Гори во мне (СИ) - Сакру Ана - Страница 70

— Я ведь могу тебя и заставить…

Кит замирает с поднесенной ко рту вилкой. Кидает на меня непонимающий взгляд.

— Наши браслеты, — киваю на его руку и с тихим злорадством наблюдаю, как лицо Кота обращается в камень. Позволяю себе очаровательную безобидную улыбку, — Ты ведь не сможешь ослушаться моего прямого приказа, верно?

— Не смей, — шипит Конуг, зло сверкая исподлобья синими глазами.

— Почему же, по-моему, шикарная идея, — и я демонстративно медленно кладу в рот кусочек перца.

Ооо, он так смотрит, будто убить готов меня сейчас. Даже венка на лбу вздулась. Но это…заводит? И я чувствую, как меня уже несет. И не остановиться никак. Ну же, Котенок, ты же так любишь игры. Только вот, когда ты играешься. А если с тобой?

Кит напрягается, видя опасный блеск в моих глазах. Пальцы с силой сжимают вилку, бедный прибор гнется, а он не замечает даже.

— Лесма…

— Замолчи, — кидаю резко и чуть не хлопаю в ладоши от неожиданности.

Кот застывает на полуслове. Открывает рот, но не издает ни единого звука.

— Даже так! — я восторженно смеюсь. И мне плевать, что у Кота сейчас пар из ушей пойдет. Я все равно не собираюсь заставлять его признаваться, что он делал у той ведьмы, если уж так не хочет. Но ему пока об этом знать совершенно не обязательно. Пусть помучается.

Кит же тем временем одаривает меня взглядом, который можно перевести только, как «ДУРА». Кидает на стол скомканную салфетку и уходит в ванную, хлопая дверью так, что на секунду я пугаюсь, что мне на голову упадет люстра.

Похоже кто-то очень…Очень зол. Слышится звук включенной воды, а я скольжу рассеянным взглядом по комнате, обдумывая, что делать дальше. Неожиданная власть кружит голову, и словно обжигающий тягучий мед разливается по венам, пьяня. Зайти к нему? Закрылся наверно. Пусть лучше остынет.

Я подхожу к двери ванной, прислушиваясь, но до меня доносится только шум бегущей воды. Облокачиваюсь на стену рядом с дверью и медленно расстёгиваю рубашку, неторопливым движением сбрасываю ее с плеч, штаны тоже скользят на пол. Рассеянная улыбка блуждает на лице, ноздри сами собой с жадностью втягивают воздух. Ожидание будоражит, тем более мне сложно предугадать его реакцию. Минута, и на мне уже нет ничего. В комнате тепло, но по обнаженной коже все равно ползут мурашки. Или это нервная дрожь? Шум воды стихает. Я прикрываю глаза, закусывая губу. Очень странно ждать его вот так, у двери в ванной, вжимаясь в стену.

Кит выходит, одетый лишь в штаны, и замирает, уставившись на меня. Брови от удивления ползут вверх. Пару секунд Конуг просто стоит, встретившись со мной глазами, но потом отмирает, взгляд заволакивает знакомой жаркой пеленой. Его руки упираются в стену по обе стороны от моей головы. Китен медленно склоняется ко мне, останавливаясь в миллиметре от губ, и ждет. Ждет, что отменю свой дурацкий приказ, но я пока не собираюсь этого делать. Улыбаюсь, сама чуть подавшись вперед, едва ощутимо скользя языком по его рту, сжатому в упрямую линию. Кот не отклоняется, но и не думает отвечать. Напряжение растет с каждой секундой, уплотняя воздух в комнате до состояния тягучей патоки. Вот он уже с трудом проникает в легкие, делая дыхание шумным и отрывистым.

— Ложись. На кровать, — выходит глухо, хрипло.

Последнее слово удается договорить с трудом, так как Кот на нем пытается меня испепелить взглядом. Я вижу, как дергается его щека, глаза сужаются, загораясь синим. Ладони, упирающиеся в стену, сжимаются в кулаки. На мгновение мне становится страшно, и одновременно между ног начинает бешено пульсировать. Адреналин ослепляющей вспышкой вбрасывается, разгоняя жар по всему телу. Наверно так чувствует себя дрессировщик в клетке с тиграми. Я вижу, как Кита приводит в ярость все происходящее, как его ломает. И в то же время огонь сладострастия несмотря ни что все ярче горит в его глазах. Грудная клетка тяжело вздымается. Он на секунду прижимается ко мне бедрами, давая ощутить свое возбуждение и медленно отходит к кровати. Разваливается на ней звездой, закидывая руки за голову, и пристально наблюдает за мной из-под опущенных густых ресниц.

Встав одним коленом на кровать, я замираю на несколько мгновений, давая себе возможность полюбоваться им. Какой же Кот красивый. Он напоминает мне статую Давида Микеланджело. Если бы я умела рисовать, я бы его нарисовала. Кит вскидывает вопросительно бровь. Мол, что дальше? И я улыбаюсь, склоняясь к нему.

— Лежи смирно, не двигайся, — едва слышно шепчу в самое ухо.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Черчу носом дорожку по чуть колючей щеке, дальше по подбородку. Кит замирает, смыкая веки, делает глубокий вдох. Я вижу, как бешено пульсирует жилка у него на шее. Он может злиться сколько угодно, но ему нравится. Пробегаюсь пальчиками по горячей коже груди, вниз, подрагивающий живот, узкая дорожка светлых волос ниже пупка. Кот распахивает глаза и смотрит в упор на меня затуманенным взором. Рука опускается на брюки, и он невольно подается бедрами навстречу.

— Тшш, — тут же отнимаю ладонь. Мы поменялись местами, обычно он так играет. Меня пьянит моя власть и то, что Кот перестал сопротивляться даже мысленно, поглощенный ожиданием, — Я же сказала не двигаться.

Его зрачки расширяются в немом протесте, но тело покорно застывает. Я снова медленно веду рукой вниз, царапая напрягающиеся под моими пальцами мышцы. Жар от его кожи покалывает ладонь. Провожу по налитому члену, гладя его через ткань. Веки Кита дрожат, пальцы сжимаются в кулаки и снова разжимаются, мучительная пытка для него: не сметь пошевелиться сейчас, лежать, будто безвольная кукла. Расстегиваю ремень и стягиваю штаны с него. Высвободившийся член тут же встает вертикально, немного склоняясь к животу. И я завороженно наблюдаю, как он покачивается, подрагивая от моего взгляда. Крупная головка краснеет, наливаясь кровью, и на ней выступает тягучая вязкая капля. Ложусь на живот у Кита между ног и просто продолжаю пристально смотреть. Я раньше никогда внимательно не рассматривала член, и мне интересно. Во так, будто в музее. Замечаю едва заметную пульсацию от притока крови, в такт с сердцебиением хозяина. Провожу, едва касаясь, ноготком по выступающим венам. Кит с шумом втягивает воздух, и я перевожу на него взгляд.

Он следит за мной неотрывно, будто коршун за добычей. Глаза, почти черные из-за расширенных зрачков, берут меня в плен, не давая отвернуться. Я смотрю в них и нежно целую головку. И еще раз. Он пытается податься вперед, чтобы проникнуть глубже, но я отстраняюсь, улыбаясь, и продолжаю. Выпячиваю губы, как для поцелуя, и просто скольжу ими по подрагивающей, обжигающей головке, смотря на него. Удивительно нежная бархатистая солоноватая кожа. Он даже на вкус как море. Задеваю языком уздечку, и Кит выдыхает чуть слышно. Хочет податься вперед, но вовремя сдерживается, боясь, что остановлюсь. И я снова просто скольжу приоткрытыми губами по верхушке вздыбленного члена, никак не задевая остальное, смотря Коту прямо в глаза. Он злится, ему мало, хочется резче, глубже, быстрее, я вижу яростные вспышки в его глазах. Его тело начинает бить мелкая дрожь от напряжения. На лбу выступают капельки пота. Но я все продолжаю эту сладкую пытку, лишь иногда глубоко целуя, посасывая уздечку.

В какой-то момент Кит сдается и просто прикрывает глаза, прислушиваясь к ощущениям. Поверхностное частое дыхание тихими стонами выходит из его легких. Он снова смотрит на меня из-под опущенных ресниц, следит за моими губами, целующими головку, но в глазах уже не осталось ничего, кроме сладостного тягучего тумана. Головка пульсирует от моих ласк, постепенно становясь бордовой. Я медленно провожу рукой вверх-вниз вдоль всего ствола, чувствуя сильную вибрацию органа в моей ладони. Быстро щекочу языком уздечку, целую ее, чуть втягивая. Кит запрокидывает голову, хватая ртом воздух, по телу пробегает судорога, член дергается, и тягучая сперма медленными протяжными толчками, будто через силу, выливается из него, стекая по головке вниз на мою руку. Я провожу еще раз вдоль ствола, и его продолжает трясти. Целую в последний раз подрагивающую головку, слизнув терпкий сок. Ползу по Коту, как по могучему дереву, вверх, наслаждаясь контактом с влажной пылающей кожей. Добираюсь до губ и впиваюсь в них требовательно, проникая языком в рот, сплетаясь с его.