Бэтмен. Убийственная шутка - Фауст Криста - Страница 18

Стоя за кулисами, дородный владелец «Смешливого дурака» сделал резкий жест поперек горла. В углу его рта болтался окурок дешевой сигары. Она не горела. Каждый вечер она оставалась незажженной.

Длиннолицый начинающий комик перевел взгляд с владельца на немногочисленных, но тем не менее жестоких посетителей. Большинство из них были пьяны или под кайфом, и человеку на сцене, в темном костюме и галстуке-бабочке, казалось, что единственная причина, по которой они остались на последнее представление, – это желание помучить артистов. Когда он повернулся, чтобы уйти со сцены, кто-то в темноте начал хлопать.

На мгновение он заколебался.

– Скатертью дорога, жалкий шутник! – крикнул мужчина сзади. Он захохотал и хлопнул в ладоши. Медленно. Жестоко. – Хочу бесплатную выпивку за то, что тебя терплю. Все заведение хочет бесплатно выпить. Хо, хо.

Владелец Гэйнор ободряюще похлопал расстроенного комика по плечу. На нем был сиреневый костюм и галстук в тон, что должно было выглядеть нелепо, но каким-то образом на его полной фигуре он смотрелся органично. В костюме он был похож на циркового торговца, который решил вечерком выбраться в город.

Выйдя на сцену, Гэйнор поднял руки и заговорил:

– Как всегда, я хочу поблагодарить вас всех за то, что пришли. Не забудьте дать на чай официантам.

Раздался звук как от выстрела по краю консервной банки. Единственная официантка, стоявшая сбоку, слегка наклонилась. У нее под глазами были темные круги, серьги мерцали, несмотря на слабое освещение. Хозяин ушел со сцены, и занавес закрылся.

Он нашел длиннолицего комика в обшарпанной гримерной. Тот облокотился на спинку стула и уставился в зеркало с круглыми лампочками. Некоторые из них перегорели.

– Слушай, у тебя получилось выдавить из них несколько смешков, – сказал Гэйнор длиннолицему. – Комедия – тяжелый жанр, особенно для новичка. Но это как езда на лошади – тебя сбрасывают, а ты должен снова вернуться в седло.

Он снова схватил высокого мужчину за плечо.

– Хочешь, чтобы я вернулся? – спросил мужчина не оборачиваясь. Казалось, он рассматривает в отражении свое будущее.

Владелец клуба вытащил изо рта окурок сигары, зажал его пухлыми пальцами и помахал им.

– Дай... дай-ка подумать, что из этого может получиться, – ответил он. – Но, черт, ты выстоял перед лицом враждебной толпы, а это половина успеха. Я тебе позвоню... может быть.

Он сунул окурок на место и протянул две обмякшие двадцатки. Комик растерянно посмотрел на него.

– Прости, но это все, что удалось выручить, – сказал Гэйнор. – Вечер выдался неудачный.

Длиннолицый выпрямился и взял шляпу. Из-за темного костюма его долговязая фигура была неразличима в сумраке. Он был похож на темного призрака, нависшего над смертным владельцем клуба. На мгновение толстяк задумался, не случится ли беды.

– Я не гордый. Беру, сколько дают.

– К-конечно, парень.

От голоса, шедшего из темноты, ему стало не по себе, настолько он отличался от обычного бодрого тона парня.

– Слушай, э-э, выпей со мной перед уходом. Согласен?

Высокий мужчина подошел к двери и, не оглядываясь, сказал:

– Я не пью. Это притупляет ум.

Выйдя на улицу, он надел бесформенную фетровую шляпу с щегольским пером, торчащим из-за ленты. Ночь была холодная, заморосил дождь, но идти было недалеко, да и не хотелось тратить деньги на такси. Это была старая часть города. Приблизившись к своему дому, он прошел мимо проститутки, стоявшей в нише дверного проема, укрывавшем ее от дождя. Она была одета в мини-юбку, прозрачный топ без лифчика, жилет с воротником из искусственной овечьей шерсти и сапоги до бедер. На вид ей было то ли двадцать, то ли сорок.

– Хочешь свидание? – спросила она, осматривая его с ног до головы и причмокивая жвачкой. На одной стороне ниши висела афиша с объявлением о новом шоу в парке развлечений «Братья Бонус».

Он даже не смог выдавить в ответ усталую улыбку. Он пошел дальше, мимо баров, где люди смеялись, пили и выстраивались в очередь на ночлег. Он добрался до дома и остановился на улице, будто накрепко прилип к тротуару.

«Ну и дыра», – снова пожаловался он. Что он за добытчик? Какая-то кошка, из тех, что жили в здании, топала рядом с ним по железной кайме, обрамлявшей бетонные ступени. Она смотрела на него недобрыми глазами.

– Я тоже от тебя не без ума, – сказал он.

Кошка спрыгнула на землю и отправилась дальше.

В угловом окне над ним приоткрылась рама, и он услышал, как играет радио. Оно вечно играет, подумал он. Там жил мистер Рамирес, вдовец. Он не спал до поздней ночи и вставал рано утром, сидел в кухонном уголке и слушал то же, что и полуночники в эти одинокие часы.

Как раз сейчас шел выпуск новостей:

– ...таинственный мститель в маске, известный многим как Человек – летучая мышь, не сидит без дела. Ранее сегодня вечером он предотвратил вооруженное ограбление в модном районе. Свидетели говорят...

Дверь за ним закрылась. Он вошел, задержавшись на лестничной площадке. За дверью слева послышалось шарканье ног. Он знал почти наверняка, что хозяйка, миссис Бёркисс, слышала, как он вошел, и наблюдала за ним через глазок. Длинные спутанные волосы, перевязанные лентами, крючковатый нос и домашнее платье в цветочек. Она тоже была полуночницей. Из своей квартиры на первом этаже ей было видно, кто приходит и уходит. Она украдкой наблюдала за всеми.

Поднявшись на второй этаж, он остановился на верхней площадке лестницы и глубоко вздохнул, еле сдерживаясь, чтобы не свалиться вниз. Он отпер дверь и вошел. В их скудно обставленной квартирке было тепло благодаря обогревателю рядом с кухонным столиком, а белье, постиранное вручную, висело на веревке рядом с окном. Через окно было видно кирпичную стену, примыкающую к соседнему зданию, так близко, что появлялось чувство клаустрофобии. С крыши капала вода.

– Привет, Джинни, – весело сказал он, пытаясь скрыть тоску.

Его беременная жена сидела за столом, на стуле с жесткой спинкой. На ней была комбинация и тапочки, халат был распахнут для удобства. Перед ней стояла миска, она чистила рачьи хвосты. Она собиралась готовить свой фирменный суп гумбо. На раковине стояла миска с бамией, которую она потом обработает огнем. Он очень любил ее суп гумбо.

– Ну, как все прошло? – спросила она. – Понравилось твое выступление?

Он невесело усмехнулся, подошел к раковине, взял сырой кусок бамии и откусил.

– Ну, мне... Мне сказали, что, возможно, еще позвонят, – сказал он жуя. – Не знаю. Я... я нервничал и испортил концовку шутки.

«Вонючка!»

Стыд нахлынул снова.

– О, – сказала его жена.

Он помчался обратно, к столу, и навис над ней:

– Что значит «о»?

– Я... я ничего не имела в виду....

Как же, не имела в виду.

– Не ври, – прорычал он. – Вот как ты сказала: «О». Вот так.

– Боже мой, да я всего лишь...

– Ты сказала «о». Как в «О, то есть ты не нашел работу?» Или в «О, а как же мы будем кормить ребенка?»

Он сердито посмотрел на нее, но она не сдала позиций.

– Думаешь, меня это не волнует? – продолжал он, отходя от стола и сжимая кулаки в полном бессилии. – Думаешь... мне все равно, думаешь, что для меня все это – большая шутка, баловство...

Тут его гнев исчез, сменившись отчаянием. Он упал у ее ног, нежно обнял и положил голову ей на колени.

– Господи, – сказал он, – Господи, прости меня....

– Малыш.

Она положила руку ему на спину. Другой рукой она пригладила его непослушные волосы, которые всегда казались ей такими притягательными. Они все думали, как эти локоны будут смотреться на их ребенке.

– Не хочу вымещать гнев на тебе, – сказал он всхлипывая. – Ты и так страдаешь замужем за неудачником.

– Сладкий, это не...

– Это правда. Я не могу тебя содержать. – Он глотнул воздуха. – О, Джинни, что нам делать?

– Все будет хорошо, – ответила она мягким, уверенным голосом. – До рождения крошки еще три месяца, и я думаю, что миссис Бёркисс согласится подождать арендную плату еще немного. Она жалеет меня.