Капитан Соври-голова - Медведев Валерий Владимирович - Страница 6

• Предыдущая
• 6/12
• Следующая

— А самовар?

— А я его сам тут закопал… То есть я не закопал, я его просто так бросил, а когда дорогу делали мимо нашего сада, так его и засыпали, наверное, вот… Я его хотел в утиль сдать на цветные металлы, а его тут землёй засыпали, я не успел! Вот…

Главное, Диме сейчас самому ужасно вдруг стало стыдно за то, что пережил тут с этой самой выдумкой какой-то приступ, какой-то вроде болезни, что ли, золотой лихорадки с температурой, как при гриппе.

— Всё, — повторил Дима громко, — я больше в этой золотой лихорадке не участвую!

Подавляющие переглянулись.

— Хочет, чтобы мы ушли, — сказал Комаров. — Хитёр! Мы уйдём, а они тут вдвоём, без нас! Продолжать! — скомандовал Комаров. — Полдела сделано, я не из тех, кто отступает… и тем более — уступает!

— Прощайте, пираты… — устало сказал Дима и, еле переставляя ноги, двинулся к даче.

А Зинаида осталась. Она вроде и поверила и не поверила. Наверное, больше не поверила, чем поверила, раз осталась.

…Утром Дима с папой вышли на крыльцо. Вместо девяти ям было вырыто около восемнадцати. Папа даже присвистнул от удовольствия.

— Можно же при желании… — сказал он.

— При желании найти клад, — пояснил Дима.

— Какой клад?

И Дима рассказал папе про клад и про всё остальное.

— Чтоб интересней копать было… — пояснил Дима.

— Ну, молодец! — пришёл папа в восторг. — Какой сообразительный человек! Здорово про клад придумано! Теперь насажаем кусты и деревья, у нас тут настоящие джунгли будут! Молодец твой дед! Кстати, это что за дед?

— Какой дед? — изумился Дима. — Я всё это сам придумал!

— К чужой славе хочешь примазаться?

Дима хотел возмутиться ещё больше, но в это время к ним подошёл участковый милиционер.

— Тут поговаривают, что на вашей территории вчера клад нашли, — сказал участковый. — Закон знаете? Нашли — надо сдать. А премию, конечно, получите — тоже по закону.

Какой клад? Какая премия? — вскипел папа. — Это дед какой-то про клад придумал, чтобы мальчишкам было интереснее ямы копать. Ямы под кусты мы рыли!

— Моё дело напомнить, — сказал участковый. — Сдать надо клад. — И он пошёл к калитке.

— Так это ты придумал всё-таки? — продолжал кипеть папа.

— Это не я, — сказал спокойно Дима. — Это дед. Он тут мимо нас в электричке проезжал!

— Ну, пусть только ещё раз проедет! — сказал папа.

Солнце лежало на полу большими квадратами. В каждый квадрат упирался как бы слоновой ногой широкий луг. Громадный солнечный слон стоял между классной доской и партами и весь сверкал мерцающими, летающими, плавающими пылинками. Что-то тропическое было в классе ещё и от теней старого плюща в углу.

— Так вот, — сказал капитан Соври-голова, сокращённо капитан Coгo, он же Дима Колчанов, — в африканской пустыне эти самые арараты…

— Какие арараты? — поправил очки химик Шура Гусев, любивший точность. — Какие ещё арараты? Арарат — это гора на Кавказе. Вечнозаснеженная гора с вечнозелёной растительностью.

— Ха! — сказал Дима Колчанов. — Гора! Крестьян так зовут африканских — арараты!

— Их зовут ораторы, кажется, — робко вставила застенчивая Наташа Рыбкина, — или, как их, оратории… то есть нет…

— Арабы… — зевнул Костя Стрельников, которого никто ничем не мог удивить, даже сам капитан Coгo.

— Арабы — это вообще… это нация… — сказал Дима Колчанов, — а арараты — это крестьяне… они копают землю кайлой и едят сушёных кузнечиков.

— От сушёных кузнечиков араратом не станешь, — возразил Шура Гусев. — А-а, вспомнил! Их зовут аратами!

— Какая разница? — сказал Дима, разглядывая прищуренными глазами солнечного слона, слегка переместившегося к дверям. — Араты или арараты? Важно, что они едят! Так вот, я насушил кузнечиков и…

Но никто так и не успел узнать, что сделал Дима Колчанов с сушёными кузнечиками. В пятый «А» влетела Света Брунова с криком ужаса:

— Ребята! Этот новенький, который Сорокин, обыграл всех в шахматы! Весь наш пятый «Б»! Он обыграл ещё и весь свой пятый «В»!

Даже солнечный слон от такого известия вздрогнул — золотые пылинки так и запрыгали в нём. Дима Колчанов спросил с ехидцей:

— В поддавки, что ли, играли?

— Ты что? — вскричала Света. — Шутишь?! А он сюда, между прочим, движется! С шахматной доской, между прочим! И с сопровождающими лицами!

В классе стало тихо. Голос Светы звенел уже в коридоре. Новость о потрясающих победах новенького неслась по школе со скоростью Светы.

— Так вот, — сказал Дима Колчанов, поудобнее устраивая ноги под партой и возвращаясь к африканской теме, — когда мне было четыре года и мы жили в одном из глухих районов Конго…

— Ну, даёшь! — зевнул снова Костя Стрельников, — Так я и поверил!

— Кто не верит, может выйти, — сказал Дима, — я не держу… Значит, в Конго…

Раздался грохот, как будто кто-то ударил в боевой африканский барабан. Саня Петушков, староста пятого «В», гремя шахматами в коробке, появился в дверях. За ним встал некий мальчик, худенький и строгий, и с любопытством исследователя посмотрел, как всем показалось, на капитана Соври-голову.

— Вызываем! — сказал Саня Петушков, ликуя. — Бросаем, то есть, вызов!

— Куда? — спросил Дима.

— Чего — куда? — удивился Саня Петушков. В коробке над его головой шахматы тихонько рычали, перекатываясь из угла в угол.

— Куда бросаете? — холодно спросил Дима.

— Как — куда? Вам бросаем! Вызов!

— Пробросаетесь… — сказал Дима. — И вообще мы заняты! Прошу закрыть дверь! Так вот, в этом Конго…

— Струсили! — сказал Саня Петушков, оглядываясь на всепобеждающего Сорокина.

Шура Гусев возмутился:

— Да он, этот твой новенький, знает, кому вы тут… вызов бросили? В прошлом году кто у нас был чемпионом? Дмитрий Николаевич Колчанов был чемпионом!

— А теперь будет Семён Иванович Сорокин! — сказал Петушков.

— Ай, пешка, знать она сильна, коль лает на слона! — засмеялся весёлый и находчивый Туркин, поднимаясь во весь свой высокий рост.

Он посмотрел на Сорокина сверху вниз и сказал, как Суворов о Наполеоне:

— Далеко шагает, пора и унять молодца!

— И уйму! — сказал Дима, тоже поднимаясь из-за парты. — Я его прямо сейчас уйму! Для начала я дам ему фору! И в придачу королевский гамбит! А потом фишками закидаю!

В класс уже стекались все, кого победил и ещё не победил Сорокин.

— Правильно, капитан! — кричал пятый «А». — Дай этому Сорокину гамбитом по организму!

— Сорокин! Не трусь! — кричал пятый «В». — За одного гамбитого двух негамбитых дают!

— Зачем по организму? — сказал Дима. Он вырвал шахматную доску из рук Саши Петушкова и потряс ею сам. — Я его по самому слабому месту! Я его по мозгам!

— Начнём, — спокойно сказал Сорокин. Весёлый Туркин пропел:

— Начнё-ом, пожа-алуй!

Сорокин, видно, не хотел терять ни минуты, потому он тут же достал из портфеля книжку Симагина «Атака на короля» и разложил на подоконнике доску.

— Заглядывать в книжку будем? — спросил Дима.

Сорокин молча расставлял фигуры. Дима Колчанов долго и задумчиво смотрел на него. Сорокин, ероша жиденькие волосы, просмотрел несколько этюдов на разных страницах.

— Хорошо… — проговорил Дима, вздохнул и отправился… в буфет.

Солнце зашло за тучку, солнечный слон исчез, тропические тени погасли.

— Ну вот… — вздохнула Наташа Рыбкина, грустно глядя вслед капитану: ей очень было жаль, что так она ничего и не узнала о Конго.

Шура Гусев догнал Диму Колчанова уже в буфете.

— Ты что? — спросил он его. — Раздумал? Дима купил три бутерброда со шпротами.

— Ты почему сейчас занимаешься тем, что ничем не занимаешься? — горячо прошептал Шура в ухо Диме.

— Как это ничем? — проглотив кусок бутерброда, сказал Дима. — Как это ничем?! Я заправляю фосфором свои мысли!

• Предыдущая
• 6/12
• Следующая