Господин моих ночей (Дилогия) (СИ) - Ардова Алиса - Страница 124

Поцеловал мою ладонь, порывисто сжал пальцы и быстро ушел. Оставив после себя тишину и глухое чувство вины в душе.

Когда столицу окутывала темнота, и на небе ярко загорались звезды, мы тенями переходили в имение Айтона.

А дальше были ночи. Полные нежности, страсти, горячего прерывистого шепота и счастья.

Нам было хорошо в нашем доме у моря, и мы не спешили переселяться в одну из башен. Тем более, что Эвераши и Нетгарды никак не могли договориться о том, где же все-таки мы должны теперь жить — два наследника и полноценных алхора, объявленных богами равными во всем. Сахтар и Каари сделали свое «черное» дело и исчезли, равнодушные к мелким людским проблемам. А семьи продолжали ожесточенно спорить, приводя убедительные доводы и отстаивая свою точку зрения.

Впрочем, нас это не особо волновало.

— Понадобится, построим собственную башню, — заверил меня однажды Айтон.

— Или не построим. Зачем вообще нужны эти громадные полупустые «высотки»? В них ужасно неуютно.

— Наша точно полупустой не будет, — весело хмыкнул муж. — Вот увидишь, ее почти мгновенно оккупируют фамильяры во главе с горгулом и драконом. Быстро установят диктатуру и наведут строгий порядок. В последнее время я не узнаю Хвича. Знаешь, мы с ним столько лет вместе, а я и не подозревал, что мой фамильяр — самый настоящий тиран и деспот. Особенно, когда дело касается его обожаемой Хозяйки и одной маленькой лисички. О них, бедных, кроме него, оказывается, и позаботится толком некому.

Я только улыбнулась в ответ.

Горгул, и правда, зорко следил за тем, что происходит в моей жизни, неустанно опекая меня и Тири. Возражения не принимались, а робкие попытки увильнуть пресекались на корню. Если Хвич был занят, на пост заступал Мишь.

— Нет. Ройс согласен, — кратко пояснил дракон, когда я спросила, не возражает ли его алхор. И, вздохнув, отвернулся.

Он все еще переживал, что я выбрала не его связанного.

С самим Ройстаном я после церемонии в храме больше не виделась. Знала, что он, как и раньше, работает в команде лорда-протектора в Кайнасе, но расспрашивать о нем Айтона не решилась.

Тэйн-старший прислал Нетгардам новый перечень условий по погашению долга, который включал огромные, но, слава богам, исключительно материальные и имущественные претензии, и после этого как-то подозрительно притих. Словно раздумывал, какую новую каверзу устроить. В любом случае, на нашем горизонте он пока не мелькал.

А вот с Вереной мне довелось встретиться. Причем совершенно неожиданно.

Маги-водники демонстрировали в Оранжерейном парке свою последнюю разработку — поющие фонтаны, и я уговорила Айта мне их показать. Мы неспешно прогуливались по одной из боковых аллей — специально выбрали самую безлюдную дорожку — и на повороте буквально нос к носу столкнулись с леди Тэйн, которую сопровождали несколько подруг. За юными высшими на почтительном расстоянии двигались компаньонки и охрана.

Заметив нас, Верена замедлила шаг. На лице ее поочередно отразились растерянность, досада, злость, взгляд оценивающе скользнул по нашим запястьям, выискивая брачные метки. Но замешательство длилось всего несколько мгновений. Потом сестра Ройстана выпрямилась, высокомерно вскинула подбородок и с каменным выражением и поистине аристократической выдержкой гордо проплыла мимо.

— Леди, — поклонился Айтон, здороваясь со всеми дамами разом.

Я кивнула, присоединяясь к мужу.

Девушки нестройно залепетали приветствия, украдкой изучая меня и с любопытством косясь на татуировки. Лишь Верена сделала вид, что ничего не видит и не слышит.

Но когда мы разминулись, меня словно что-то ударило в спину. Резко обернулась.

Верена стояла и смотрела мне вслед. И во взгляде ее стыла такая неизбывная ненависть, что в теплый осенний вечер я почувствовала, как по телу пробежал ледяной озноб.

Весь следующий день я была под впечатлением от встречи с леди Тэйн, пока отец не огорошил очередной новостью — завтра мне предстоит знакомство с женской половиной семьи Эверашей.

Катион и Мелори — законные супруги Ранглота и Дивена, мои уважаемые старшие родственницы. Высшие леди от кончиков изящных туфелек до инкрустированных драгоценными камнями шпилек в тщательно уложенных замысловатых прическах. Называть их бабушкой и прабабушкой мне и в голову не пришло. Они даже выглядели удивительно молодо. Я бы сказала, неестественно молодо. У каждой, наверняка, имелся личный маг-косметолог.

Ни единой морщинки на идеально гладких фарфоровых лицах, ни одной, даже самой маленькой складочки на лбу или у губ.

Красивые. Безупречно воспитанные. И абсолютно безжизненные.

Я смотрела через обеденный стол на высокородных дам и отчетливо понимала, что с ними, в отличие от деда и прадеда, никогда не найду общего языка. Да, честно говоря, и не очень хотелось. Хитрец Ранглот и строгий педант Дивен оказались мне намного ближе и понятнее, чем этих насквозь промороженные статуи. Зря я просила Эверашей познакомить нас. Ни тепла, ни радости свидание не принесло — лишь желание поскорее закончить обед и убежать. Под любым предлогом.

О том, где его мать и бабушка, живы ли они и когда мы увидимся, я спросила отца сразу же после встречи с Ранглотом и Дивеном. Признаться, в тот день я очень удивилась, что Эвераши пришли без своих жен. Тогда же и узнала об особенностях взаимоотношений в семьях высших.

Жены алхоров жили в родовых башнях только в первые годы супружества, пока дети были еще маленькие. Потом сыновей отправляли в закрытую школу, а дочерям нанимали воспитательниц и компаньонок. К тому времени действие ритуала, связавшего пару при венчании, ослабевало, и дамы торжественно отбывали в подаренные супругами дома. Как правило, каждая из них к тому времени уже владела имением на юге Лагора, поближе к теплому морю и несколькими особняками, причем один из них — обязательно в столице. Место, где они хотят жить, выбирали сами женщины.

Дома и родовые башни связывали стационарные порталы, но дамы редко ими пользовались. Мужья и дети сами навещали жен и матерей.

— Но… это же ужасно… — помню, как я была тогда ошарашена. — Они, действительно, сами уходят? Бросают детей? Может, мужчины выгоняют их?

Подобное предположение казалось чудовищным, но хоть как-то оправдывало в моих глазах поведение матерей.

— Не выгоняют, — вздохнул Кронерд. — Да, это древний обычай, идущий еще от демонов, однако, если женщина желает остаться в башне рядом с детьми и мужем, никто ей не препятствует. Места достаточно, сама знаешь. Но большинство все-таки переезжает, как только получает такую возможность. Даже магини. Видимо, берут пример с высших. Вместе остаются только истинные и те редкие пары, которые за прошедшие годы поняли, что они не просто уважают — ценят друг друга, и им хорошо друг с другом. Остальные с удовольствием следуют традиции. Дамы принимают мужей у себя и сопровождают их на балы, приемы и прочие официальные мероприятия. Туда положено приходить вдвоем. А с детьми встречаются… уж как получится.

Отец запнулся и после томительной паузы глухо добавил:

— Мать оставила меня, не дождавшись, когда я отправлюсь в школу. За полгода до начала обучения.

Лицо его помрачнело, и я больше не решилась задавать вопросы. Отец сам пояснил:

— Они не знают пока о тебе и Гестине. Не то, чтобы мы им не доверяли, но… Лучше рассказать все после официального представления наследницы совету. Тогда и познакомитесь. Так будет лучше.

Он быстро отвернулся, избегая встречаться со мной взглядом, и я поняла: нет, все-таки не доверяют.

И вот сейчас, наблюдая за своими великолепными, безупречными родственницами, чувствовала, что и сама никогда не поделюсь с ними ни одной, даже самой маленькой тайной.

Они были и оставались чужими. И становиться родными, судя по всему, не собирались. На маму взирали с чуть заметным пренебрежением, хотя и не демонстрировали его открыто. На меня — с недоумением и легким ужасом, как на нелепую диковину.