Гори во мне (СИ) - Сакру Ана - Страница 45

Его движения во мне так и не прекращаются, лишь замедляются сильно, становясь вальяжными. Словно отголоски. Но мне болезненно хорошо от них. Я так и застыла на линии экстаза, не в силах ни переступить черту, ни удалиться от нее. И Кит держит меня на этой хрупкой грани похоже специально, чувствуя нервную дрожь, сотрясающую все мое тело.

— Ну что, пустишь теперь на кровать, ведьма? — хитро щурится, проводя большим пальцем по моим приоткрытым губам, чуть оттягивая нижнюю.

Я возмущенно шиплю что-то невразумительное в ответ, но он только смеется. Подхватывает под ягодицы и несет на постель, так и не разъединившись со мной.

Кот опустил меня на постель, ложась сверху. Его руки на моем лице, заставляющие запрокинуть голову. Нежные влажные поцелуи в шею, в губы, в виски. Все так нестерпимо медленно. И толчки внутри, глубокие, неторопливые, и каждую секунду страшно, что вот-вот прекратятся. Он ведь уже не горит, просто играется.

А меня выворачивает всю от сжигающего желания. Так близко. Ногти скребут по широкой влажной спине, оставляя борозды, впиваются в крепкие ягодицы, я выворачиваюсь и кусаю его за плечо сильно. Но Кит словно не замечает.

— Тшшш, — только шипит мне на ухо, улыбаясь. Такой довольный.

Одна его рука проскальзывает между нами и накрывает клитор. Он приподнимается на локте, чтобы было удобней, ловит мой блуждающий взгляд.

— Смотри на меня, Лес, — и начинает круговыми движениями ласкать меня там.

Меня выгибает тут же, но я гляжу в его расширенные зрачки, боясь моргнуть, боясь, что он перестанет, если отвернусь. Внутри все сжимается, плотно обхватывая член, нервы звенят, пальцы на ногах подгибаются сами собой. Он гладит все быстрее, перестав улыбаться, пристально вглядываясь в мое лицо. Мне кажется, оно перекошено судорогой, но сейчас мне плевать.

— Киит…Киит, — его имя мольбой вырывается из груди, я цепляюсь за его плечи словно утопающий, — Ооо…Киит.

Глаза сами собой закрываются, и жгучая медленная волна экстаза окатывает меня. Руки плетьми падают на кровать, ритмичные сокращения лона словно прибой гонят наслаждение по венам. Сквозь марево в мозгу я чувствую, что он продолжает двигаться и гладить мой клитор, но мне уже не нужно, я пытаюсь поймать, остановить его руку, отодвинуть его тело, ставшее вдруг таким тяжелым, но он только снова шепчет мне:

— Тшшш, расслабься, — и продолжает.

Я жалобно скулю, это почти больно. Я не могу больше, опустошение в каждой клеточке. Но Кит неумолим. Это жестоко. Я хнычу все тише, выворачиваясь под ним, но проходит минута, две, три и жар с новой силой вспыхивает между ног. Влажные звуки от бьющихся тел усиливаются, мне кажется подо мной уже все мокрое, жалобные всхлипы перерастают в стоны, я снова обвиваю его собой, закидывая ноги на ритмично двигающуюся поясницу, подаюсь вся навстречу, и меня опять накрывает с головой, трясет будто от удара током.

— А ты не хотела, — фыркает хрипло Кот мне в ухо. Я еле слышу его, так шумит в ушах, — Давай еще. Ты так классно кончаешь.

— Я не могу.

Я правда не могу. Я умру сейчас.

— Можешь, Лесси.

И все заново. Сейчас чуть дольше. Мое тело изнурено, все покрыто испариной. Кот тоже мокрый, его глаза горят шальным огнем, воздух с шумом выходит из легких. Я чувствую, как перекатываются мышцы под горячей кожей на руках, спине. Он двигается все так же плавно во мне, глубоко, но уже твердый полностью, значит сорвется скоро на бешеный ритм. Кит всегда срывается.

А пока мужские пальцы продолжают ритмично поглаживать жарко пульсирующий клитор, и меня неминуемо опять накрывает удушающей волной. Я даже стонать уже не могу, хриплю что-то, запрокинув голову. Чувство такое, будто меня утягивает в Мариинскую впадину, перед глазами плывет, внешние раздражители все глуше. Кит что-то делает со мной еще, но я уже плохо соображаю и мне становится все равно. Тело мелко подрагивает, словно после приступа.

Кот садится у меня между ног, гладя грудь, живот, опускаясь все ниже. В его глазах жгучая похоть, он не кончил еще и хочет свое.

Пальцы пробегаются по клитору, на что я болезненно сжимаюсь, проникают в лоно с характерным влажным звуком. Смазка буквально выливается из меня, делая мокрой всю внутреннюю поверхность бедер. Он размазывает ее: половым губам, ниже, очерчивает сжимающееся колечко ануса. Я замираю, поняв, чего он хочет. Неуверенно кусаю губы. Мне не всегда нравится так, но сейчас наверно да. Нервное возбуждение заново прошивает тело. Прикрываю глаза, выжидая. Ощущения во мраке лишь обостряются. Сбивчивое дыхание выдает степень моего волнения, но я знаю, что кота это только еще больше заводит. Когда не совсем за.

Вот он подсовывает под меня подушку, приподнимая бедра, сгибает ноги в коленях, разводя в стороны. Крупная головка прижимается к закрытому входу. Господи, он же такой большой. Я выгибаюсь, жмурясь, и нащупываю прутья кровати у себя над головой, цепляюсь за них как за спасательный круг. Толчок, еще.

— Лееесси, — его хриплый шепот обжигает мне губы, язык грубо проникает в рот, и член одновременно проталкивается внутрь. Я мычу, кусая его. Больно, черт. Но удовольствие, неправильное, острое, запретное, уже разливается по телу. Делаю глубокий вдох, свыкаясь с ощущениями. Он медленно толкается глубже и отступает. Старается аккуратно пока, ждет, когда привыкну. Это какая-то особенная близость, будто сдаешься на милость победителя безраздельно. Меня накрывает ощущением беспомощности перед ним, и слабая боль кажется сладкой. С каждой секундой стоны все громче, движения все быстрее. Кит находит одну мою руку, крепко вцепившуюся в прутья кровати, и переплетает наши пальцы вместе.

Его движения становятся резкими, грубыми, выбивая из меня стоны-крики, которые эхом наверно разносятся по замку. Вторая ладонь ложится на мое лицо, мешая нормально дышать, ощупывает его, словно запоминая, опускается к губам, большой палец проникает в рот. Я начинаю сосать его, представляя на его месте совсем другой орган. Тот, что разрывает меня сейчас, даря жалящее болезненное наслаждение. Кит стонет глухо, не в силах сдержаться. Резкий глубокий толчок, еще, и все внутри обжигает горячее семя. Он падает на меня сразу без сил, тяжело дыша. Я чувствую его звериное острое удовольствие, оно прошивает меня вместе с магией. Глажу его влажные волосы, перебирая кудрявые короткие пряди. Лень говорить, лень думать. Я моргаю, раз, другой. И снова открываю глаза, когда солнечный луч бьет в лицо через плохо затянутую штору.

Я жмурюсь, свыкаясь с ярким светом, бьющим в глаза, и приподнимаюсь на локтях. Кит так и остался спать прямо на мне. Лишь сполз пониже, отчего кучерявая голова оказалась на моем животе. Мерное теплое дыхание щекотало мне кожу, мужские руки обнимали бедра. Я аккуратно снова легла, стараясь не потревожить его. Положила руку на русую макушку, ощущая приятную мягкость волос.

Мысли лихорадочно заметались в голове. Может, ну его, эту Землю, просто побыть с Котом тут неделю? А потом… Меня невольно передернуло. В расправе над Рудом я участвовать не хотела, как бы не относилась к нему сейчас. Это слишком жестоко, страшно. Как жить потом с этим. Киту-то привычно с его войнами, походами. Взгляд невольно скользнул по широкой мужской спине, задержался на длинном косом шраме от плеча до самой середины позвоночника. Наверно рана была страшная, когда была свежая. В глаза бросился еще один шрам. Белый кружок чуть сбоку под ребрами. Колотая, или стрела может быть. Или пуля. Кто его знает. Он не про все рассказывал. Про эту нет.

Нет, я не хочу быть причастной.

Да и Кит… Все как было зыбким и непонятным, так и осталось. А это просто ночь. Просто секс. И ничего не значит, как бы ни было хорошо. Кот ведь не пришел раньше за мной, только, когда понадобилось отомстить. С утром вместе вернулись опять все сомнения, которые вчера вечером отступили. А может и правда хотел прийти? Он так смотрит на меня. Я не могу не замечать. Или выдаю желаемое за действительное? Черт, я запуталась совсем. Так страшно ошибиться.