Все это было старательно уложено, словно образцы товаров коммивояжера.

— Это работа Стювеля, — объяснил Мегрэ. — Его брат Альфред поставлял образцы и чистые бланки паспортов. По этим экземплярам я могу судить, что они не поддельные, а выкрадены в консульствах.

— И долго они занимались этим делом?

— Не думаю. Судя по банковским счетам, не более двух лет. Этим утром я обзвонил большую часть банков в Париже, и именно это помешало мне подняться к вам раньше.