Чужая жена - Рей Полина - Страница 3

Глупая попытка продлить эти мгновения, которые скоро разбавятся необходимостью быть среди компании общих друзей.

– Без принцессы, раз тебе не нравится.

За ним закрывается дверь, и я сажусь на постели и выдыхаю. Если до новой встречи у меня и были сомнения в том, что мне нравится Наиль, а ему – нравлюсь я, теперь они исчезли. По его взглядам, по тому, что говорит и что делает, можно совершенно точно сказать, что у нас с ним взаимный интерес друг к другу. И мне совсем не нужно иметь много опыта, чтобы теперь увериться в этом окончательно.

Наскоро приняв душ и переодевшись в спортивный костюм, я спускаюсь к остальным. В гостиной Лена с Витой выплясывают под песни каких-то попсовых исполнителей. Юля инспектирует холодильник, который забит под завязку.

– Давай чего-нибудь быстренько сообразим, – предлагаю я, вставая рядом. – Мужчины, наверное, голодные.

Это даёт мне возможность кинуть быстрый взгляд на террасу, где парни как раз колдуют над грилем. Наиль стоит чуть поодаль и курит, снова создавая впечатление, что он как будто не из мира сего.

– Они вечно голодные. Потерпят. А хотя ты права, я бы тоже чего-нибудь перехватила.

Светлицкая вытаскивает продукты, сгружает их мне в руки, командует остальным девчонкам перестать крутить задницами и начать уже заниматься делом. Мне достаётся Цезарь, в принципе, ничего сложного.

– Я сухарики сама сделаю, окей? А то в этих сплошная химия, – предлагаю, взявшись за багет. Юля пожимает плечами:

– Да хоть как угодно, ты же знаешь, на свежем воздухе всё сожрётся.

– Вот уж спасибо! Это высшая похвала моим кулинарным талантам, – закатываю я глаза.

Следующие полчаса проходят в женской болтовне ни о чём. Курорты, тряпки, Серёга, который всё никак не сделает предложение Виталине. Мне удаётся несколько раз посмотреть на террасу и задержаться взглядом на Наиле, но не слишком долго, чтобы это не вызвало лишних вопросов у девчонок.

Теперь он в компании ребят, они шутят, смеются, и ни единого ответного взгляда, хотя кухня с террасы просматривается отлично.

– А ты как, Кир? Ребёнка с мужем не планируете завести? – спрашивает меня Лена, и я не сразу понимаю, о чём она.

– Ммм… ребёнка?

– Ну, да. Такого, знаешь, вечно орущего карапуза, который какается и писается беспрерывно.

– Фу, Мельникова. После твоего описания даже те, кто хочет, передумают, – морщится Юлька.

– Не думали об этом пока. Да и мне всего двадцать два, – пожимаю я плечами.

– Это правильно. Родить всегда успеть можно, а вот для себя пожить…

До этого момента, кажется, я и не знала, что означают слова «пожить для себя». Вышла замуж я рано, едва мне исполнилось восемнадцать. Это брак был своего рода удачной сделкой, от которой выигрывали и мои родители, и Юра. Лет с шестнадцати мне внушалось, что это едва ли не то, ради чего я и появилась на свет. А я… меня тогда интересовала только музыка. Особо против этого брака я не была, Юрий был мне приятен. Старше меня на двадцать лет, но выглядевший так, что ему и сейчас больше тридцати пяти никто не давал. В общем и целом, мой брак меня устраивал, но понятие «пожить для себя» было чуждым. А теперь я задумалась – каково это?

Когда девчонки ушли на второй этаж накрывать на стол, я наконец отвлеклась на то, чтобы домучить уже несчастного Цезаря. Всё остальное было готово, хоть и сделано наскоро, но наверное, Юля была права – на свежем воздухе сметётся всё и никто и не заметит, как там порезаны помидоры или сыр.

– Оу, да ты ещё и готовить умеешь.

В голосе Наиля, раздавшемся позади так неожиданно, что я вздрагиваю, слышно что-то вроде ноток насмешки. Впрочем, может быть, мне это только кажется.

– Ты меня испугал. И да, умею.

Наиль присаживается за стол, возле которого я хлопочу, небрежно опирается на него одной рукой и внимательно наблюдает за моими действиями. Это сбивает с толку. Так сильно, что я едва не отправляю в салат ещё и свой собственный палец.

– Не порежься, прин… Кира, – напутствует Наиль. – А то придётся нам с тобой поиграть в доктора.

Взгляд Наиля совершенно недвусмысленный, да и то, что он говорит, иначе как намёк на что-то большее, чем просто перевязать мне руку, если я полосну по ней ножом, не назовёшь.

– Я очень постараюсь. Не люблю врачей.

– А что любишь?

– Это так важно?

– Если спрашиваю – значит, важно.

– Музыку люблю. Классику. А ты?

– Классику точно нет. Только если классику рока.

– Я так и знала! – говорю с нескрываемым торжеством.

Наиль улыбается и теперь в этом есть то тепло, которое обычно чувствуется при общении между людьми, испытывающими друг к другу симпатию.

– Например… Scorpions или Queen?

– Больше второе, чем первое.

– Точно угадала.

– А готовить ты где научилась? Кулинарные курсы?

– Неа. Бабуля научила.

– А я думал, какие-нибудь крутые. В Париже, например. Или Италии.

Сейчас мне кажется, что в этом есть что-то неправильное. Как будто Наиль пытается меня упрекнуть в чём-то или даже обвинить.

– Почему ты так решил? – удивляюсь я, глядя на него внимательно.

Нет, по выражению лица Наиля ничего особенного так и не скажешь. Он сидит в расслабленной позе, смотрит за тем, что я делаю, и всё это убеждает меня в том, что мы просто болтаем.

– Ну ты явно богатая девочка.

– И что? У богатых девочек не может быть бабушек, которые их учат готовить?

– Могут быть, конечно, – пожимает он плечами. – Но обычно такие девочки выбирают вместо этого Париж или Италию.

– И часто ты с такими общаешься?

– Вообще не общаюсь.

Наиль поднимается с места, когда с лестницы доносятся шаги возвращающихся девчонок. Чёрт, а я, кажется, вообще напрочь забыла о том, что мы здесь не одни.

– И я рад, что ты не такая, Кира, – бросает он напоследок и выходит из кухни раньше, чем нас успевают обнаружить наедине.

После застолья, которое по большей части состоит из щедрого распития алкоголя, решено идти купаться на озеро. Оно здесь небольшое, но очень красивое. Окружённое лесом со всех сторон, такое прозрачное, что даже не верится, будто в нём кто-то купался до нас.

– П-аа-а-аст-а-а-ара-а-нись! – кричит Серёга и плюхается в воду с помоста бомбочкой. Брызг столько, что долетают даже до меня. Но мне сейчас хочется только одного – запрокинуть голову и расхохотаться. Потому что давно не чувствовала себя настолько счастливой и… свободной. Даже если я давно и глубоко замужем.

– Коваленко! Не стой под стрелой! Айда с нами! – кричит Юлька и ныряет следом за остальными. Наиль уже в воде, в которую прыгнул пару минут назад. Но даже сейчас держится чуть в стороне и смотрит на меня с прищуром и полуулыбкой, витающей на губах.

– Давай, Кир! Волосы боишься намочить? – не унимается Светлицкая. Брызгает в меня щедрую пригоршню, которая достигает цели.

Я оказываюсь в озере под свой восторженный вскрик. Ухожу под воду с головой и мне плевать на испорченную причёску. Первые несколько минут все дурачатся – окатывают друг друга брызгами, ныряют и притапливают один другого. А когда случается то, что пугает настолько, что я начинаю захлёбываться – весь мир исчезает, оставляя мне только дикий страх.

Серёжа наваливается сзади, опирается на плечи и я ухожу под воду. Теряю ориентацию в пространстве, начинаю барахтаться в воде, молотя по ней руками и ногами. Но на меня давят и давят сверху, удаётся только сделать крохотный глоток кислорода, когда каким-то чудом выныриваю на поверхность, чтобы сразу уйти на глубину.

Теперь Серёжа уже не держит, да и все его действия больше похожи на какую-то пьяную шалость, но я уже тону. Ухожу под воду, двигаюсь хаотично, и у меня только одно желание – оказаться вне этой губительной толщи. Схватить ртом воздух, и пусть он разорвёт мне лёгкие к чертям собачьим, лишь бы был… лишь бы можно было вдохнуть.

– Ты о*уел?

Слышу голос Наиля словно через слой ваты. Сильные руки дёргают меня наверх, туда, где есть свет… где есть то, что сейчас важнее всего – кислород. Я делаю рваный вдох, когда Наиль вытаскивает меня наверх. Сама не замечаю, с какой силой вцепляюсь в него. Так, что остаются следы от ногтей на бронзовой коже.