Повесть о Ферме-На-Холме - Алберт Сюзан Уиттиг - Страница 47

— Но, Мертл… — начала было Виола.

— Скоро шесть, — прервала ее Мертл, бросив взгляд на позолоченные часы, стоявшие на каминной полке, и решительно поставила чашку на стол. — Мне пора идти, чтобы успеть поговорить с констеблем Брейтуэйтом еще сегодня. — И чувствуя, что победа осталась за ней, она одарила сестер снисходительной улыбкой. — Пора перейти, мои дорогие, к более важному вопросу. Что у нас сегодня на ужин?

Виола и Пэнси переглянулись.

— Бараньи отбивные, — тихо ответила Пэнси, — и сливовый пудинг.

— Превосходно, — сказала Мертл, поднимаясь. — Я скоро вернусь, так что ужинать будем в обычное время. — Она поджала губы, оглядела сестер свысока и заговорила тоном строгой учительницы: — Я не желаю больше обсуждать с вами это неприятное дело. Вы меня поняли? — Не дождавшись ответа, Мертл повторила громче, тщательно выговаривая слова, как обычно делала на уроках: — Вы меня поняли?

— Да, Мертл, — покорно ответила Пэнси. Виола мрачно кивнула.

— Отлично, — сказала Мертл и в знак прощения широко улыбнулась каждой из сестер. — Допивайте чай, дорогие мои. Я не задержусь.

Гордясь тем, что ей великолепно удавалось владеть собой при столь мучительном разговоре, Мертл стремительно покинула гостиную и поднялась в спальню. Там она поправила прическу, поменяла блузку и надела старый жакет. Затем натянула перчатки, надела шляпку, повесила через руку сумочку и начала спускаться по лестнице на первый этаж.

Однако ей удалось добраться лишь до второй ступеньки, ибо именно там она наступила на Макса (при тусклом свете он был почти невидим), качнулась вперед и кубарем полетела с крутой, не покрытой ковром лестницы, издав дикий пронзительный вопль. Она пересчитала все ступеньки, рухнула на пол и застыла в неподвижности.

Тем временем в гостиной Виола и Пэнси тревожным шепотом решали, что им надлежит делать теперь, когда их усилия удержать Мертл от встречи с констеблем не увенчались успехом. Виола как раз высказывала свою обеспокоенность психическим равновесием сестры, но была прервана криком Мертл и серией глухих ударов. Они с Пэнси выбежали в коридор, и взгляду их открылась печальная картина: у подножия лестницы лежала Мертл, она не шевелилась, только стонала. Ее глаза были закрыты, лицо посерело.

— Мертл! Что случилось? — в ужасе закричала Пэнси, опускаясь на колени рядом с сестрой. — Что с тобой?

Веки Мертл дрогнули.

— Правая нога, — простонала она. — Болит, ох как болит. — Она попыталась привстать, но снова упала, жалобно хныкнув.

Виола задрала черную шерстяную юбку Мертл, обнажив тонкую ногу в черном чулке. Выше колена нога была согнута под странным углом. Виола вернула подол на место.

— По всей видимости, перелом, — сказала она хладнокровно. — Причем выше колена, что хуже всего.

— Перелом! — взвизгнула Мертл, делая еще одну попытку подняться. — Перестань драматизировать, Виола, здесь не сцена. Ты все преувеличиваешь, преследуешь свои цели. Нет никакого перелома! У меня срочные дела, я должна идти…

— Не говори глупости, Мертл. — Виола говорила резко, наслаждаясь своим триумфом (довольно низкое чувство в данной ситуации). — Никуда ты не пойдешь. Пэнси, принеси бутылку бренди, стакан и одеяло. — Пэнси бросилась выполнять приказ, а Виола выпрямилась и взглянула сверху на распростертую сестру: никогда прежде она не обозревала ее лицо и фигуру с такой главенствующей позиции. — Как ты умудрилась упасть?

Мертл повертела головой.

— Все из-за Макса. Он сидел наверху, на второй ступеньке.

— Вряд ли, — сказала Виола, подумав, что это вполне в духе Мертл — обвинить кого-то другого, в данном случае безответного кота, за то, что она сама натворила. — Сколько лет Макс живет в доме, но никогда не решался залезть на эту лестницу. Ты же знаешь, он боится высоты. Он даже на деревья не карабкается.

— Но я уверена, это был…

— Тебе лучше не разговаривать, — распорядилась Виола. Она подумала, что это несчастье с Мертл произошло в самый подходящий момент, хотя никогда не призналась бы в подобных мыслях ни одной живой душе, даже своей сестре Пэнси. Теперь Мертл останется прикованной к постели, пока не срастется перелом, — месяца полтора, если не дольше. Не исключено, что за это время ее психическое равновесие восстановится и они смогут жить как прежде. Тут она убавила ход своих мыслей. Нет, не как прежде. Теперь главной в доме будет она, Виола, и кое-что здесь потребует серьезных изменений.

Чувствуя подъем, Виола протянула руку к шали, которая висела на крючке у двери.

— Я дойду до Зеленой Красавицы и попрошу Эдварда Хорсли привезти доктора Баттерса, — сказала она сестре. — А Джордж Крук и Чарли Хочкис принесут широкую доску, чтобы переложить тебя на кровать.

— Но мне нужно увидеть констебля Брейтуэйта, — воскликнула Мертл тонким дрожащим голосом. Ее лицо исказила гримаса — была ли это гримаса боли или гнева, Виола не поняла. — Раз я не могу к нему пойти, ты должна привести его сюда. Слышишь, Виола, приведи его, я тебе приказываю!

— Нет, Мертл, — сказала Виола ровным тоном. Именно отсутствие театральных модуляций придавало ее голосу особый драматизм. — Констебль сюда не придет — ни теперь, ни позже. — В этот момент появилась Пэнси с бренди и одеялом, и Виола добавила: — Дай ей большую порцию, Пэнси. — И, снова обращаясь к Мертл: — Лежи спокойно и слушайся, не причиняй себе боль, а нам лишние хлопоты. Я скоро вернусь. — С этими словами она укутала плечи шалью и вышла, плотно затворив за собой дверь.

Сжавшись в темноте на второй ступеньке сверху, Макс бесшумно наблюдал пленительную сцену, которая разворачивалась внизу. Мисс Мертл сделала жизнь в Замке невыносимой для всех его обитателей, и Макс не испытывал сожаления (хотя, конечно же, это не делает ему чести), глядя, как она получает по заслугам.

Макс, надо сказать, был весьма доволен собой. Он не верил, что придуманный Пышкой план сработает, и скептицизм этот объяснялся прежде всего боязнью высоты — хватит ли у него смелости взобраться на лестницу. Но он медленно преодолел подъем, шаг за шагом, и к его величайшему удивлению высота его не пугала — по крайней мере сильного страха он не испытывал. Даже то, что на него наступила Мертл, не особенно огорчило Макса, и он с удовлетворением думал о том, как обрадуется Пышка, узнав о его успехе.

Впрочем, теперь настало время подумать об отходе с места событий. Он бы предпочел тихонько спуститься вниз по ступенькам, но этот путь был перекрыт распростертой на полу мисс Мертл и хлопочущей над ней мисс Пэнси, которые его неминуемо заметят. С другой стороны, он был гораздо ближе к верхнему концу лестницы, чем к ее подножию, и уж коли он забрался так высоко, сказал себе Макс, грех не воспользоваться открывшимися возможностями в полной мере. Более того, держа в страхе мышиное население первого этажа и сада, он не мог исключить наличие мышей здесь, наверху. С этой мыслью Макс достиг последней ступеньки, нырнул в темный проход и приступил к обстоятельному изучению не исследованной до той поры части Замка.

Стрелки часов приближались к семи вечера, когда викарий постучал в дверь Береговой Башни. Майлс Вудкок надел пальто и шляпу, сообщил сестре, что уходит, и вышел из дому. Было темно и довольно холодно. Они с викарием поднимались по Рыночной улице, направляясь к Замку. Тянуло дымком затопленных к вечеру каминов и кухонных печей, в воздухе висел запах жареных сосисок, откуда-то издалека доносился гортанный крик совы. Майлс рассказал викарию о безуспешных поисках денег в школе, предпринятых им с мисс Нэш, но этим разговор, по существу, и ограничился. Капитан без особенного энтузиазма ожидал предстоящей встречи с мисс Краббе и догадывался, что викарий, который отнюдь не отличался любовью к конфликтам и спорам, еще меньше радуется этой перспективе. Они оба слишком хорошо знали эту даму и не предполагали, что разговор с ней окажется приятным, однако таков был их долг, и они считали себя не вправе уклониться от его исполнения.