You Don't Even Know Me! (ЛП) - "cuteandtwisted" - Страница 49

— О, ребята, теперь вы со мной разговариваете? — язвительно поинтересовался Исак.

— Исак, это ты всех нас отталкиваешь, — сказала Лиза. — Мы рядом. Мы всегда рядом, когда бы мы тебе ни понадобились.

— Вы, наверное, сильно наслаждаетесь этим, да? Ну и как вам новая серия «Эвак» на этой неделе? Достаточно увлекательная? — Слова Исака звучали как отрывистый лай даже для него самого.

— Исак, хочешь верь, хочешь нет, но мы действительно переживаем за тебя.

.

Исак работал, возвращался в дом мамы Эвена и мчался к собственной матери, когда ему звонили. У него не было времени, чтобы жалеть себя.

.

В первый раз, когда Исак попытался поцеловать Эвена, когда ему стало лучше, тот вздрогнул и увернулся от него.

Ох… Я….

Исак улыбнулся, поцеловал маму Эвена в щёку и проплакал всю дорогу домой. Он безмолвно плакал, пока не оказался в своей комнате.

«Ему просто нужно время», — сказал он себе.

Он любит меня.

.

— Эй, Исак. Ты об этом знал?!

— Отъебись, Давид.

— Ой, оставь эти злобные подростковые штучки на минуту, ладно? В миллионный раз говорю, я не распускал грёбаные слухи о тебе и Эвене, — сказал Давид, тяжело дыша, потому что ему пришлось бежать, чтобы поймать Исака на лестнице. — Теперь я могу с тобой поговорить?

— Чего ты хочешь?

— Он уволился, — сказал Давид.

— Что?

— Эвен уволился.

.

https://68.media.tumblr.com/1fe145ba1179a2a2953fffec8b551200/tumblr_op06t2nUpr1qm8s54o4_1280.png

NRK P3 — Мы с сожалением сообщаем, что Эвен решил уйти из радиошоу на р3. Мы хотим, чтобы его поклонники знали, что ему было трудно принять это решение, но он считает, что так будет лучше. #СпасибоЭвен

.

— Почему ты мне не сказал? Почему ты со мной не разговариваешь? — спросил Исак, стоило ему оказаться в старой комнате Эвена.

— Ты бы не понял, — ответил Эвен, не глядя на него.

— Блядь, а ты попробуй, Эвен! Испытай меня. Дай мне грёбаный шанс, потому что я хочу понять. Правда хочу! Но я не могу, когда ты вот так отгораживаешься от меня!

Эвен выглядел усталым. На нём была та же футболка, что он носил уже много дней, а его глаза были пусты. Казалось, что от того парня, который раньше завладевал вниманием всех людей в комнате, осталась лишь хрупкая оболочка. Исак был готов накрыть ладонями лицо Эвена. Он мысленно репетировал это целый день. Он собирался заставить Эвена посмотреть ему в глаза. Он собирался заставить его.

Но Исак оказался не готов к тому, что вместо этого руки Эвена накроют его лицо.

— Что…

— Почему ты здесь, Исак? — спросил Эвен, буравя его взглядом.

— В смысле?

— Я не понимаю. Почему ты всё время здесь? — Глаза Эвена были стеклянными, а тон ледяным, и сердце Исака не могло этого вынести.

Как ты можешь спрашивать об этом. Как ты можешь…

— Бля, я не могу дышать, Исак. Я не могу дышать, когда ты рядом. Я не могу думать. Я не могу, — сказал Эвен, и каждое слово было словно удар ножом в грудь Исака.

Я здесь, потому что люблю тебя, и потому что всё наладится, и потому что я сказал, что буду рядом, и…

Исак тяжело дышал и, вероятно, по его лицу было понятно, что он готов расплакаться, потому что Эвен внезапно убрал руки с его лица и извинился.

Исак не знал, что сказать или сделать, потому что не мог дышать.

Он любит меня. Ему просто нужно время.

— Я тебя люблю, — выпалил Исак, и его глаза были полны слёз, сердце полно ран, а лёгкие полны яда. — Вот почему я здесь.

Тогда Эвен рассмеялся. Он рассмеялся.

Как ты смеешь.

— Ты меня не любишь, Исак. Ты меня даже не знаешь!

Эти слова ранили его. Сильно ранили.

— Блядь, да в чём твоя проблема? — практически выкрикнул Исак.

— Моя проблема? Исак, ты серьёзно? Мне тебе полный список зачитать? — Эвен улыбнулся, но эта улыбка скорее напоминала оскал. — Я всё потерял, Исак. Я умудрился потерять всё за один вечер. Я потерял свою работу, и свою репутацию, и своё достоинство — вообще всё. Все в интернете видели мою задницу. И это ладно. Мне на это плевать. Но моей матери нет. А я обещал, что не подведу её. Обещал. Она выбрала меня. И ради чего? Чтобы её друзья звонили и говорили ей, что её сын потерял свой грёбаный рассудок? А моя наставница, Синне? Она правда очень-очень сильно рисковала ради меня. Она поверила в меня! Она поверила в меня, как никто и никогда раньше! Она могла взять любого, но решила дать мне грёбаный шанс. Она поставила на меня, а я её подвёл! Я подвёл её так же, как и всех остальных. Я потерял рассудок, Исак! Все наши коллеги видели меня голым. После такого не возвращаются. Никто с таким не справится. Никто! Вот в чём моя проблема, Исак. Я понял, что я всего лишь никчемный кусок дерьма, ёбнутый на всю голову! Шанс на нормальную жизнь? Шанс использовать программу как платформу для просвещения людей относительно психических заболеваний? Блядь, да о чём я вообще думал? Должно быть, вся страна теперь ржёт надо мной. Я всё потерял, и я не знаю, как со всем этим справиться! Я, блядь, понятия не имею, Исак! Мой отец сейчас, наверное, охуенно рад, что ушёл от нас! И ты! Блядь, малыш. Ты. Что я сделал с тобой! Что я…

Эвен перестал кричать, потому что Исак встал на цыпочки и обвил руками его плечи, крепко обнимая, так крепко.

Эвен начал плакать в тот момент, когда заговорил о своей матери. И Исак испытывал такую боль, что не стал раздумывать о том, что Эвен был совершенно уверен, что потерял всё.

У тебя по-прежнему есть я.

Эвен обмяк в его объятьях, и все силы Исака ушли на то, чтобы тоже не заплакать.

Мы что-нибудь придумаем. Мы обязательно что-нибудь придумаем.

Пальцы Эвена впились Исаку в спину. Он так сильно прижался к его груди и так долго плакал, уткнувшись ему в шею, что Исак уверился в том, что всё у них будет хорошо.

— Просто поплачь. Выпусти всё наружу. Я с тобой.

Он любит меня.

.

— Так что, как у вас дела? — спросила Эва, когда они смотрели повтор «Paradise Hotel», сидя на диване в гостиной.

— Я не знаю, — ответил Исак.

— Уже месяц прошёл, — сказала Эва.

— Я знаю. Но у него по-прежнему депрессия. Он ест и разговаривает и всё такое, но он так строг к себе. Он практически не выходит из дома матери.

— Отстой.

— Точно.

— А как дела у тебя? — спросила Эва, тыча ему в грудь указательным пальцем.

— Что ты имеешь в виду? Я в порядке.

— Ты выглядишь несчастным.

— Отвали, — Исак мягко оттолкнул её.

— Исак, ты можешь рассказать мне всё. Ты ведь это знаешь, да?

— Как скажешь.

.

— Он больше не смотрит на меня и не разговаривает со мной. Мы не целовались с той ночи, — сказал Исак, допив четвёртое пиво. — Он не позволяет мне дотрагиваться до себя. Он вздрагивает, когда я пытаюсь, Эва. Он вздрагивает.

— Серьёзно? Но ты же постоянно у него ночуешь?

— Да, думаю, мы касаемся друг друга во сне. Только тогда он и прикасается ко мне, — сказал Исак.

— Что ты имеешь в виду под «прикасается к тебе»?

— Ну типа обнимает. Он активно игнорирует меня в течение дня, а потом изо всех сил обнимает меня при выключенном свете.

— Исак, ты ведь не живая подушка. Просто поговори с ним.

— Он всё время слишком эмоциональный, слишком грустный. Я не хочу его мучить.

— Исак! Вы двое раньше трахались, как самые сексуально озабоченные подростки в Норвегии, а теперь практически не касаетесь друг друга. Вам нужно поговорить!

— Хм, да, но это было из-за его мании.

— Что?

— Мы постоянно трахались потому, что у него была мания, а не потому, что он действительно этого хотел, — сказал Исак.

— То есть если у тебя мания, то ты не отвечаешь за вещи, которые делаешь и чувствуешь? — спросила Эва.

— Я не знаю.

— Исак, как долго вы были вместе до его эпизода?

.

Нет.

Нет.

Он любит меня.

Он любит меня.

.

— Привет, — сказал Исак. — Как прошёл твой день?

— Хорошо, — улыбнулся Эвен.