Выбери любимый жанр

Темные игры – 3 (сборник) - Точинов Виктор Павлович - Страница 2


Изменить размер шрифта:

2

Он, Леха, и в одиночку бы все провернул, да с голодухи ослаб и боится дать маху.

Наташа поняла: сейчас закашляется и подпишет себе приговор. Из отнорка ей не выбраться, парни перекрыли выход. Можно орать, но до большой пещеры звук не долетит. Ее убьют и разделают.

Она прижала ладони к лицу. Зажимала рот, стискивала нос двумя пальцами. Не дышала в самом прямом смысле. Кашель, лишившись выхода, колобродил внутри. Грудь содрогалась в судорожных движениях. Казалось, кто-то шурует в легких сортирным ершиком – но железным и докрасна раскаленным. Было больно. Нестерпимо хотелось впустить воздух внутрь и выпустить кашель наружу.

Спас ее Леха.

– Кончай базар, – сказал он, оборвав недоделка, хотя они ничего так и не решили. – Пошли обратно. Девки всполошатся, искать начнут… После добазарим.

Следующую фразу Леха произносил на ходу, Наташа слышала ее с каждым словом все хуже. Но уразумела, что Леха отложил решение вопроса. Дескать, еще денек поработать на расчистке завала смогут, сил хватит, но потом надо выбирать… Если, конечно, судьба не выберет за них, и кто-то из девчонок в ходе работ не подвернет ногу и не станет бесполезной обузой, – и тогда, будь та хоть Светкой…

Дальше Наташа не расслышала. Поняла главное: останется жить, может ненадолго, но останется.

Она с опаской кашляла в рукав. И думала, что когда и если Леха – потом, наверху – захочет ее трахнуть, она не просто даст с душой, но и согласится на все, что он пожелает. Даже если пожелает необычного, но чтоб не больно… Не слишком больно… Ладно, можно и больно, заслужил.

Получена отсрочка на день… вернее на столько времени, сколько Леха посчитает за день.

Надо сделать так, чтобы выбор пал на кого угодно, только не на нее.

Она вспомнила, для чего сюда пришла. Разыскала ощупью нычку, там лежало наследство Стаса, утаенное от остальных, – полусъеденная плитка шоколада. Наташа с детства не любила молочный шоколад, предпочитала черный, горький. Теперь полюбила. Черноты и горечи вокруг с избытком, хочется светлого и сладкого.

Она сжевала четыре ломтика, хотя пришла за одним, за ежедневной своей порцией. Но теперь не до экономии: чтоб спастись, понадобятся силы. А не спасется – зачем ей шоколад?

2. Епифан

После разговора парни возвращались к лагерю.

Леха шел первым. Подсвечивал путь тоненьким лучиком брелка-фонарика. Тот пока светил: батарейка-таблетка оказалась живучей, настоящей долгожительницей в сравнении с пальчиковыми, давно разрядившимися.

Увы, брелок предназначался для ситуаций житейских: осветить, например, замочную скважину в темноте. Для подземелья пустяковый фонарик годился плохо. Вообще не годился.

Леха часто останавливался, не видя, что впереди. Под ногами валялось много всякой дряни: и камни, выпавшие из свода, и куски окаменевшей глины, мало от камней отличавшиеся. Споткнуться и подвернуть ногу легче легкого.

Епифан шагал следом, как слепец за поводырем, ночное зрение у него оказалось никудышное. В прошлой жизни он не замечал за собой такого, но под землей факт стал очевиден. Сейчас Епифан налетал на Леху, утыкался в спину, когда тот останавливался.

Леха не попрекал, вообще не обращал внимания. Это казалось самым обидным. Епифан не понимал, почему он всегда и всюду оказывается на вторых ролях. Ведомым, а не ведущим. Ему хотелось наоборот. Не здесь, в темном подземелье, – вообще в жизни. Не получалось.

Иногда он думал: корень всех его бед в имени.

Ему не повезло, он родился в пору православного ренессанса. Родители, вчерашние атеисты, воцерковились с размахом. На двунадесятые праздники непременно отстаивали до конца долгую службу. Плюс еженедельные походы в храм за исповедью и причастием. В квартире-двушке появился красный угол, оформленный строго по канону, а в постные дни в холодильнике и с ищейками было не сыскать ничего мясного, даже сосисок, мясных весьма условно.

Имя отпрыску, родившемуся в такой богобоязненной семье, разумеется, выбрали по святцам.

Епифан проверил годы спустя: мог стать Петром, так нет же… Ладно хоть Панакакием не окрестили, поминали и такого святого в тот день. Отчаянно скучает, наверное, небесный заступник Панакакий на небесах – покровительство оказывать некому из живущих.

Он надеялся получить новое имя после двадцатилетия, при замене паспорта. Надеялся до того, как оказался здесь, под землей. Теперь он согласился бы жить даже под старым именем, притерпелся к нему за девятнадцать с лишним лет. Главное не имя, главное – жить.

Жить, даже если ценой станет Наташка.

Она ему никто, по большому счету… Да, интересовался ею, но не как личностью… Как справедливо заметил Стас еще наверху:

– По меньшей мере два достоинства у Натали есть.

– Какие? – полюбопытствовал Епифан.

– Во-первых, большая упругая грудь…

Стас выдержал паузу, и Епифан купился как ребенок.

– А во-вторых?

– Во-вторых: вторая упругая грудь! – объявил Стас. – Два достоинства четвертого номера. Других не вижу…

Стас был из той породы дебильных шутников, что считают: хорошая шутка всегда хороша, сколько ее ни повтори. Когда его заживо сожрали крысы, Епифан ничуть не расстроился.

Но суть приятель ухватил верно: как личность Наташа полный нуль. Всего лишь кусок мяса… Большой, сочный и аппетитный.

…Штольня повернула, стала шире, своды уже не нависали над головой. Подпорок здесь не было, и ход с полным правом мог считаться пещерой. Впереди показалось пламя костерка, идти стало значительно легче, чем в кромешной тьме. Жечь костер приходилось постоянно, не только для приготовления пищи, когда у них случалась пища. Но и для тепла. Здесь было плюс пять, может плюс шесть…

Не так уж холодно для людей, одетых по апрельской погоде. Но только если люди сытые и не сжигают калории на тяжкой работе.

Девчонки сидели рядышком, прижавшись. Мила крутила фитили для «коптючек», выдергивая утеплитель из того, что осталось от куртки Стаса. Света, протянув руки к скудному огню, отогревалась. Наташка куда-то отлучилась.

– Ну как? – немедленно поинтересовалась Света. – Не ушли?

Имелась слабая надежда: крысы уйдут и можно будет пробраться наверх через их владения. Вонь там страшная, но они вытерпели бы.

Пока гарнизон крысиной крепости на месте, туда не пройти. А прорываться с боем после смерти Стаса расхотелось.

– Крысы там же, – ответил Леха и сменил тему: – Воду нацедили?

– Нацедили, – откликнулась Мила.

– Что ж не кипятите?

– Наташка обещала дров поднести, да застряла где-то…

– Чего одна-то поперлась? – спросил Леха. – Приключений мало?

– Надобность у нее… – пояснила Света. – Женская… Ну и дров заодно, сказала, поднесет.

– Нашла время… – сказал Леха огорченно.

Поразмыслил о чем-то и добавил иным тоном:

– Сляжет, работать не сможет… – Он со значением поглядел на Епифана.

У того сжалось сердце от радостного предчувствия. Он-то старался, кружным путем подводил Леху к мысли, что выбрать надо Наташку. А дура сама подставилась с дурацкими месячными. И Мила останется жить…

Тут Света все испортила:

– Нет, у нее это дело легко проходит. Даже но-шпу не пьет, аж завидно.

Вдали затрепетал огонек «коптючки». Наташка, легка на помине.

Наташа вернулась с перекошенной физиономией, словно повстречала крысу с сенбернара ростом. Причем крыса извращенно, многократно и садистски Наташку изнасиловала, а затем пыталась сожрать, но та чудом ускользнула. А кто думает, что это черный юмор, пусть попробует разыскать обглоданные косточки Стаса.

– Там… там… – начала Наташка и застряла на первом же слове.

– Что там? – спросил Леха. – Вдохни, потом выдохни. И базарь понятно.

Она вдыхала-выдыхала, аж свист стоял. Но ничего понятного сказать не могла.

Леха оказался рядом с ней, Епифан подумал: сейчас отвесит пощечину, но тот лишь вынул из ее пальцев «коптючку», загасил и сунул в карман. Взял Наташку за плечи, встряхнул пару раз. Заговорил, глядя ей в глаза:

2
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело