Сексуальный папочка (ЛП) - Блэйкли Лорен - Страница 2

Саймон

— Похоже, на ужин у нас сегодня белка, — говорит Эбби, когда я выхожу из спальни, завязывая на шее галстук цвета красного вина.

— Я упоминал, что он изобретательный шеф-повар, но я не уверен, что он настолько находчив, — поддразниваю я, когда вхожу на кухню. — К тому же, думаю, я говорил, что пытаюсь профинансировать бразильский ресторан, а не грызунов.

Она качает головой, и ее медового цвета волосы рассыпаются по плечам. Они длинные и блестящие, иногда она укладывает их во французскую косу, иногда в изворотливый пучок, иногда завязывает в конский хвост, а бывает оставляет их распущенными. Не то чтобы я уделял пристальное внимание ее волосам. Но скажу, что ее волосы были заколоты, когда она приехала ко мне домой этим утром, и что все, о чем я мог думать, это ее шея и кожа, и какой бы она была на вкус, если бы я провел губами вдоль ее шеи. Или, что вчера она собрала их в неряшливый хвостик, из-за чего выглядела еще моложе и привлекательнее. Или, как накануне, она провела рукой по своим волнистым волосам, и я не смог не задаться вопросом, действительно ли они такие мягкие на ощупь, как кажется.

Нет. Я не замечаю ни одной детали в Эбби Беккер. Совсем.

— А орлы. Ты уже забыл о них? — она указывает на экран своего iPad, когда я присоединяюсь к ней за кухонным столом, поправляя узел галстука.

— Я бы никогда не смог забыть про орлов, — говорю я, и это чистая правда. За последние пару дней я проверил их несколько раз, хотя большую часть времени за ними присматривала Эбби. Она немного одержима документальными фильмами о природе. Я не имею в виду одержимость в плохом смысле. Ей это интересно, и с тех пор, как Эбби стала заботиться о Хейден, пока я работаю, это стало интересовать еще и ее. На прошлой неделе Эбби обнаружила сайт с прямой трансляцией, которую ведет Американская ассоциация защиты белоголовых орлов, где показывают пару орлов, живущих на высоком тополе в государственном питомнике в Вашингтоне. Двое детенышей орлов вылупились несколько дней назад, и Эбби с Хейден регулярно включают трансляцию, чтобы понаблюдать, как мать ухаживает за этими крошечными птенцами и кормит их.

— Мистер Орел обычно приносит рыбу, но сегодня он принес для миссис Орел белку. Белка для орла, — говорит Эбби, и ее янтарные глаза сверкают от восторга.

— Должно быть, это особенная ночь. Ты ведь знаешь поговорку?

— Какую?

— Ничто не доказывает любовь сильнее, чем белка.

— Это полное и абсолютное доказательство его преданности, — смеясь, говорит она. — Я сделала скриншот, чтобы показать утром Хейден.

Глядя в планшет, я вижу, как огромный лысый орел кормит двух малышей, разрывая мясо когтями и клювом и бросая его в их голодные рты. Это смехотворно очаровательно, и в то же время очень круто. Хейден это понравится. Сегодня она рано легла спать. Вечерний урок плавания сделал свое дело, отправив ее в сонное царство раньше обычного.

— Ах, эта непревзойденная Мать-природа заставляет животных следовать своему инстинкту, — говорит Эбби, подпирая рукой подбородок, с удивлением в глазах наблюдая за вечерним пиршеством, развернувшимся на тополе. Я наклоняюсь ближе. Наши плечи находятся рядом, и между нами не так уж и много пространства. Нет, прямо сейчас не воплощаются в жизнь все мои мечты об Эбби, но я не могу отрицать, что чувство близости к ней граничит с возбуждением. Может быть, потому, что я одинок уже какое-то время. Может, потому, что она пахнет ванилью и солнечным светом. Но это, возможно, еще и потому, что я безумно ее хочу ровно на семь месяцев дольше, чем следовало бы.

Я, вроде как, почувствовал это в первый же день. Хотел бы я сказать иначе, но это правда. Мгновенное влечение. Проблема в том, что за все время, которое она провела в моем доме, с моей семьей, моим ребенком, это чувство превратилось в нечто большее, чем просто похоть.

В восхищение. Нежность. В нечто настоящее.

Оно превратилось именно в то, чего я не могу иметь.

Эбби стала для меня не просто няней моей дочки.

Если бы я мог закатить глаза сам на себя, я бы сделал это. Возможно, даже дал бы себе пинка. Но я не могу, поэтому просто сосредотачиваюсь на экране.

Мама-орлица бросает кусок еды сначала в клюв одного детеныша, а затем второго.

— Наверное, мы назовем это «беличьей доставкой изо рта в рот», и это довольно впечатляюще, — говорю я, потому что вы должны быть бессердечными, если не думаете, что это зрелище обворожительное. Когда пиршество заканчивается, большая птица подминает младенцев под себя, чтобы сохранить их в тепле. Я указываю на недоеденную часть обеда. — У них осталось вполне приличное количество мяса. Ей стоит сложить это все в контейнер для еды.

— Я уверена, что мистер Орел сейчас в магазине, и как раз занимается покупкой контейнеров. Важно, чтобы мясо оставалось свежим, — говорит Эбби с напускной серьезностью. А затем поворачивается ко мне. — Хочешь, чтобы я сказала тебе, когда они вернутся за добавкой?

— Конечно. Пожалуйста, пришли мне полный отчет о следующем кормлении орлят. — Я смотрю на свои наручные часы. — Мне пора на ужин. Вернусь к одиннадцати.

— Если тебе придется задержаться подольше, чтобы развлечь Габриэля, то не переживай, все нормально. У меня есть книга и итальянское приложение, которое нужно изучить, — говорит она, постукивая по своему iPad. Эбби уже говорит на четырех языках и учит пятый. Во время собеседования при приеме на работу она сказала мне, что свой первый год обучения в колледже провела в Барселоне, обучаясь по программе обмена студентами. Она росла, зная испанский, но хотела овладеть им в совершенстве, что и сделала. Она предложила научить Хейден некоторым основам, а сейчас моя дочь знает уже несколько фраз.

Это одно из многих преимуществ работы с кем-то, вроде Эбби.

— Я обязательно вернусь вовремя, — говорю я, потому что не хочу, чтобы ужин с новым самым популярным шеф-поваром длился вечно, и потому, что мне нужно быть внимательным ко времени Эбби. Она работает на меня целый день, так как у меня есть полная опека над моей дочерью.

Эбби хмурится, когда указывает пальцем на мою грудь.

— Ты же не собираешься надеть это, не так ли?

Ее тон дает понять, что правильным ответом будет «нет», но я не знаю, имеет ли она в виду белую рубашку или шелковый галстук.

— И какой же предмет моего гардероба вызвал твое недовольство?

— Галстук, — решительно говорит она. — Он не подходит.

— Почему, позволь спросить?

— Он слишком «уолл-стритский».

— Я работал на Уолл-стрит в течение десяти лет.

Она несколько раз кивает.

— Заметно. Этот галстук совершенно точно дает понять, что ты провел очень много времени в «Стандарт энд Пурс», — говорит она с ухмылкой. — Не похоже, что ты инвестор, который покинул Уолл-стрит, чтобы поддержать крутой ресторан. (Примеч. «Стандарт энд Пурс» (англ. Standard & Poor’s) — дочерняя компания американской корпорации McGraw-Hill, занимающаяся аналитическими исследованиями финансовых рынков).

И вот она, причина №547, почему я не могу избавиться от этой похоти. Потому что Эбби очень прямолинейная, и это, черт возьми, заводит. После фальшивости моей бывшей честность Эбби освежает и соблазняет.

— Тогда какой галстук мне следует надеть? — спрашиваю я, и на мгновение почти позволяю себе поверить, что я спрашиваю, как мужчина, жаждущий совета от женщины, с которой он встречается. Будто бы она собирается подойти поближе, снять с меня этот галстук и бросить его на диван. А потом просунуть руку под мою рубашку и сказать: «Пропусти ужин, лучше возьми меня».

И я забью на ужин в мгновение ока. Буду трахать ее всю ночь снова и снова, заставляя парить от удовольствия.

Но я не могу позволить так далеко оторваться от реальности.

Мы не пара. Мы не вместе. Она — двадцатишестилетняя няня моей дочери. Я — ее тридцатичетырехлетний работодатель. Эбби яркая и красивая, смешная и умная, и такая чертовски сексуальная, и она советует мне, как одеться, потому что она одна из самых честных и заботливых людей, которых я когда-либо встречал, и это не потому, что она играет в дочки-матери.