Идеальность (СИ) - Матюхин Александр - Страница 36

В воздухе разлился запах йода. Пашка попытался собраться с мыслями — не очень-то хорошо получалось, потому что одурманенный болью мозг не хотел включаться, не хотел генерировать что-то подходящее.

— Я не хочу умирать прямо сейчас, вот так, — наконец, сказал он. — В каком-то подвале, как собака. Тем более, не хочу, чтобы меня убила именно ты.

— Это почему?

— Потому что люди умеют прощать. Я пришёл к тебе в дом, чтобы попросить прощения за Леру. Он дурочка у нас, сама не ведает, что творит. Да, переспала с Денисом, да, поступила как стерва, как полная безрассудная сволочь. Но она готова приползти на коленях, лишь бы ты её простила. Я поэтому и приехал, из-за сестры. Какой бы идиоткой они ни была, она верит, что ты умеешь прощать.

Ната всё ещё разглядывала Пашку. Неопределённо хмыкнула.

— Смешно. — сказала она. — Как всё повернулось. Она сломала мою жизнь, а я, стало быть, теперь выгляжу исчадием ада? В этой истории я — жертва. Или кому-то это не ясно? Я потеряла любимого мужа, потеряла веру в настоящую, искреннюю любовь. Моя сестра трахалась с Денисом почти год, за моей спиной, и даже не думала раскаиваться. А когда припёрло, почувствовала опасность, то сразу «готова приползти на коленях»? Это двуличие и лицемерие, Паша. Нельзя так. Я могу прямо сейчас всадить в тебя ещё одну стрелу, в голову, например, но никогда не буду лицемерить и просить за это прощения.

А ведь она могла всадить, без шуток. Пашка не то, чтобы боялся, но он был искренен, когда говорил, что не хочет умирать здесь. Не так Пашка представлял смерть, не к такому готовился.

Хотя, с другой стороны, какая разница? Всё равно в конце его будет ждать лес и полное безразличие к обычному миру. Жаль только, что не успел завершить несколько дел.

— Всади стрелу, — попросил он. — Избавь от монологов, хорошо? Я их на работе каждый день слушаю, когда монтирую видео про таких, как ты. Из тебя не выходит жертвы, Ната. Ни при каких раскладах.

— Я знаю. Потому что всегда сочувствуют тем, кто оскорблён и унижен. Лере повезло в каком-то смысле. Она потеряла дочь, разрушила карьеру, пронеслась галопом из князей в грязи — и за это ей дано разрешение творить, что захочет. Завидовать, обманывать, уводить чужих мужей. Никто ей не скажет слова. Все будут её жалеть.

В её словах был смысл, Пашка даже готов был в чём-то согласиться. Но он промолчал и прикрыл глаза, сосредоточившись на ощущениях. Боль отступала, это хорошо.

— В общем, я не собираюсь тебя переубеждать. — Ната сложила вещи в контейнер и поднялась, стряхивая пыль с колен. — Но и убивать тоже не буду, не бойся. Умрёшь там, где захочешь.

— Тогда почему ты меня оставляешь здесь?

— Я же говорила — нужно будет договориться. Завтра утром я вернусь. Сделаем несколько звонков, а потом посмотрим. Силён не тот, кто говорит, а тот — кто делает.

Она подмигнула на прощанье, надела очки и вышла, закрыв дверь.

Свет погас, и стало темно. Хоть глаз выколи.

У Толика в огромной трехкомнатной квартире не оказалось сонника. Но это не важно, поскольку был интернет, а значит цивилизация, нормальное утро и хорошее настроение.

Нет ничего лучше, чем забраться с ногами на широкий подоконник, положить планшет на колени и бродить по интернету. Это раньше гуляли на улице, а сейчас — в дебрях поисковых запросов и открытых страниц.

Лера почти не спала минувшей ночью. Она насыщалась сексом. Как будто много лет внутри неё сидел дикий зверь, которого Лера хотела приручить, дрессировала его в отношениях с другими мужчинами, сажала на диету, угрожала, уговаривала, а она только делал вид, что подчинился, но на самом деле выжидал подходящего случая. Случай подвернулся, зверь сорвал намордник, вырвался из Лериного рта, деря горло когтями, вместе с протяжным хриплым криком удовольствия.

Толик был неутомим. Две таблетки «Вигары» помогли ему справиться с Лериным желанием. Зверя он не укротил, о, нет, но приблизил Леру к высокому порогу удовольствия — по шкале от одного до десяти, эта ночь была на крепкую восьмёрку.

Два или три раза они делали перерыв, пили виски, а когда он закончился, взялись за водку с лимоном. В холодильнике у Толика лежали еще две бутылки коньяка, бутылка рома и упаковка баночного пива. Пивом Толик обычно похмелялся с утра, чтобы нормально водить машину.

Где-то с трех часов ночи воспоминания сделались туманными и смазанными, как невысохшая краска на листе бумаги. Потом Лера и вовсе провалилась в прерывистый и беспокойный сон. В этом сне ей было хорошо, она кривлялась перед камерой и выпрашивала токены у невидимых поклонников домашнего порно. Кто-то писал ей в приватном чате: «Тебе ведь это нравилось, да? Тебе всегда хотелось внимания. Неважно, каким способом: петь песни или заниматься сексом на камеру». Лера соглашалась ответить за десять токенов и показывала в красный глазок камеры язык. Где-то играла музыка, и хотелось петь. В чате писали: «Только не психуй, пожалуйста. Не скандаль!». А она не понимала, почему-то все так боятся за её поведение? Много лет прошло, ау!

Я другая!

Потом она проснулась, обнаружила, что Толика нет, а на часах почти двенадцать часов дня.

Толик оставил сообщение, что уехал по делам, а потом будет в клубе до вечера. Конечно, он ждал её там. Конечно, она намекал на продолжение. Конечно, именно сейчас она не могла ему ответить. Нужно было сбегать в душ, позавтракать и прийти в себя.

Она выискивала в интернете, к чему может сниться порнография. Ничего вразумительного, естественно. Сонники составляли консерваторы, плохо разбирающиеся в современных тенденциях. Это слегка раздражало.

На столе завибрировал телефон, сообщая о том, что пришло сообщение в мессенджер. Лера нехотя спустилась с подоконника, проверила.

Пашка.

«Привет. Я тут внезапно оказался сильно занят. Давай наберу через два-три дня, хорошо?»

− Что за?..

Она тут же набрала номер и обнаружила, что он выключен. Абонент временно недоступен. Перезвонила. Тот же результат. Перезвонила еще раз, кусая губы от волнения. Женский голос сообщил, что телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети.

− Это я и без вас знаю! — пробормотала Лера.

Утренняя вялость растворилась, как сахар в кофе, оставив горьковатый привкус. Лера прошлась по просторной кухне Толика, задумчиво разглядывая экран телефона.

Значит, ничего не закончилось, верно?

Она набрала Вадика.

− Привет, − хмуро ответил он. — Тебе Пашка звонил?

− Нет. Написал, что занят. А тебе?

− Мне позвонил минут пять назад. Буркнул, что появились срочные дела, и надо срочно уезжать. Положил трубку.

− А ты?

− Я же не дурак, − сказал Вадик, помолчав. — Я позвонил на два его других номера, рабочих. Оба отключены.

− И что это значит?

− Хрен знает, что значит. Пашка никогда их не выключает. Но вот еще какое дело… − он снова замолчал. Лера подождала, потом осторожно спросила:

− Ну давай, рассказывай уже.

− Короче, Лерка, я вчера один его рабочий отследил. Когда от тебя уехал, заглянул к Пашке, не смог достучаться. Подумал в полицию позвонить. Может Пашка там, того, повесился или еще что. Мало ли. А потом вспомнил, что у него же шпион на одном телефоне.

− Шпион?

− Ага. Наша контора требует. На рабочие телефоны ставим программку DLP, для контроля работы сотрудника. Всякие такие штуки, полулегальные. Среди прочего можно отследить, где находится телефон. Даже если он выключен, но заряд еще есть, типа батарейка не села.

− Нихрена себе, − только и смогла произнести Лера.

− Ага. Как в фильмах, только стоят десять тысяч за лицензию. Я запросил у наших админов геолокацию Пашкиного телефона. Ночью мне её прислали. В общем, там всё предельно непонятно.

− Он у Наты? Скажи, что у Наты, да?

− Я бы и сам хотел, но нет. В другом каком-то доме, рядом с Натой. В том же квартале. Я пробил по интернету, обычный жилой дом. Живёт какая-то тётка, писательница. Не знаю, не разбираюсь в литературе. Вроде бы популярная раньше была. В общем, я как раз собирался туда заехать, пообщаться и всё выяснить. А тут звонок от Пашки.