Избранная демоном (СИ) - Хант Диана - Страница 5

Серьезная и практичная Латана предложила воспользоваться тоннелем из слез богини, что соединяет Обитель с дворцовой целлой. Для этого надо пройти обратно в Обитель, перейти в противоположное крыло, подняться по винтовой лестнице и пройти по хрустальной дуге над городом Бхукти.

- Долго и неинтересно, - разочарованно протянула Лала. Утром я сочла этот аргумент справедливым, и мы с младшенькой шли на Слияние одни, по улицам города.

Латана не преминула напомнить, как еще недавно Лала обожала лазить по хрустальным коридорам, и обошла всю прозрачную паутину над городом.

- Так то в обычные дни, а то в праздник, - проныла младшая принцесса. - Там представления, танцоры, факиры, живые деревья, игры, светящиеся мотыльки с метровыми крыльями, музыка! Хоть посмотреть на все это веселье, прежде, чем этот скучный пир во дворце!

Судя по тому, как сглотнула Ракшми, одна из близняшек точно согласна с Лалой.

- А ты что думаешь, Рахаат? - спросила, наморщив лоб, Латана.

- Пошли через город, - сказала я, не желая тащиться по бесконечным хрустальным лестницам.

Ракшми с Лалой просияли, а я строго добавила:

- Только заранее договоримся: за столы не усаживаемся, с горожанами не танцуем! По-крайней мере, пока не закончится официальная часть во дворце!

Личико младшенькой тут же скривилось, и Лала пробурчала, что ничего скучнее церемонии Приветствия она в жизни не видела.

Я, хмыкнув, промолчала, признавая ее правоту. Сидеть с прямой спиной у подножия трона родителей и ждать, пока самые именитые приглашенные поприветствуют нашу семью и поздравят со священным Слиянием четвертой дочери - скука смертная.

Мы поспешили во дворец. Близнецы, подхватив Лалу за руки, я, чуть замешкавшись, следом. Стоило оказаться в нарядной оживленной толпе, со всех сторон зазвучали приветствия и поздравления. Несколько раз нас чуть не увлекли в танцы, но мы с Латаной были неумолимы - сначала долг, затем развлечения. Ракшми с Лалой пришлось подчиниться.

Но когда благополучно миновали дворцовый сад, весь в сияющих беседках по случаю праздника, я вздохнула с облегчением.

У подножия лестницы чьи-то пальцы сомкнулись на моем плече и мягко повлекли за собой.

По трепету в груди и собственному потяжелевшему дыханию я сразу узнала наглеца, кто посмел прервать путь тсарской дочери.  Убедившись, что сестры скрылись во дворце, я мастерски изобразила возмущение, но шагу не сбавила.

Арон увлек меня в слабоосвещенную часть сада и через минуту мы оказались в беседке, из которой чья-то предусмотрительная рука выгнала всех осветительных мотыльков. Оказавшись внутри я выглянула в окно, из которого видно, как мимо скользят слуги с подносами, шествуют пери и тэны, но нас никто не замечает.

Сзади раздалось тяжелое дыхание. Подрагивающие от волнения пальцы сжались на моих плечах.

Я вздрогнула, но тут же, изображая крайнюю степень возмущения, отстранилась и прошипела:

- Что ты себе позволяешь! А если кто-то увидит, что скажут?

Арон убрал руки и отступил к дальней стене, больше не касаясь меня.

Известно, что женщины, а тем более, пери, единственная, но весомая слабость тэнов и нахождение со мной наедине для него невыносимо.

Замерев, он окинул меня восхищенным взглядом. После неловкой паузы, наконец, заговорил:

- Так ты встречаешь меня после возвращения с нижней земли, прекрасная Рахаат? Разве я не заслужил немного твоей ласки? Хотя бы во взгляде?

Я почувствовала, как к щекам приливает жар, и, глядя на Арона из-под опущенных ресниц, уже тише сказала:

- Я не знала, что ты вернулся из нижнего мира…

Прежде, чем Арон успел что-то сказать, я добавила:

- Но ни на миг не сомневалась, что вернешься героем.

Рука воина дернулась к огненному знаку на щеке, который, должно быть, все еще причиняет боль, поскольку нанесен недавно.

- Пустяки, - глухо ответил он, пожирая меня глазами.

Когда я непроизвольно подала грудь навстречу, шумно сглотнул и перевел взгляд в окно беседки. Это дало возможность в свою очередь рассмотреть его.

Мощные плечи, руки и грудь покрыты буграми мускулов. Распахнутый кожаный жилет и штаны с широким ремнем и пустыми ножнами подчеркивают точные, словно высеченные из скалы, линии. Кожа Арона ощутимо тронута солнцем. Копна волос, заплетенная в продольные косы вдоль черепа, пшеничного цвета. На фоне светлых волос небольшие золотые рога теряются. У тэна открытое лицо с высокими скулами и волевым подбородком, длинный прямой нос над широким ртом. Глаза у Арона темные, оттенок похож на мой, но если мои сапфировые, отсюда второе имя - Сафира, то у тэна подобны ночному небу с едва заметными вкраплениями звезд. Последний раз, когда мы виделись, мне было всего десять, и Арон казался самим воплощением могучего бога Митры - прекрасного, вечноюного, дарующего свет.

- Я вернусь, прекрасная принцесса, Рахаат Сафира! - пообещал Арон в тронном зале пять лет назад. - Вернусь героем, с огненным знаком на правой щеке. Вернусь и стану хозяином твоей жизни!

- Сын моего друга, Везероса Бесстрашного, и прекрасной тсари Медеи Светлой! - сказал тогда отец. - Мое положение позволяет дать тебе отеческий совет, который ты не сочтешь наставлением. Не стоит опрометчиво обещать, когда завет твой поистине невыполним. Коралловой Рахаат уже десять, через пять лет она готова будет назвать героя хозяином ее жизни. Ни одна из моих дочерей не обещана, потому что должны взойти на священный алтарь по своей воле. Я лишь ставлю одно условие - хозяином жизни моих дочерей станут воины с огненным знаком на лице! Ты же только собираешься спуститься на нижнюю землю. Пять лет - слишком короткий срок, чтобы получить столь великое звание. Что, если за эти пять лет Рахаат полюбит и возжелает возлечь на алтарь? Я не стану препятствовать дочери! Пока я тсар Бхукти-Джар, никто не воспрепятствует ее любви!

Я помню, что слушала речь отца, которого прозвали в народе Мудрым, затаив дыхание.  Когда он сказал, что я могу полюбить, пока Арон не вернулся с нижней земли, я чуть было не закричала, что буду ждать светловолосого тэна столько, сколько понадобится. Я смолчала, но вместо меня говорили мои глаза и дрожащие губы. Мама, заметив мой трепет, сжала мою ладонь, одобряя выдержку и достоинство.

Но Арон, который слушал отца с почтением, склонив голову, упрямо заявил:

- Я справлюсь за пять лет, великий тсар.  Я обещаю это пред богами, пред пери и тэнами!

- Вот тогда и вернемся к этому разговору, Арон, - серьезно ответил отец. - Я не хочу, чтобы ты думал, что я обещаю тебе дочь. Сердце Рахаат свободно для самой главной из добродетелей - для Любви.

- Я услышал тебя, великий тсар, - склонившись, сказал Арон. При этом он так посмотрел на меня, что в груди ухнуло и я готова была возвестить всему миру, что сердце пятой принцессы Бхукти-Джар, коралловой Рахаат Сафиры, отныне занято.

Но я промолчала, а наступившую тишину прорезал тонкий детский голосок

- А если Рахаат все же выйдет замуж, Арон выберет меня! - пропищала пятилетняя Лала со своего места и облизала крем от пирожного с верхней губы. Если бы мамина кожа не была красной от природы, готова поспорить, тсари-пери Бхукти-Джар покраснела бы с головы до ног в этот миг.

Тогда все засмеялись, а я опустила взгляд и не нашла в себе силы посмотреть на Арона до самого конца празднества.

И вот, он вернулся, когда все, даже малышка Лала, забыли о его обете. все, кроме меня. Вернулся и заставляет разглядывать его с какой-то жадной нежностью. В то время как сам скрывается за непроницаемой маской и делает вид, что смотрит в окно.

- Ты смотришь на меня, Рахаат, - медленно сказал тэн, не поворачивая головы.

- Да, Арон, - ответила я. - Смотрю.

- Прости, что не отвечаю на твой взгляд, - выдохнул Арон. - Просто быть здесь, с тобой, наедине, чувствовать твой сладкий, манящий аромат, знать, что на ощупь твоя кожа нежнее перышка, дивиться, как твоя прелестная головка носит эти тяжелые потоки рубиновых волос, видеть, как пульсирует едва заметная жилка на твоей шее, слышать, как ты дышишь и как часто стучит твое сердце… Это худшая из пыток, Рахаат.