В паутине чужих заклинаний - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 8

— Штефан у нее ни разу не был, — смутилась я. — Встречались мы не в академии, разве что в общежитие он ко мне приходил. И я действительно не помню, чтобы он хоть раз встречался с инорой Вернер. Может, именно это и убрал?

— Может. — Дитрих усмехнулся так, что я сразу поняла глупость своего предположения. — Линда, давайте для начала проконсультируемся у одного моего хорошего знакомого, менталиста? Сегодня я попробую с ним договориться, а завтра… — Тут он надолго задумался. — Утром у нас с вами переезд, да и не согласится он на утро, с обеда, когда встанет инора Кремер, нужно будет отработать аванс и хоть немного за ней проследить. Вдруг она не столь легкомысленна, как считает ее муж?

— Эмми наверняка именно их и видела, — вспомнила я.

— Ваша подруга? Она как-то описала спутницу Эггера?

— Сказала, что рыжая и вульгарная, — с каким-то мстительным удовольствием сказала я.

Про вульгарную я только что придумала, но мне просто необходима была хоть какая-то компенсация за все потрясения этого дня. А Дитриху достаточно того, что рыжесть — не столь уж и часто встречаемый признак, за который он тут же и ухватился.

— У иноры Кремер действительно рыжие волосы, так что не исключено, что ваша подруга видела именно их.

— Я могу ее расспросить. Эмми наблюдательна, возможно, припомнит что-то интересное.

— Линда, — серьезно сказал он. — Надеюсь, вам не нужно напоминать, что все, услышанное вами, разглашению не подлежит?

Его вопрос меня отрезвил. В самом деле, как мне ни хочется прямо сейчас поделиться с подругой, говорить ей ничего нельзя, пусть даже рассказ инора Кремера напрямую меня касается. До сих пор тайн от Эмили у меня не было.

— Но я могу расспросить ее и без упоминания о вашем расследовании, — предложила я.

— Расспросите, — согласился Дитрих. — Может, она вспомнит что-то интересное. А пока давайте вернемся в мой старый офис, я вам выдам защитный артефакт.

Если и была у меня мысль отказаться от работы, после этих слов она пропала окончательно. Выгодность любого предложения, которое мне могли сделать, перечеркивалась желанием себя обезопасить. Сейчас я согласна была даже отказаться от зарплаты, размер которой Дитрих мне так и не назвал.

Мы вернулись в то здание, в котором состоялось наше знакомство. В коридоре царила тишина и пустота. Где сейчас Эмми, я понятия не имела. На двери Дитриха не было ничего, кроме номера офиса. Никаких опознавательных знаков или торчащих бумажек. Интересно, как его нашел инор Кремер, если в том офисе даже быть никого не должно в это время?

— Дитрих, а вы давали объявление с указанием адреса того офиса?

— Все же я в вас не ошибся, — довольно ответил он мне. — Правильный вопрос, Линда. Не давал.

— Почему же вы не спросили инора Кремера, как он вас нашел?

— Здесь возможно два варианта, но в обоих случаях он ответил бы одно и то же — нашел случайно. Проходил мимо и озарило — вот оно то, что нужно. Бессмысленно спрашивать.

— Почему вы ему не отказали?

— Из-за того, что он мне кажется подозрительным? А зачем? Лучше держать таких в поле зрения. Если он попал ко мне не случайно, сделать это он мог как из-за меня, так и из-за вас. Все же прозвучала фамилия Эггера, которая для вас — не пустой звук.

А еще все это могло быть постановкой, рассчитанной специально на меня, — не зря же в офисе по соседству идет запись на театральные курсы. Эти мысли удивили меня саму. Никогда в жизни я не страдала излишней подозрительностью, а теперь начинаю думать плохо о человеке, которого до сегодняшнего дня и не знала. Да если бы не Эмми, я бы сюда совсем не пришла. Тогда нужно подозревать и ее, и продавца газет, подсунувшего мне нужную. Дитриху я говорить ничего не стала — все же он пока единственный инор, согласившийся взять меня на работу и даже пообещавший за это платить. Вот когда не расплатится, тогда и буду подозревать его во всех смертных грехах. И все же, почему он взял меня на работу? Вдруг по тому же правилу, что инора Вернера, — держать в поле зрения? «Соблюдай правила безопасности не только в лаборатории, но и в жизни», — неожиданно припомнилось одно из первых наставлений иноры Вернер. Сейчас я их точно нарушаю…

Обещанный артефакт Дитрих мне выдал, вручил и ключ от нового офиса, в который мне надлежало прийти завтра утром. После чего мы распрощались, и я решила заглянуть в соседнюю комнату, где была запись на театральные курсы. Вдруг Эмми еще там? Но там не было не только Эмми, но и кого другого, а неаккуратная бумажка, криво прилепленная к двери, намекала, что рабочее время уже закончилось и ждать здесь подругу бессмысленно. Я пошла домой и по пути размышляла о всех странностях этого дня. Неожиданно взгляд зацепился за вывеску целителя, обещавшего всяческую помощь, в том числе и ментальную, и я поняла, что мне просто жизненно необходимо подтверждение словам Дитриха о чистке в моей голове.

В приемной никого не было, но сам целитель появился очень быстро. Наверняка сработал сигнальный артефакт. Инор прикрывал рот рукой, но сонное состояние скрыть не мог — выдавали подпухшие глаза и отпечаток на щеке книги, на которой он спал. При желании можно было даже разобрать пару букв. Но у меня такого желания не было — волновало меня совсем другое.

— Мне нужно узнать, были ли попытки ментального влияния на меня.

— Почему бы и не узнать? — Он отнял руку от лица и сладко зевнул. — Ваши деньги — наши ответы.

С этими словами он подсунул мне листочек с ценами. Цены впечатлили, но получить ответ на свой вопрос мне было намного важнее, чем сохранить остаток денег на счету, поэтому я храбро улыбнулась и спросила:

— Вы чеки принимаете?

Целитель радостно согласился принять чек, дождался, пока я его подпишу и вручу, и лишь потом отправился за артефактами, необходимыми для работы. Отсутствовал он долго, за это время я успела пожалеть о потраченных деньгах, но желания отказаться от обследования и уйти, их вернув, у меня все равно не появилось.

Возможно, целитель воспользовался предлогом, чтобы доспать, поскольку появился он еще более помятым, чем до своего ухода, артефакты он не забыл, но его вид настолько не внушал доверия, что я поневоле задумалась, насколько правдив будет результат обследования. А то проспит все время, а потом выдаст мне, что ему приснилось. Но когда целитель приступил к работе, вид его разительно изменился: пропали сонные движения, на их место пришли уверенные и продуманные, взгляд стал цепким, проникающим до самой моей сердцевины. А басовитое жужжание включенного артефакта окончательно подарило мне уверенность, что все будет сделано как надо.

— Что я вам скажу, инорита, — важно заявил целитель по окончании. — Месяца два назад у вас в голове что-то стерли. Это точно.

Я почувствовала неимоверное облегчение — если Дитрих про это сказал правду, наверное, и все остальное не столь страшно. Но с другой стороны, ему никаких артефактов не понадобилось для того, чтобы определить чужое вмешательство. Подозрения зашевелились с новой силой.

— Восстановить можно?

— Не знаю. — Он беззвучно зашевелил губами, словно что-то подсчитывая. Надеюсь, не мои деньги, которые собрался с меня выручить. — Должен предупредить, что это дорогостоящая процедура, и гарантий я дать не могу. Стирание грубое, чистой силой давили, после такого иной раз зацепиться не за что.

— То есть тех денег, что я уже заплатила, недостаточно? — невольно возмутилась я. — фактически вы просто подтвердили то, что я и без этого знала.

— Так вы и платили только за ментальное обследование! — Его возмущение было таким искренним, словно я пыталась вытащить деньги из его кассы. — Его вам не во всяком целительском центре сделают!

— Да и вы сделали только с применением артефактов, — язвительно заметила я.

— Вот именно. Дорогостоящих артефактов, — подчеркнул он. — И взял с вас деньги фактически за их использование, не больше. Можно сказать, мою работу вы получили бесплатно.

— Ничего я не получила.