Крутой сюжет 1995, № 3 - Паркин Геннадий Иванович - Страница 37

Перетащив трупы вниз, Калямов обложил стол аммонитом, вставил запалы и разлил по полу бензин. В коридоре он поджег шнур и бегом бросился к машине. Шнура хватило на триста восемнадцать секунд. Он был уже на дороге, когда сзади послышался приглушенный хлопок, а темное ночное небо вдруг сделалось ярко-оранжевым. Калямов поднял стекло и нажал на газ.

В детстве Серж Шиловский мечтал стать актером, еще он хотел стать гипнотизером и зарабатывать много денег. Жизнь изменила его планы, расставив все по своим местам. Серж пристрастился к игре в карты, проявив в этой области незаурядные способности. Отсидев первый срок (2 года), он стал осмотрительнее, но жадность взяла свое, вследствие чего пришлось сделать еще две «ходки к хозяину» общим сроком на пять лет. После этого он поумнел и подался в мир бизнеса, который только вставал на свои неокрепшие лапки.

Вовремя поняв блага демократии, Шиловский, не без помощи старых зоновских друзей, одержал победу на выборах и стал мэром. Это принесло ему деньги, а также определенную известность и власть. «Заинтересованные друзья» дали понять, кому он обязан своим постом, в качестве благодарности пришлось выполнять некоторые просьбы и иногда идти на компромиссы. Делать это приходилось все чаще и чаще. Бюджет города иссякал, несмотря на дополнительные налоги, Шиловский ясно чувствовал приближение того дня, когда придется оставить эту должность и смыться, чтобы снова не сесть в тюрьму.

Тем не менее, живя этой жизнью, устраивая роскошные приемы и банкеты, Серж понимал, что из него делают тряпку и вытирают ноги. Это было неизбежным следствием многочисленных сделок и компромиссов. История с генералом доконала его окончательно. Начиная с первого до последнего момента его обходили во всем и сообщали все в последнюю очередь, если вообще считали нужным сообщить. Делалось это открыто и от его, Сержа, имени, но он сам играл весьма незначительную роль, лишь подписывал бумаги и появлялся в качестве представителя. Наблюдавший за ним психотерапевт уловил неладное, сообщил кому надо, но на него не обратили внимания, потому что работы и без того хватало. Шиловский отчаивался и зверел. Психолог снова забил тревогу, но его в запарке отослали подальше, оставив разводить руками и злорадно бормотать: «Сейчас, сейчас!» Как выяснилось позже, он не ошибся.

— Хороший вечер, — подумал Миронович, чиркая отсыревшей спичкой. Спичка поломалась, стало ясно, что подобная участь постигнет весь коробок.

— Курить есть? — спросил кто-то.

Миронович поднял глаза и увидел здоровенного панка в потертой кожаной куртке.

— Есть, — сказал Миронович, — если огонь найдется.

— Найдется, — ответил панк.

Они закурили. Панк предложил выпить, сказав, что знает, где найти водку. Деньги у Мироновича были и он согласился.

Для знакомства Калямову порекомендовали этого человека, недавно получившего работу уборщика в коттедже генерала. Разговор удалось завязать очень быстро, такой результат обнадеживал. Взяв три бутылки, Миронович позвонил Наташе. Она была одна — мама работала в ночную смену — делать ей было нечего и она сама пригласила их в гости.

— Интересное знакомство, — подумал Миронович, когда они прикончили первую бутылку, а Калямов снимал пробку со второй. — Люблю интересные знакомства.

Возбужденная алкоголем Наташа прямо вся светилась изнутри, до того ей хотелось трахнуться, однако мужчины были заняты чем-то своим и ее присутствия, мягко говоря, не замечали.

Когда Калямов решил, что собеседник уже хорош, он осторожно перевел разговор на нужную тему.

— Да, я знаю, — небрежно сказал Миронович, роняя голову на грудь и снова вздергивая вверх. — Квок Чен Иру на днях поставили целую кучу, — эта мысль вдруг показалась ему презабавной и он рассмеялся, — КУЧУ этого препарата. Он хранит его у себя в… комнате, в ха… в хала-дильнике!

Калямов весь превратился во внимание, даже дышать перестал.

— Вот бы хорошо ее того, — ухмыльнулся он, разливая по стаканам. — Надолго, наверное бы, хватило. Большая она?

Миронович перестал смеяться, взял себя в руки и попытался сфокусировать взгляд на расплывающейся фигуре Калямова.

— Хочешь рубануться перед начальством? — неожиданно резко спросил он. — Нормальная партия, большая. Что ты мне гонишь, какой ты панк. Думаешь, я такой лох, что не заметил, как ты меня пас?

Обиженная невниманием к своей особе Наташа выпила еще стакан водки и совсем окосела.

Калямов быстро пришел в себя, попытался спасти имидж панка.

— Кто я? Ты, козел, — противным, специально отработанным для подобных ситуаций голосом сказал он, запуская лапу в салат. Он сжал кулак так, что между пальцев потек майонез и поднес его к лицу Мироновича. — Да я тебя сейчас, в натуре…

— Успокойся, — Миронович схватил со стола нож и уткнул острие в горло Калямова. — Тут я говорю. Сядь и сиди на жопе ровно. Ты что меня за лоха держишь, думаешь, в тебе мента не видно? Так что уткнись.

— Да ты чего, — заблажил Калямов, — да ты че, в натуре…

— Неужели он… — подумал Миронович. — Да он же меня качает. Вот будет любопытно.

Воспользовавшись тем, что собеседник отвлекся, Калямов перегнулся через стол, схватил Мироновича за волосы и ударил ребром ладони по шее. Когда Миронович открыл глаза, первое, что он увидел, был нож-кастет.

— Мне показалось, — произнес Калямов, — что так мы договоримся быстрее.

— Ага, — прохрипел Миронович. — Будем говорить.

До отъезда генерала оставалось три дня. Квок Чен Ир составил примерный план, чтобы ничего не упустить из обещанных ему удовольствий. На сегодня намечалась охота.

Не успела колонна джипов скрыться по лесной дороге, как к дому с другой стороны подъехал на «Тоёте» Шиловский, имея с собой кольт и пару гранат. Он твердо решил убить генерала. Эта мысль пришла к нему на второй день запоя — Серж решил отомстить за разграбленную Россию. Он въехал в ворота, остановился и вышел, напоследок приложившись к бутылке «Смирнофф».

В это время Калямов и Миронович благополучно перелезли через забор и скрылись в открытом окне первого этажа. Серж позвонил, на крыльце появился охранник.

— Мне Квок Чен Ира, — сказал Серж.

— Его сейчас нет, — ответил охранник, почуяв запах алкоголя и решив не вдаваться в дискуссии. Он хотел вернуться, но Шиловский схватил его за рукав.

— Стой, — крикнул он. — Ты как со мной разговариваешь, скотина? Я мэр. Ты знаешь, кто я? Я — мэр!

Охранник молча вырывался, зная, что спорить с пьяным бесполезно, и нечаянно толкнул его в грудь. Серж упал на дорожку.

— Ах так, — подумал он, — ах так! Какой-то пацан, который раньше в порту работал, ни во что не ставит самого мэра города. И все потому, что он охраняет корейца, думает, что ему все можно, если тут перед узкоглазым на коленях ползают и чуть ли не жопу лижут! Эх, Россия!

Обливаясь слезами от жалости к себе и России, Шиловский достал пистолет, всадил пулю в спину охранника. Тот упал внутрь дома, потянув за собой дверь. Серж испугался, что она закроется, подскочил, взялся за ручку. Изнутри доносились крики и грохот шагов — на выстрел сбегалась охрана. Серж с горечью подумал о русских парнях, которые погибнут за корейца, выдернул чеку и швырнул гранату.

Когда раздался выстрел, а затем, взрыв, Калямов лишь удивился, но Миронович покрылся холодным потом. Он представил себе, как поднимается на ноги охрана, как из города вызывают подкрепление, как боевики со специально обученными для задержания собаками начинают прочесывать дом и окрестности. Обо всем этом он немедленно поведал Калямову. Тот думал недолго. Впрочем, времени все равно не оставалось.

— Давай наверх, быстро, — сказал он. — Пока они парятся, мы успеем все взять.

Они выскользнули в коридор, быстро поднялись по лестнице. Комната генерала была заперта, но замок не устоял перед лезвием калямовского кастета.