Все дороги ведут в Геную (СИ) - Зубков Алексей Вячеславович - Страница 22

- Что он сказал? В камин?

- Только демону искушения ведомо, где возлегаю я на ложе из каррарского мрамора!

- Он сжег книгу? Да я его сейчас зарежу!

- Господа! - попросил внимания Фредерик.

- Не до тебя, парень!

- Ваша книга лежит в тайнике у вас дома. Тайник в стене, где использован каррарский мрамор, и это место можно увидеть, стоя у окна в спальне вашего дедушки, где он спал, пока был здоров и вел записи.

- Где у него в старой спальне каррарский мрамор? Там же засрано все как в свинарнике. Пыль, паутина и всякий мусор.

- Тем проще будет найти такое место, которого не далее, как вчера, касалась рука человека.

Генуэзцы переглянулись.

- Спасибо, мессир, если найдем книгу, то мы перед вами в долгу.

Забрали своего деда и вышли.

- Перед вами полгорода в долгу, если они найдут, - сказал аптекарь.

- Он вел записи на половину Генуи? - удивился Макс.

- Нет, но если разорится эта семья и их клиенты, то по городу пойдет волна невыполненных обязательств. Дойдет до резни. Так что я еще раз благодарю вас за внимание. Чем могу помочь?

- Можете, но сначала скажите, чем страдает тот несчастный? - ответил Максимилиан.

- Французская болезнь, господа. Сильно запущенная. Такие больные обычно сидят под замком. Беда в том, что поначалу больной не чувствует, что он болен, и не идет к врачу. А потом становится уже поздно. Сыпь, язвы, разваливается лицо, слепнут глаза, слабеет ум. Первый признак заболевания - твердый прыщ на срамном уде или на лице, тогда еще не поздно лечиться, но насчет вылечиться не уверен.

- Знаком ли Вам этот предмет? - Фредерик снова показал стрелу.

- Позвольте, - аптекарь протянул руку.

- Осторожно, стрела отравлена.

Аптекарь, по-видимому, более серьезно относился к ядам, чем портовый хирург. Он попросил положить стрелу на стол и внимательно рассмотрел ее через линзу в оправе. Потом взял стеклянную трубочку и капнул около острия несколькими жидкостями. Ничего не произошло. Поскоблил острие стеклышком, растворил соскоб какой-то субстанцией и посмотрел на свет.

- К сожалению, ничем не могу помочь, господа. Или яд уже выветрился, или это дерево ядовито само по себе.

Фредерик старательно вытер руки об штаны, хотя будь древко настолько ядовитым, он бы умер еще утром.

- Нет, молодой человек, - улыбнулся аптекарь, - Я вижу, вы извлекли эту стрелу из раны, на острие кровь. Этот яд должен был попасть в кровь, чтобы убить жертву. Если у Вас на руках нет открытых ран, Вам ничего не грозит.

- Возьметесь проверить, что за яд? - спросил Максимилиан.

- Могу потыкать этой стрелой в какое-нибудь животное и написать отчет о результатах. Потыкать, конечно, сможет и уличный мальчишка за мелкую монету, но ценность представляют именно симптомы. По ним можно определить, на какие органы воздействует яд, а из этого вывести его природу и, возможно, порекомендовать противоядие. У вас нет еще таких стрел?

Фредерик потянулся в сумку за второй стрелой, но Макс его опередил.

- Пока нет. Вот вам примерно четверть флорина, на днях мы зайдем за результатами.

- Как вам угодно, господа, - поклонился алхимик.

- Дядя Макс? - спросил Фредерик на улице, - У нас же есть еще одна стрела. Первая из крысы, вторая из покойника.

- А что мы будем показывать всем остальным?

- Верно, - кивнул Фредерик, - Как я сам не сообразил?

Следующий аптекарь не понравился ни рыцарю, ни оруженосцу, и стрелу ему не показали. После него на пути попался астролог. С длинной белой бородой, в дурацкой широкополой шляпе и в балахоне, расшитом звездами.

Для начала Максимилиан поинтересовался общим прогнозом на грядущий год. Астролог достал листок и зачитал.

- В следующем году слепцы почти не будут видеть, глухие будут плоховато слышать, немые будут не особо разговорчивыми, богачи будут чувствовать себя чуть лучше бедняков, а здоровые - лучше больных. Старость будет неизлечимой - вследствие ушедших лет... Вы, случайно, не французы?

- Представьте, что мы французы, - ответил Макс.

Астролог убрал первый листок, достал второй и продолжил.

- Тогда благородное Французское королевство пребудет в процветании и торжестве со всеми радостями и удовольствиями, да такими, что чужеземные народы добровольно отойдут подальше. Будут пирушки, милые утехи, тысячи озорных проделок, в которых каждый найдет удовольствие. Невиданное количество вин и лакомств, урожай репы в Лимузене, обилие каштанов в Перигоре и Дофине, обилие олив в Лангедоке, обилие песков в Олони, обилие рыбы в морях, обилие звезд в небесах, обилие соли в Бруаже. Изобилие зерна, овощей, фруктов, зелени, масел, молочных продуктов, и никакой чумы, никакой войны, никаких неприятностей, никаких тебе бедности, хлопот, меланхолии...

- А остальной мир? Война будет?

- Италия, Романья, Неаполь, Сицилия пребудут там же, где они были в прошлом году. Они погрузятся в глубокие мечтания к концу Великого поста и станут порою предаваться сну в середине дня. Германия, Швейцария, Саксония, Страсбург, Антверпен и прочая будут процветать, если не разорятся. Испания, Кастилия, Португалия, Арагон претерпят внезапные перемены к худшему, и там переживут сильный страх смерти молодые, как и старики, и все же удержатся в тепле и часто будут пересчитывать свои экю - если у них они есть... Австрия, Венгрия, Турция - увы, господа, я не рассчитывал, как у них пойдут дела, да и мало меня это занимает, ввиду славного вхождения Солнца в знак Козерога...

- Так будет война или нет? - спросил Фредерик.

- Говорю вам - не принимайте полет жаворонков за падение небосвода, ибо он не обрушится на вашем веку, клянусь честью.

- А лично для нас можете сделать какое-нибудь предсказание? - спросил Максимилиан.

- Ханжи, святоши и торговцы реликвиями, молельщики и прочие пузаны вылезут из своих берлог. Спасайся каждый, кто хочет. Берегитесь также рыбьих костей, когда будете есть рыбу, и да охранит вас Господь от яда.

- Кстати, о ядах, - Максимилиан сменил скептическое выражение лица на заинтересованное.

- Прошу прощения, - прервал его Фредерик, - А не могли бы Вы нарисовать Большую Медведицу?

- Зачем, - удивился астролог.

- Для полноты картины, - бесхитростно ответил Фредерик.

На взгляд Максимилиана медведица получилась больше похожая на сонную толстомордую кошку с умеренно коротким хвостом. Откуда, в самом деле, генуэзцу знать, как выглядят медведи? Но это, конечно, не был повод, чтобы ржать, лежа на спине и дрыгая ногами, как Фредерик.

Рыцарь оставил удивленному звездочету несколько мелких монет и потащил оруженосца за собой.

Тодт организовал вынос тела и отпевание. Но после церкви он не удержался, на набережной попросил поставить гроб и решил рассказать почтенной публике, какого эпического героя сегодня лишился орден святого Иоанна и все христианское человечество.

- Братья по оружию, матросы и солдаты! Сегодня христианский мир понес тяжелую утрату.

Умер капитан Харон, мир его праху. Немало мусульман отправил он к Аллаху.

За белый Тунис, за белый Оран. За Средиземное море для христиан!

Это наше море, это знают все. Море, которое раздвигал Моисей.

Это наше море, Богом клянусь. Море, по которому ходил Иисус.

Это наше море, тех, кто во Христе живет. Скоро мы пойдем в крестовый поход.

Это наше море, наши берега. Пусть нам бросят вызов, кому жизнь не дорога.

Пусть уйдут в пустыню или на тот свет, моря не давал им пророк Магомет!

Толпа собралась быстро, и Тодт углубился в воспоминания.

- Выйдя из Венеции в позапрошлом году, мы долго искали врага, но они прятались от нас как барсуки в норы...

- Как крабы под камни, - поправил Дорада.

- Мы триумфально прошли аж до побережья Сицилии, и там наш героический капитан встретил не кого иного, как Хайреддина Барбароссу. При нем была только своя галера, потому что весь остальной флот струсил и разбежался дальше горизонта, но нехристи смело пошли на абордаж. Они не знали, с кем связались! Мы храбро бились, и когда у нас осталась едва половина экипажа, а у них совсем немного, я поджег корабль.