Пора выбирать (СИ) - Авдеев Макар - Страница 97

— Вот так значит, — покачал головой Марк Анатольевич, когда Захар ему всё это рассказал. — Захар, ну, ночёвку Макса придётся отменить. Раз эшники всё равно знают, то в плане конспирации это ничего не даст. Значит, они наблюдают за квартирой, и возможно, даже внутри вас слушают и смотрят… — А вот тут Захар не на шутку напрягся. — Не исключено, что кто-то из ребят пронёс жучок или вовсе камеру. У эшников же везде свои агенты.

— Хорошо, что вы сейчас предлагаете? — спросил Захар.

— Сейчас мы все вместе, с тобой и с мамой, поедем на квартиру, и сами лично убедимся, чтобы там никаких листовок не осталось, — сказал отец. — Ребята, если хотят, пусть и дальше приходят к тебе в гости, но только попроси их, чтобы никакую агитку на нашей квартире не оставляли.

Делать нечего. Захар вместе с родителями, на маминой машине поехал на квартиру. «Хорошо, что тогда всё-таки перевезли принтер из штаба, — подумал он. — Так его сейчас можно отвезти к кому-то из ребят и дальше использовать, а иначе бы его вместе с другой аппаратурой изъяли эшники». Когда Захар открыл дверь, их встретили Аня и Вова, которые оставались у него ночевать. Вова, технарь, был другом Ани, учившимся вместе с ней в ДВФУ, Аня привела его в штаб. Ребята немало удивились, встретив Захара при таком солидном «конвое». Они планировали остаться у него и на следующую ночь (вместе с Максом), так как существовало серьёзное подозрение, что 28-го мост, ведущий с острова, на котором располагался университет, на большую землю, закроют, чтобы лишить студентов возможности участвовать в акции. Захар был вынужден их огорчить, что ночёвка отменяется.

Сам он вышел из квартиры в подъезд и сначала позвонил Максу, сказав, что ночёвка отменяется, а потом, по закрытому каналу через «Телеграмм» — Георгию. Выходить на площадку потребовалось на случай, если в квартире действительно стоят прослушивающие устройства, чтобы эшники не знали, к кому повезут принтер. Жора, к счастью, взял трубку, Захар в двух словах объяснил ситуацию и сказал, что нужно срочно привезти к нему принтер и агитку (остававшиеся на квартире листовки и ДМП). Жора дал свой адрес на Луговой и сказал, что будет ждать.

Аня и Вова, делать нечего, поехали обратно на остров, в университет. Вызвали такси, Захар проводил их до машины, помогая ребятам нести сумку с плакатами и прочей атрибутикой для завтрашнего мероприятия (которую им было доверено охранять). Захар сказал, что извиняется и объяснит всё позже (в квартире он ничего говорить не стал, предполагая, что там могут стоять жучки).

— Да не надо ничего объяснять, Захар, — холодно сказала Аня.

— Ань, ты чего? — Вова удивлённо вытаращился на девушку. — Не обращай на неё внимания, Захар, это она просто переволновалась. Мы непременно увидимся и поговорим.

Такси уехало, родители, убедившись, что принтера и ничего компрометирующего, связанного с Февральным, на квартире не осталось, и попросив Захара быть аккуратней, если тот всё же решится выйти завтра на митинг, тоже отправились по своим делам, а Захар, на другом такси, поехал по адресу, который дал Жора. Квартира у Георгия оказалась довольно уютная, но только расположена чёрт знает где. Навстречу Захару, виляя хвостиком, выбежал умилительный пёсик. Захар бы никогда не подумал, что у такого брутального и сурового с виду Жоры такая миниатюрная и беззащитная собачка. Ему казалось, что такие личности инстинктивно тянутся к сильным породам. Как, например, кавказская овчарка — когда Захар жил с родителями в загородном доме и был ещё маленьким, у них во дворе обитала сторожевая собака Чара, принадлежащая к этой породе…

Вручив Георгию принтер и пакеты с агиткой, Захар прошёл на пару минут в гостиную и объяснил ему ситуацию как есть, по существу. Практически дословно повторив то, что сказали родители, в том числе про жучки. Захар надеялся, что Жоре можно доверять, и что у него в квартире никакой прослушки не стоит. Жора высказал предположение, что их чаты в «Телеграмме» каким-то образом читаются (или кто-то сливает инфу). Потом они с Захаром попрощались до завтра, и Гордеев побрёл на автобус, добираться обратно на свою городскую квартиру.

Минут сорок спустя, не успел он зайти и раздеться, как ему в «Телеграмме» позвонил Вова, и сказал, что нужно увидеться. Они договорились встретиться возле фуникулёра. Захар срочно выдвинулся туда.

Вова рассказал, что они приехали с Аней на остров, но до общежития не дошли. На входе их ждал наряд полиции. Накануне Забастовки у полицейских и эшников пошла тенденция ходить по университетам и проводить «профилактическую работу» с преподавателями и наиболее «неблагонадёжными» студентами. Учителя принуждали всех учеников под роспись (!) обещать, что те не будут принимать участия в грядущих протестах. Бюджетникам, не работавшим двадцать восьмого, ставили сверхурочные. Власть осознала, к каким последствиям могут привести митинги, и всерьёз старалась их предотвратить.

Увидев полицейских, Аня и Вова развернулись и пошли обратно, типа, вообще не туда направлялись. Полицейские пошли за ними. Аня, так как быстро бегать не умела, отдала Вове весь инвентарь для завтрашнего митинга, который у неё был, и сказала спасать его. Вова побежал так быстро, как мог, Аня осталась на острове, а он успел заскочить в автобус. И вот теперь приехал сюда, и не знает, что делать дальше. Вова тоже был приезжим, и город не очень хорошо знал. Проблема в том, что у него в руках сумка с распечатанными плакатами (которые они с Аней забирали из типографии) и прочей атрибутикой для Забастовки, и если Вову задержат и всё это заберут, завтрашний митинг может сорваться.

— Главное — постоянно перемещаться, тогда им будет труднее нас схватить, — сказал Захар. — Сейчас садимся и едем на Столетье. Так ты не знаешь, что с Аней?

В маршрутке Захар и Вова вытащили симки из своих телефонов, чтобы их не могли запеленговать. С айфоном Захара пришлось постараться, так как там требовался специальный «ключ», к счастью, у Вовы в рюкзаке нашлась скрепка, которую использовали как отмычку.

— В крайнем случае, если других вариантов совсем не будет, попробую как-то уговорить бабушку, чтобы она пустила вас переночевать, — сказал Захар. — Хотя она, конечно, будет не в восторге, мягко говоря.

Когда они вышли на Столетье, Захар взял у Вовы сумку с вещами, сказал ему ждать на остановке, а сам зашёл в супермаркет «Сотка». Положив сумку в ячейку, он походил для виду между стеллажами, взял бутылку минералки 0,5, и, насвистывая, вышел на улицу, унеся ключ от ячейки с собой в кармане. Охранники ничего не заподозрили.

— Плакаты в ячейке, — сказал Захар, отдавая ключ Вове. — Вопрос, как долго они там пролежат, пока их не обнаружат.

— Ерунда, они могут месяц лежать, никто и не заметит, — махнул рукой Вова. — Ты молодец, классно придумал. Ну, теперь хоть можно чуть-чуть расслабиться.

Захар объяснил, почему ему пришлось спешно выпроваживать Вову с Аней из своей квартиры, рассказал про звонок эшника папе и возможную прослушку. И рассказал, что именно из-за угрозы присутсвия жучков не стал в квартире ничего объяснять по делу.

— Ты всё правильно сделал, — сказал Вова. — А с Аней я потом поговорю, постараюсь её образумить. Она просто не поняла мотивов твоего поведения.

Они зашли к бабушке Захара, и там пили чай. Бабушка заметила лежащий на тумбочке ключ от ячейки, и спросила, что это, но Вова ловко наплёл ей про то, что ключ, мол, от комнаты его общежития. Потом он вставил симку обратно в свой телефон, позвонил Ане и спросил, где та. Выяснилось, что полицейские Аню всё-таки догнали, но так как у девушки в рюкзаке ничего не было (она всё отдала Вове), то сразу и отпустили. Аня свалила с острова в город. Вова сказал ей приезжать на Столетье, они договорились встретиться в торгцентре в одной остановке от бабушкиного дома.

Когда Захар с Вовой вышли из подъезда, чтобы идти до торгцентра, первым делом Вова отметил, что у бабушки Захара очень чисто. И сказал, что он никогда в жизни не был в месте, в котором было бы настолько чисто.