You Don't Even Know Me! (ЛП) - "cuteandtwisted" - Страница 41

Но Эвена там не было.

— Я в комнате Эвы! — откликнулся Эвен.

— Эм, что это вы тут делаете? — спросил Исак.

Они распластались на полу её комнаты и курили косяк.

— Мы прекрасно проводим время за сплетнями, — сказала Эва. — И курим отличную траву Эвена.

— Что? С каких это пор ты куришь?

— Я курю иногда. А что? — спросила Эва.

— Просто ты так ебала мозг Юнасу за это!

— Ну да, но теперь мы в универе. К тому же у Эвена реально крутая трава.

Исак не мог не нахмуриться. А стоит ли ему вообще курить травку?

— Почему ты хмуришься? Эвен говорит о тебе, не затыкаясь. Это так мило, — сказала Эва.

Эвен засмеялся, потом поднялся на ноги, подошёл к Исаку и легко поцеловал его в губы.

— Эй, малыш, всё ещё злишься?

Исак вспыхнул, а Эва, так и оставшаяся лежать на полу, радостно взвизгнула.

— Он называет тебя малышом? Боже мой!

— Он тоже называет меня малышом, — с лучезарной улыбкой заявил Эвен.

— Что? Исак?! Не может быть! — сказала Эва.

Исак закатил глаза. — Неважно! Эвен, почему ты написал в групповой чат с моего телефона?

— Тебя это расстроило? Прости. Я больше так не сделаю.

— Да нет. Всё нормально. Просто… Не знаю.

Эвен улыбнулся ему, и Исак практически тут же растаял. Он ненавидел это. Ненавидел то, какой эффект оказывал на него Эвен. Всего лишь сутки назад он чувствовал себя несчастным и покинутым.

— Эй, что происходит? О чём ты думаешь? — спросил Эвен, слегка хмуря брови в ответ на явное напряжение Исака.

Не хмурься.

Исак вздохнул, потянулся к нему и провёл большими пальцами по бровям Эвена, разглаживая их.

— Не хмурься, — сказал он. — Мне не нравится, когда ты хмуришься.

Эвен уставился на него, округлив глаза, в то время как Эва в буквальном смысле каталась по полу.

— Что это за мимишное дерьмо я наблюдаю? Кто, блядь, этот парень и что случилось с Исаком?

.

— Когда я с тобой, у меня ощущение, что всё хорошо, — немного смущаясь, сказал Исак. Он лежал, положив голову на грудь Эвена в его кровати.

— Серьёзно? — спросил Эвен, сильнее обнимая его.

— Серьёзно.

Эвен наклонил голову вниз и поцеловал его в губы.

— Хорошо, потому что я чувствую то же самое.

— Правда?

— Да. В последнее время мне хорошо, только когда я с тобой, — сказал Эвен.

— Тогда почему ты ушёл?

— Потому что не хотел, чтобы тебе пришлось снова проходить через всё это.

— Через что?

— Той ночью, когда ты говорил о своей маме. Я просто… Я почувствовал… Я почувствовал, словно загоняю тебя в ловушку. Я — всё, от чего ты пытаешься убежать, — сказал Эвен.

— Это неправда.

— Исак… Я просто не хочу сломать тебя.

Я уже сломан.

— Со мной всё будет нормально. Заткнись, — сказал Исак, подняв голову, чтобы его поцеловать.

Они целовались какое-то время, мягко, нежно. Просто осторожные касания губами губ. Ничего такого, что было бы прелюдией к сексу. Но по какой-то причине Исак чувствовал себя таким же опьянённым.

Исак закрыл глаза и позволил себе насладиться интимностью момента. Он обнимал Эвена за шею, а Эвен поддержал рукой его голову.

Они целовались, пока их не прервал завибрировавший телефон Эвена, лежащий на тумбочке.

— Всё в порядке? — спросил Исак.

— Блин, — вздохнул Эвен.

— Что случилось?

— Мой отец.

— Он тебе пишет?

— Да.

— О, ясно.

Эвен отложил телефон и повернулся на бок лицом к Исаку.

— Мы — то ещё шоу уродов. Я имею в виду мою семью и всю эту херню, — сказал Эвен.

— Почему?

— Угадай. Начинается на букву «Б».

— Хм. Бисексуальность? — пошутил Исак. Он знал, что Эвен имеет в виду биполярное расстройство.

Эвен засмеялся.

— Ну, думаю, это тоже. Но в основном биполярка. Я. Моё дерьмо, — продолжил он.

Он улыбнулся, но это была не настоящая улыбка. Исак не был уверен в том, что делает, но он сел повыше и накрыл щёку Эвена ладонью. И когда он это сделал, Эвен изменился в лице. Больше никаких фальшивых улыбок. Никакого притворства. Просто Эвен.

— Что случилось? — практически прошептал Исак.

— Хм… Он не смог с этим справиться. С тем, что я сумасшедший. Он просто не смог этого принять. Когда я рос, он любил мною хвастаться. Я иногда был гиперактивным, и людям это казалось странным, но моему отцу это нравилось, и он всегда меня поддерживал. Он так мной гордился. Хвалился мной перед своими друзьями и коллегами. Мы многое делали вместе. Он был… ну, знаешь… моим героем. Мы были очень близки.

Эвен замолчал, и Исак понял, как ему тяжело сейчас, поэтому погладил его по лицу и молча кивнул.

— В общем… Когда у меня диагностировали биполярное расстройство, он как бы принял это на свой счёт. Типа «Почему я? Почему это оказалось у моего сына? Почему это не могло случиться с каким-нибудь другим парнем?» Конечно, он не сказал этого мне, но у меня были уши, а кухня, где он изверг всю эту херню моей маме, была совсем рядом. Я знал, что это не моя вина, но всё равно мне было плохо от мысли, что я оказался для него таким разочарованием. Какое-то время он старался. Он старался. Но, думаю, это было невозможно. Он перестал брать меня на всякие рабочие мероприятия. Он перестал хвастаться мной. Он перестал участвовать в моей жизни. Он перестал со мной разговаривать. Он перестал на меня смотреть. Он практически не появлялся дома. И всё было нормально. Я мог с этим справиться. Мне, в общем-то, было плевать. Ну то есть я в то время учился в старшей школе, так что насрать на родительское одобрение, так ведь? Но потом я подслушал, как он говорит с другом по телефону. Его спросили, где я, и он ответил, что я учусь за границей. Ха! Ты можешь в этом поверить? Он меня отослал. Он врал. Он так меня стыдился, что он соврал.

Мне так жаль.

Исак зарывался рукой в волосы Эвена, пропускал пряди сквозь пальцы, приглаживая их, успокаивая его.

— Так что да, думаю, после этого я стал несколько безрассудным. Я не мог с этим справиться. Я просто… Дерьмово себя чувствовал. Он стыдился меня, поэтому я тоже стал себя стыдиться. У меня несколько месяцев была депрессия. Я ничего не мог делать. Отношения между родителями стали ещё хуже. Мама не могла терпеть, что его постоянно не было дома, а он типа выдвинул ей ультиматум. Либо он, либо я. Она выбрала меня. И они расстались. Не справились с этим. Так что вот.

— Блин, мне так жаль, — сказал Исак, теснее обнимая его.

— Всё нормально. Хотя один раз я сорвался. У меня была гипомания, я так охуенно круто себя чувствовал, что отправился к нему на работу, чтобы сказать, что я вылечился и что у него больше нет повода меня стыдиться. Я пришёл к нему в офис, и все его друзья и коллеги увидели меня. Он ужасно рассердился, но я не понимал почему. Я прекрасно себя чувствовал. Я просто хотел, чтобы он снова мной гордился. Я просто хотел, чтобы он знал, что ему больше не придётся врать о моём местонахождении. Всё это плохо закончилось. Я так разозлился, когда увидел, что он не хочет меня слушать, что активировал пожарную сигнализацию. А ещё разгромил его стол. Я этого не помню, но он, конечно, помнил. Он вытащил меня на улицу и заявил, что я разрушил нашу семью, потому что я больной на всю голову. Он сказал, что ушёл, потому что это отравляло ему жизнь, сказал, что должен иметь право выбора. Возможно, я отпихнул его слишком сильно. Не знаю. Я был не в себе. Мне было очень больно. Я просто… Не знаю. Я не помню, что именно сделал, но что-то ужасное, потому что он уволился с работы, так как ему было очень стыдно за всё, что я устроил. Неважно. Не знаю, почему рассказываю это тебе, просто, когда он позвонил в мою программу, это реально взорвало мне мозг.

Исак не осознавал, что задерживал дыхание всё время, пока Эвен не замолчал.

— Блядь, мне так жаль. Блин. Прости. Вот почему ты так на меня разозлился, когда я тогда сморозил эту фигню Якобу. Я просто кусок дерьма. Прости меня, — в панике затараторил Исак.

— Исак, ты не мой отец. Ты не бросил своего ребёнка. Ты не должен чувствовать себя плохо.