Невеста посреди зимы (ЛП) - Уайлд Кэти - Страница 26

— Я люблю тебя, — прошептала она, затаив дыхание.

Он поцеловал ее в шею и ждал.

— Я люблю тебя, — хрипло повторила Аня.

Каэль опустился на колени. Она ахнула и запустила пальцы ему в волосы. Приподняв подол ее туники, он обнажил гладкие бедра и мягкие белые завитки с блестящей розовой плотью.

— Теперь я покажу тебе, как король пирует в честь Середины зимы.

Аня рассмеялась звонко, весело и хрипло.

— Боги, до чего же я тебя люблю!

Облизав ее, Каэль ощутил на своем языке сладость желания и любви.

— Я люблю тебя, — вновь прошептала Аня. У нее задрожали бедра, и кожа замерцала от магии.

Сильнейшее волшебство. Не иначе. Потому что все желания Каэля на Середину зимы сбылись. Аня Добрая поклялась посвящать ему свои дни и проводить ночи в его постели. Аня Отважная даровала ему себя как жена. И вот теперь Аня Любящая ответила на его чувства.

О чем и говорила Каэлю после каждого его поцелуя или ласки.

Посему он предъявил на нее права и пировал по-королевски — на коленях перед королевой, всецело владевшей его сердцем.

10. Аня Ведьма

Скайлвуд

В Скайлвуде всегда царил мрак. Деревья были такими высокими и толстоствольными, что солнечные лучи не освещали землю, разве что на узкой дороге, ведшей из Дрилока в Ивермер. Путь проложили в давние времена, когда магия в лесу была слаба, и населявшие его существа еще не стали опасными.

Если бы не чары, лес давно поглотил бы и саму дорогу. По обе стороны от нее на расстоянии нескольких шагов друг от друга стояли тяжелые гранитные колонны, отмеченные рунами, тусклое золотистое сияние которых успокаивало и обнадеживало.

И все же Анино сердце замирало всякий раз, когда в деревьях слышались громоподобные, холодившие кровь шаги. Ветки трещали, стволы гнулись под чудовищным весом. В темноте сверкали пылающие глаза, и раздавались хищные завывания, вторившие нечеловеческим крикам.

Из теней на опушке появилось гигантское чудище раза в три крупнее двух людей и боевого коня. Аня вцепилась в предплечье Каэля. Обросшее мохнатой шерстью цвета ржавчины, существо шло на двух ногах, но не имело ничего общего с людьми. На широких плечах рос массивный горб, напоминавший старческий. С вытянутой морды на путников смотрели черные глаза-бусинки. На массивной челюсти были желтые зубы и вытянутые, острые клыки. Вдоль тела висели несоразмерно длинные, сильные лапы. В одной из них существо несло наполовину съеденного оленя, во второй булаву, тащившуюся по земле и на каждом широким шаге оставлявшую борозды в мягкой почве.

— Мы в безопасности, — Каэль нежно поцеловал Аню в шею, хотя сам был напряжен.

Да, в безопасности. Прерывисто вздохнув, она отвела взгляд от ужасающего зверя и сосредоточилась на дороге впереди. Чудовище шло с ними нога в ногу — твари Скайлвуда любили нервировать путешественников, хоть и редко выходили из теней. В Ивермере говорили, что чудища боятся солнца. Аня же считала, что они просто не глупы. Колонны с рунами установили задолго до появления первых тварей, поэтому каждое существо в лесу знало, что нападать на путников бесполезно. Проезжая через Скайлвуд, госпожа-охотница со своим отрядом копьями и стрелами убивали любого зверя, приблизившегося к границе на расстояние выстрела.

С запада донесся визг. Какое-то животное закричало в ответ — вой, становившийся все пронзительней, пока не резанул ухо. Встревожено погарцевав, боевой конь запрокинул голову и фыркнул.

Аня наклонилась вперед и, успокаивающе бормоча, погладила его по холке. Внезапно она закашлялась, и ее затошнило от гнилостного смрада. Осмотревшись, Аня увидела, что преследовавший их горбатый зверь испражнялся на поваленное дерево. К ее величайшему сожалению, он был не из тех, кто прятался.

Каэль выругался и, пришпорив коня, послал его в галоп. Вдохнув свежего воздуха, она рассмеялась, но резко замолкла, услышав за спиной поступь — монстр бежал следом, легко поспевая за ними.

Каэль замедлился, зверь тоже.

— Все будет хорошо, — Аня погладила Каэля по напряженному предплечью.

— Будет, — согласился он, прежде чем спросить: — Не знаешь, они бросают что-нибудь на дорогу?

— Тебя пугает булава или то, что он навалил на дерево?

— Булава, — расхохотался Каэль позади нее.

— Редко. Думаю, чудище понимает, что бросать бесполезно. Ну убьет оно нас, ему все равно не подойти к телам. Только булавы лишится. Как если бросать меч в реку, чтобы пронзить рыбу. Может, ты и попадешь в цель, но останешься и без рыбы, и без меча, — снова всмотревшись в тени, Аня заметила нечто, извивавшееся под мехом на горбу у чудища, и быстро отвела взгляд. — Сразу видно, что Скайлвуд тебя беспокоит.

— Неужели? — спросил Каэль с весельем в голосе.

— Впервые твое мужское достоинство позади меня смягчилось.

Каэль хохотнул, но — как она заметила — не отрицал. Он лишь поднес ее руку ко рту и поцеловал в ладонь.

— Ты умна, жена моя, — Каэль глубоко вздохнул, набрав полную грудь воздуха. — Ты сердишься на меня?

— За что? — обернувшись, нахмурилась Аня.

— За то, что не рассказал о защитной руне и о метке, запирающей магию внутри меня.

— Не сержусь, — покачала головой она. — Сначала я испугалась…

Каэль ухватил ее за подбородок и, запрокинув ей голову, вынудил встретить его понурый взгляд.

— Меня?

— Нет. Испугалась, что если ты владеешь магией, не захочешь меня. Но я быстро успокоилась, — заверила Аня и заметила в его глазах прежний огонь. — Дело не в тебе. Просто… я не жду иной реакции от тех, кто владеет волшебством. Так меня воспринимали всю мою жизнь. Потом страх исчез, — растаял, когда Каэль показал метку. — Затем я рассердилась, решив, что у тебя отняли волшебство и отнеслись к тебе так же, как ко мне. Теперь я знаю, что метку нанес ты сам. Я поняла почему, и остался только… трепет.

— Трепет? — нахмурился Каэль.

— Сила руны равна силе начертавшего ее волшебника. Магия Таутина Зана не затронула тебя, хотя он, безусловно, был самым могущественным заклинателем в истории. Как давно началась Расплата?

— Бесчисленные поколения назад.

— Каждое поколение сильнее предыдущего? — рассмеялась Аня и, прижавшись к груди Каэля, откинула голову на его широкое плечо. — Тем не менее, на Мертвых землях почти не накладывают заклинаний, отдавая предпочтение чистой магии. Я думаю, для мира будет лучше…

Аню захлестнул страх, от которого к горлу подкатила желчь.

— Аня? — Каэль моментально прижал ее крепче.

— Руны, — выдохнула она, в ужасе поглядев на ближайшую гранитную колонну. — Они не светятся.

Внезапно он сжал Аню так крепко, что она едва сумела вдохнуть. Они одновременно посмотрели на монстра, но он не замечал перемен. Чудовище кралось в тенях, на ходу грызя тушу оленя, впиваясь клыками в плоть и отрывая от нее куски.

— По ту сторону от колонн рун не видно, — прошептала Аня. Сомнительное утешение. — Но если посмотреть через дорогу, сразу станет ясно, что свечения больше нет.

— Возможно, но вряд ли, — сказал Каэль. — Солнце в зените. В потоке света сложно понять, пылают ли руны.

— Да, — ее передернуло один раз, затем второй. — До опушки еще час езды.

— Двадцать минут, — мрачно отозвался Каэль и послал коня в галоп.

— Нет, нет, нет, — Анино и без того частившее сердце дико заколотилось, и она ухватила Каэля за руку, державшую поводья. — Притормози.

Он натянул их, но Аня чувствовала, как подрагивала каждая его мышца, словно ему сложно было послушаться. Она снова посмотрела на чудище. Оно ненадолго ускорилось и тут же замедлилось, подстраиваясь под шаг коня.

— Не бежим, — велела Аня. — Иначе привлечем внимание остальных. Они могут оказаться сообразительней. Нам нужно медленно ехать вперед, не вызывая подозрений. Не доставай ни меч, ни топор. Солнечный свет отразится от металла и привлечет внимание.