Жена Наследника (СИ) - Лошкарёва Виктория Витальевна - Страница 20

Мои губы терзал язык зеленого клыкастого монстра, меня гладили не руки — страшные лапы с острыми, как хорошо наточенный нож, когтями, а внизу… внизу я была соединена не с плейбоем — красавчиком, что подвозил меня на своем феррари, а с мускулистым инопланетным драконом, что с размаху врезался в моё тело своим огромным, с твердыми пластинами, членом. И только его глаза — светлые, умные… любящие глаза оставались прежними. Цепляясь за них, за его взгляд, я медленно осознавала, что и это тоже Кейн — его часть; большая или меньшая, важная или не очень — но часть моего мужа, а потому…

А потому я отвечала на дикие поцелуи, с нежностью докасаясь до любого из его образов и плакала, кончая под ним.

Впрочем, иногда, смывая с себя сперму после полового акта, я чувствовала себя предательницей по отношению к собственному народу, к собственной расе.

Хотя… как объяснить то, что нельзя объяснить? Я знала, что люблю Кейна. Люблю его таким, какой он есть: мудрого и раздражительного. надменного и нежного, злого захватчика и заботливого мужа… Любят ведь не за что-то. Вот ия любила его не за что-то, а вопреки всему.

Теплый океан быстро смывал мои слёзы и сомнения, оставляя в груди одно лишь чувство безмятежности.

Планета словно говорила мне: всё хорошо, всё нормально, не стоит беспокоиться…

И я, не беспокоясь, ехала на следующий день в человеческие поселения, чтобы ещё раз убедиться в благоденствии первых поселенцев.

А земляне быстро привыкали к своей новой родине…

Иногда я разговаривала с теми, кто знал английский или русский, переходя с дифиерго — языка, на котором говорили все колонии империи. — Конечно, сопровождающая меня охрана всегда присутствовала неподалеку, но вряд ли кто-то из них говорил на земных языках. В любом случае, бывшие земляне всегда были довольно открыты в своих суждениях.

— Знаешь, — качала головой Ася — двадцатисемилетняя девушка из Челябинска, — когда я очутилась на их корабле — думала всё, каюк мне пришёл… А потом эти смены на полях, эти вечера по интересам. Не то, чтобы я какая — то ханжа, но и сразу прыгать в койку к незнакомому мужику только потому. что тебе обещают лучше кормёжку — полный бред. Согласись?

Я кивала и ‚ затаив дыхание, слушала Асину историю.

— А потом нас всё чаще стали миксовать с Витькой. Дошло до того, что он стал половину моей нормы делать — жалел меня, безалаберную… И знаешь ‚ я подумала, что надо рискнуть.

— Не жалеешь?

Ася, рассмеявшись, покачала головой.

— Ален, ну ты сама посмотри, где мы живём: здесь тебе нет ни промышленности, которая всю природу испоганила, ни других загрязнений… экологически чистые продукты, теплый климат и океан, в котором можно плавать круглый год… А ещё у нас собственный дом с такими наворотами, которые бы мы ни за что не потянули на Родине.

— Но ведь на корабле…

— На корабле было страшно, — согласно кивнула Ася, — но сейчас я имею куда больше, чем имела дома. Что у меня было — то в Челябе: однушка, которую я снимала напополам с подружкой, продавленный диван — потому что денег никогда не было на новый, промокающие сапоги, которые я таскала третий год подряд — и унылая работа в офисе, где каждый менеджер считает себя пупом земли и вытирает об тебя ноги.

Девушка, одёрнув подол сарафана, вздохнула.

— А сейчас сама видишь… муж, дом, ребеночка вот ждём.

Ася замолчала.

— Я, конечно, слышала слухи, что имперцы не со всеми переселенцами так обходились… Доходили слухи. — Девушка тяжело вздохнула. — Но для меня это только слухи. Понимаешь? Слухи, ничем не подкреплённые… Рашианцы, конечно, сделали неправильно. Могли бы какой — то призыв по телевизору объявить, открыть пункты сбора… У нас многие бы поехали.

— Ася, какие пункты сбора? Ты же помнишь, чем закончились первые переговоры.

Потеребив подол сарафана, Ася упрямо мне возразила.

— А что было? Ну, убили эти бабы снайперов. Так те тоже не корзинки с цветами им выносили, знаешь ли. И вообще, в мирных парламентёров стрелять нельзя — так Витя говорит, а он у меня хорошо историю знает. Такого раньше никогда не допускалось, а тут американцы решили вывернуться.

И Ася, нахохлившись, посмотрела на меня.

— Да ты и сама лучше меня знаешь, что имперцы не такие уж сволочи.

— Я?

— Нет, ну а кто у нас замужем за рашианцем. Кстати, Алён, как они в постели, а? А то мне девчонки рассказывали, будто они там… ну ты понимаешь… намного больше, чем наши мужики.

Покраснев, я развела руками.

Мне не с чем сравнивать.

— Да ладно, — не поверила Ася. — Подожди, а сколько тебе лет?

— Дело разве в возрасте… — едва нашлась я с ответом, на что девушка согласно закивала головой.

— Ну да, ну да…

Ася была не единственной, кто оказался доволен «переселением». Индусы, вырвавшиеся из смога Нью-Дели, трудолюбивые китайцы… даже американцы, которые теперь радовались жизни «вне офисов» — океан под боком, зимы нет, работа без стрессов — что может быть лучше…

Признаться, я не слишком доверяла всем этим восторженным разговорам. Слушая хвалебные отзывы о жизни на Д’архау, я в тоже время подсознательно искала неискренность в них; последствие внушений… но даже для меня, девицы, прошедшей школу Сопротивления, не находилось ничего подозрительного. К тому же, были здесь и недовольные…обиженные люди, ворчавшие скорее по привычке, что, мол, автомобилей на планете нет — приходится запрягать животных, и сотовая связь не работает, и последний сезон «Голодных игр» они не досмотрели…

..бедолажки…

Если бы они знали, что сотовую связь с момента захвата так и не восстановили, а Голодные игры теперь можно было посмотреть в каждом городе — из окна любого из уцелевших зданий…

Но я ничего из этого, конечно, не рассказывала. Просто каждый раз, после своих поездок в человеческие деревни, я возвращалась на нашу виллу и подолгу плавала одна, пытаясь смыть с себя темноту переживаний и нечистоты своей злобы.

На кого я больше злилась? На рашианцев, поработивших нас в одно мгновение — захвативших всю планету без объявления войны; на землян, счастливо пребывающих в своём рабстве или опустившихся до уровня зверья — или на себя саму, которая оказалась меж двух огней, не в силах выбрать какой — то один?

Хорошо ещё, что именно на Д`архау я научилась скрывать свои переживания от Кейна — ему удавалось «слышать» мои мысли, только когда те становились совсем уж громкими… но обычно к его возвращению домой, я уже пребывала в умиротворённом спокойствии — океан легко смывал с меня горькие мысли. оставляя лишь чувство безмятежности. Прекрасное чувство. которое давало мне сил с улыбкой засыпать и с улыбкой встречать новый день.

Я не притворялась перед Кейном — совсем нет. просто это был мой способ убежать от действительности и «спрятаться в домике». Я любила своего мужа, и в то же самое время была девушкой с Земли… девушкой, которая не хотела делать выбор.

Да и не могла.

В тот день я в очередной собралась выехать вместе с охранниками в одно из человеческих поселений — именно там должен был находиться дом Ильи и Анжелы.

Кейн, когда я ему сказала, куда собираюсь, недовольно скривил губы, но отговаривать не стал.

— Тебе обязательно это делать? — только и спросил он.

— Обязательно, — ответила я. — Ты против?

Мой супруг некрасиво ощерился.

— Я просто не понимаю, зачем ты всё это делаешь. Одно дело: интересоваться условиями новых колонистов, прибывших на Д’архау с твоей родной планеты. Но ты ведь не просто интересуешься — ты пытаешься найти что-то плохое, грязное.

— Неправда.

Кейн усмехнулся.

— Убеди меня. Зачем тебе это надо?

— Может, я просто соскучилась по…

— …по кому. Алёна? — иронично воскликнул Кейн. — По молодой индусской парочке. которую ты никогда не видела? Или по тому американцу из Техаса. женатому на норвежке… С кем из них ты была знакома. напомни мне?

Положив ладонь на грудь мужа, я тихо прошептала:

— Пожалуйста…