Идеальность (СИ) - Матюхин Александр - Страница 32

Лера кусала губы, вчитываясь в статью. Фото здесь было тоже самое, растиражированное по интернету — молодая улыбающаяся девушка с вьющимися каштановыми волосами.

— Поиск по фото, — попросила она. — Пожалуйста. В чём связь между Натой и Вероникой? Зачем ей старые журналы и заметки, о которых писал Пашка?

Вадик вывел результат поиска. Полностью фотография выглядела так: это был групповой снимок кулинарной студии. Пожилая преподавательница в окружении десяти подростков. Надпись внизу: «Юные поварята, 2002». Вероника на фото стояла крайней слева. А с другой стороны, справа — Ната. Молоденькая, четырнадцатилетняя Ната.

Лера вдруг вспомнила.

— Она ходила на кулинарные курсы. Это была её страсть. Ната хотела стать кулинаром, открыть своё дело, магазин… Каждый раз, когда мы с мамой приходили к ним в гости, Ната что-то готовила. Не для того, чтобы порадовать нас кулинарным шедевром, а чтобы показать, как круто она умеет, например, запекать утку или фаршировать куропаток.

— Они были там вместе, — подытожил Вадик. — Тогда понятно, почему Нате была интересна судьба Вероники. Скорее всего, они дружили.

— Ни разу не слышала об их дружбе.

— Мы это уже проходили. Ната хорошо скрывает свою личную жизнь, а ты не слишком-то ею интересовалась, верно? Мало ли, что между ними было. Может быть, она хотела помочь расширить бизнес, или еще что-нибудь.

— Или завидовала. Вероника воплотила её мечту. Вот тебе и конкуренция малого бизнеса.

Вадик хмуро покачал головой.

— Не верится мне. Ты еще скажи, что это Ната устроила поджог. Сколько ей лет тогда было? Двадцать? Становление маньяка, не иначе.

— Но зачем тогда она хранит журналы о Веронике? Должна же быть какая-то связь. Подумай сам! Прошло десять лет со смерти девушки. А журналы лежат у Наты в отдельной комнате. Какая-то психологическая фигня, уж поверь, я в этом отлично разбираюсь.

— Если бы Вероника как-то навредила Нате своим бизнесом, то Ната бы могла привлечь папу, разве нет? Но у Наты, если я правильно понимаю, никогда не было кондитерского магазинчика, а, значит, и конкуренции. — пожал плечами Вадик. — Я вообще не вижу зловещей связи между ними. Да, есть совпадение. Да, у Наты какие-то тараканы в голове. Возможно, она хранит заметки обо всех своих знакомых, с которыми когда-то дружила. У тебя вот флешки. А у нее — вырезки из журналов. У каждого человека свои скелеты в шкафу.

Вадик поднялся.

— Не зацикливайся на этом, хорошо? — попросил он. — Выпей еще… что ты там пьешь. Отдохни. Ната тебе мстит, тут вопросов нет. Но это мелкая, шкодная месть, ничего большего. А если начнёшь реагировать, у тебя снова будет срыв.

— Она этого и добивается.

— Тем более. Лучший способ противостоять Нате — не делать так, как она хочет. Попробуй расслабиться.

— О, сколько человек мне это уже сказали! — взмахнула руками Лера. Она почувствовала себя опустошенной и уставшей. — Я расслаблюсь, не переживай. А ты разузнай про Пашку. Это и твоя проблема тоже. Вы ведь работаете вместе. Нет Пашки — нет хорошей роботы.

— Я вспомнил, какая ты иногда бываешь грубая, — Вадик улыбнулся и направился в коридор.

Лера осталась на кухне. Она увидела, как Вадик подошел к двери, обернулся, неловко взмахнул рукой. Потом пару секунд возился с замком, вышел на лестничный пролет. За его спиной было пусто, блогеры и журналисты не обивали порог квартиры.

— Я позвоню, — сказал Вадик и закрыл дверь.

Лера стояла еще несколько минут без движения. В тишину квартиры начали медленно пробираться знакомые и привычные звуки. Где-то шумела вода и звенели тарелки. Где-то играли на фортепьяно. Кто-то шаркал тапками и покашливал. Работало радио. Жизнь продолжалась. Ничего критичного.

Светящийся экран ноутбука манил. Хотелось прыгнуть за стол и искать информацию. Лера знала, что найдет что-то ценное. Это можно будет сохранить и припрятать на чёрный день. Главное — сконцентрироваться на фоне и забыть про задний план. Гештальт должен быть доведен до логического завершения.

Заболело в области копчика, холодок поднялся по позвоночнику и отдался в затылке.

Нельзя так. Нужно сопротивляться. И почему, чёрт побери, не действуют таблетки?

Она взяла телефон и долго выбирала между номерами мамы и Толика.

Обещала ведь заехать к маме на днях. Завтра уже на работу, а, значит, несколько суток тихой ночной смены и утреннего беззаботного сна… Если получится. Но для начала, надо отвлечься, чтобы не сидеть перед монитором. Чревато.

Лера набрала Толика.

Письмо #131. Из неотправленного

Римма Ивановна, мне у вас хорошо.

Когда путаются мысли, я иду к вам. Привыкли уже, да?

Меня успокаивает ваш большой, но в то же время уютный дом. Ваше внимание. Наши с вами разговоры. Вы — замечательная собеседница.

Жаль, что вы никогда не прочтёте мои письма. Я не решусь их вам отправить. Разговоры перед камином, за чашкой чая — это один уровень отношений, а откровенный письма — совершенно другой. Возможно, я когда-нибудь признаюсь вам, что веду дневник и вклеиваю туда «неотправленное». Но не сейчас. Уж точно не сейчас.

Денис умер. Комнаты тихие и пустые. Тишина эта давит, будто меня поместили в нору, а стенки её медленно сужаются. Скоро я не смогу выбраться. Страшно тут сидеть.

Я ведь всегда шла вперед, как ледокол. «Жизнь дается один раз, не нужно тратить время на остановки» — это ведь ваша фраза, из книги «Любовь обнимет вечность». Прекрасно её помню. Прочитала в журнале, когда мне было четырнадцать лет. И вот представляете, пришлось остановиться. Я в растерянности. Не знаю, что делать дальше. Как начать двигаться? В какую сторону? Где я вообще свернула не туда?

Впрочем, как обычно. Ударюсь в воспоминания.

Никогда бы не подумала, что всего в квартале от меня живет такая знаменитость. Римма Ивановна Бельгоцкая! У отца в доме все ваши книги есть. А у кого их нет? Фильм про доктора Васютова, с Джигарханяном, по вашей книге. Это же шедевр! А сказка о Мальчике Без Слёз? Я рыдала, когда читала. Лучшая детская книга, после «Красавицы и чудовища». Жаль, что вы в последнее время почти ничего не пишете. Заметки в «Русском пионере» не в счет. Хотелось бы, как раньше, толстенный подростковый роман о приключениях какого-нибудь провинциального доктора или милиционера, о коварном убийстве и идеальном преступлении. Эх! Я всё равно вас обожаю. Вы в жизни оказались такой же, как представлялись мне, когда я читала книги.

Мне безумно повезло встретить вас год назад. Помните тот день? Я прекрасно помню. Самое время включить ностальгию.

У меня лопнуло колесо на старой «Мазде». А я возвращалась с йоги. Дениса не было дома, потому что он «уехал в командировку» (простите кавычки, но вы ведь знаете, зачем я их поставила, да?). Пришлось ждать эвакуатор. Потом я отправилась домой пешком, потому что всегда любила гулять. Почти три километрапо нашему прекрасному району. Вечер, лето, темнеет около десяти вечера. Свежий воздух! Какой же здесь летом замечательный и чистый воздух! Вы знали, что если человек дышит выхлопными газами, то риск заболеть раком у него вырастает на двадцать семь процентов? Я читала, это правда.

И вот я иду, как сейчас помню, а вы стоите у калитки своего дома и что-то ищите. Это я потом узнала, что вы потеряли ключи и не можете попасть в дом. Но тогда подумала: обычная старушка, таких много. Я подошла и предложила помощь. Вы еще взглянули на меня поверх очков. У вас такие смешные морщинки вокруг глаз, о, Римма, Ивановна, вы не просто старушка, а какая-то чудо-фея из своих же сказок. Мне сразу захотелось в вас влюбиться. Как внуки влюбляются в бабушек. У меня ведь обе бабушки давно умерли. Я их даже не помню.

А тут, в общем, вы.

Помните тот вечер?

Вы сказали, что эти проклятые ключи, должно быть, выпали из кармана еще в продуктовом. А я вас сразу узнала. Потому что у меня есть ваши фотографии. Я храню журналы, в которых выходили ваши рассказы. Такая вот фанатка. А на сборнике сочинений (12 томов) ваша фотография. Вы там сильно моложе, конечно. Из семидесятых или восьмидесятых. Похожи на Гурченко.