Истинная для Грифона (СИ) - Найт Алекс - Страница 20

— Хочу тебя, — Виттор подхватил Настю под упругие ягодицы и подсадил на стол. Да, именно здесь. Он хотел посмотреть, как Настя кончает при свете дня.

— В какой позе? — почти равнодушно отозвалась Настя, вызвав в душе Виттора новую волну негодования, которую он почти мгновенно подавил. Его слова? Его. Сам виноват.

— А как хочешь ты, Настя? — спросил он, ощущая, как каменеет под его ладонями тело девушки.

Он провел кончиками пальцев по коже ее живота, между твердой шнуровкой. Обхватив грудь под тонкой тканью лифа, он обвел большим пальцем линию соска, лаская губами кожу ее шеи. И никакого отклика, у нее даже дыхание не сбилось. Настя лишь отвела голову в сторону, схватившись ладонями за край стола. Продолжая покрывать ее шею поцелуями, он провел ладонью между ее разведенных ног, скользнув под ткань панталон. Сухая. С неверием подняв взгляд к ее лицу, он краем глаза выхватил ее отражение. Она морщилась, словно от омерзения.

— Это твои истинные чувства? — Виттор резко отстранился от Насти. Снова неконтролируемый оборот, снова она выводит его из себя!

Настя правильно оценила его состояние, спрыгнула со стола и отбежала к двери.

— У тебя есть все, о чем другие могут только мечтать. Я не ограничиваю тебя в средствах или в общении. Если бы не я, тебя бы сейчас имели с десяток раз на дню в борделе.

— У меня нет свободы, — Настя упрямо вздернула подбородок. Огрызалась, пусть и боялась его.

— Считаешь? — уже вкрадчиво переспросил он, поправив полы сюртука. Настя насторожилась, заметив изменения в его настроении. — Строишь из себя пленницу, так соответствуй. Может, в сравнении поймешь в каких хороших условиях жила.

— Что вы имеете в виду? — приглушенно отозвалась она.

— Я запрещаю тебе покидать свои покои. Когда поймешь, как была не права…

На что Настя уже не скрываясь скривилась от омерзения и неприятия.

— Вон! — прорычал он сквозь изменившуюся челюсть.

Настя покинула кабинет в доли секунды. Порванное платье так и лежало на полу, напоминая о несостоявшейся близости. Он в очередной раз перегнул палку?

С бешено колотящимся сердцем я ворвалась в свои покои и не остановилась, пока не защелкнула на замок дверь ванной. В страхе заметалась на месте и только тогда заставила себя опомниться. За мной же никто не гонится! Но Дрейсон такой страшный! Глаза изменились, сияли зловещим золотым светом. Даже одежда затрещала от силы увеличивающихся мышц. Думала, снова душить начнет, только на этот раз когтями. Тогда он сильно напугал меня, о еще больше изумил, когда извинился и начал успокаивать. Мне кажется, он и сам был удивлен своим поведением.

Правильно Вилья говорит, нет во мне женской хитрости. Ведь сама вывела его из себя. И тогда и сегодня. Даже сам Дрейсон мне сказал, что плохо себя контролирует при мне, просил не злить его. Но я не знаю, как себя вести с ним. Злость и обида кипят во мне, мне самой сложно себя контролировать с ним. Меня не учили пресмыкаться, притворяться. Но похоже нужно в срочном порядке учиться. По крайней мере, пока не найдется способ сбежать. Хотя, я уже начинала отчаиваться. В книгах мне не удалось найти способ снять печать греха, правда не скажу, что я перерыла всю огромную библиотеку особняка.

С Аластором мы довольно много общаемся. Я рассказываю ему идеи из своего мира, он реализует их магически, а заодно объясняет мне магическую теорию. Пока что все надежды на спасение я связываю со своим Даром. Но как его пробудить и как сорвать блок? Однажды я попробовала заикнуться о снятии печати, но Аластор пресек этот разговор, ясно дав понять, что с побегом не поможет.

Недавно я решилась рассказать Вилье о том, как Дрейсон обманом поставил мне печать, заблокировав магию. Надеялась, что она поможет. Но и здесь потерпела неудачу. Вилью связывала с Дрейсоном магическая клятва верности. Она сочувствовала мне, переживала, но пройти против своего сюзерена не могла. Лишь советовала наладить отношения с витом.

Вот только виту не нужны никакие отношения. Ему достаточно моего тела. По крайней мере сегодня он впервые спросил, чего хочу я, заставив меня растеряться. Какая ему разница? Раньше его этот вопрос не интересовал, по крайней мере, его больше волновало удовлетворение собственных желаний. Но что я должна была ответить?

Я совершенно не знаю, как себя вести с ним. Была покладистой, даже ответила, как он хотел. Но, показалось, он только сильнее разозлился. А потом вообще что-то про мои чувства начал кричать. Слушаюсь его — не нравится, не слушаюсь — не нравится. Невозможный мужчина.

Итогом всего стал домашний арест. Как найти способ сбежать, если я теперь даже своей комнаты не могу покинуть? Хотя, его итак нет. Позволил бы мне Дрейсон спокойно разгуливать по поместью и со всеми общаться, если бы от этой печати было так легко избавится?

— Гад! — со злости я пнула дверь ногой.

— Настя? — донесся голос Валери из спальни.

Потянувшись было к ручке двери, я вспомнила, что мое платье осталось в кабинете Дрейсона. Точнее то, что от него осталось. Ведь настолько испугалась, что сбежала в одном белье. Хоть убейся, но не вспомню, видела ли кого по дороге в свои покои. Благо бежать не долго, вит же поселил меня ближе к себе. Так странно, я редко чего-то боялась. Животные меня никогда не трогали, темнота не пугала, а фильмы ужасов я не смотрела, мне проблем и в жизни хватало, даже приближающаяся из-за болезни смерть не ужасала. А Дрейсон пугает меня до трясущихся коленок.

Накинув на себя халат, я вышла в спальню.

— Прости, Настя, — Валери смотрела на меня с сочувствием, даже выглядела виноватой. — Вит Дрейсон приказал не выпускать тебя из покоев.

— Валери, за что вы извиняетесь?

Пройдя к кровати, я устало присела на ее край. Отвела от лица разметавшиеся волосы. Виту нравится, когда они распущены. Знал бы он, как мешают распущенные волосы. Я уже много раз порывалась состричь их, но отцу нравились длинные волосы. «Волнушка» называл он меня, дергая за длинные пряди.

— Я пыталась его убедить, что тебе будет тяжело.

— Спасибо, Валери, — искренне поблагодарила я, улыбнувшись доброй женщине. Она прошла ко мне, присела на край кровати, приобняла за плечи.

— Что случилось, Настя? — спросила она, мягко поглаживая мои плечи, как мама, когда я грустила.

— Я не могу так. Он мне противен. И… я боюсь его до чертиков. Я боюсь сказать лишнее слово, кажется, что он в любое мгновение начнет меняться. Он не человек… — тяжело вздохнула, пытаясь справиться с подступающими слезами. Сумбурно, но в моих мыслях сейчас нет порядка. В них только страхи, сомнения и обреченность.

— Даже не знаю, что тебе посоветовать, милая. Потерпи, опекунство не вечно.

Горько усмехнувшись, я растерла глаза. Не вечно, как же. Думаю, я привязана к нему на длину собственной жизни, если не найду способ сбежать. Но поддержка Валери помогла. Она напомнила мне о маме, о ее оптимизме, силе духа. Нельзя отчаивается, варианты всегда есть.

Чуть успокоившись, я хотела поговорить с Дрейсоном. Все равно в нашем противостоянии он выйдет победителем, а на свободе у меня больше шансов. Но снова неудача. Умер глава какого-то города провинции и вит срочно отбыл разбираться. По словам Валери, в последнее время часто возникали подобные неприятности, и не только в провинции Дрейсона.

Так странно, большую часть жизни я провела в четырех стенах, а сейчас, заново обретя способность ходить, я вновь оказалась заперта. Чтобы не изводить себя бессмысленными думами, решила вспомнить свои многочисленные хобби. В тратах меня по-прежнему не ограничивали. Так что вскоре в моем расположении появился швейный артефакт, отрезы тканей и кожи, бисер.

Так за пять дней отсутствия Дрейсона я сшила себе рубашку, брюки, ночнушку и сарафан. Сплела несколько кожаных браслетов, решив раздарить свои поделки домочадцам, ведь они были так добры ко мне.