Следы темной души. Паутина судьбы (СИ) - Мэй Валентина - Страница 7

Всего несколько лет назад небольшой жилой комплекс военнообязанных жителей начал обрастать пятиэтажными соседями, пока ещё пустыми и безжизненными, но уже ожидающими своих новых жильцов. С севера посёлок окружали сплошные поля, а за ними в хаотичном порядке раскинулись дачи. С востока, куда смотрели окна Олиной комнаты, были всё те же поля, за которыми по широкому шоссе, далее через мост, неслись фуры и спешащие куда-то легковые автомобили.

Оля с братьями и родителями жили на юго-востоке посёлка, по соседству с кукурузными полями. До детского сада, который находился на территории города, было недалеко, но Татьяна Васильевна всегда переживала, отпуская кого-нибудь из детей в город — ближайшая дорога лежала через железнодорожные пути. А до автобуса идти далеко.

Всего пять лет назад свободную, ничем не занятую территорию между воинской частью и посёлком, застроили новенькими пятиэтажками, среди которых был построен большой детский комбинат.

Новые жители за несколько лет уже успели облагородить дворы беседками и свежевыкрашенными детскими песочницами. Многие уже обзавелись погребами, чьи крыши также оживили дворы новеньких "коробков".

Район был вначале не очень большой, но с каждым годом домов появлялось всё больше. И хоть они считались уже другим микрорайоном, все дети относились к одному новому комбинату. Поэтому для поселковых детей всё чаще мест в детском саду не было.

Лёня ходил в сад с начала его открытия — тогда группы были маленькие, и детей с посёлка брали без лишних вопросов. И хоть этот сад находился дальше, чем городской, Татьяна Васильевна отдала сына именно сюда, потому что няней в группе была её знакомая, а поварихой — кума. Одна из воспитательниц была тоже с посёлка, поэтому Лёню частенько приводил домой кто-нибудь из них.

Но женщина каждый раз, принимая с благодарностью сына из рук кумы или нянечки, обещала, что это в последний раз. И потом снова не успевала, а дочка не всегда бывала дома в такие моменты.

Сегодня Оля целый день крутилась возле матери и помогала, как обычно, когда прибежал взъерошенный и чумазый Коля, на бегу рассказывая, какой он голодный. И тут Татьяна Васильевна вскинулась:

— Ай-ай, Олька, опять опаздываем! Бросай! — она выхватила у дочери сапку и корзинку с сорняками. — Беги умойся скорее та бегом за Лёнькой — я сама с огурцами разберусь! Ох, ты ж! Ну что ты бушь делать, а! А ты чего встал?! — прикрикнула мать на сына, кривляющего сестру. — Бегом мыться и за стол! Где тебя опять черти носили?!

— Та ма, мы в футбол грали. — Коля направился в дом, а Оля уже выбегала на улицу, когда услышала вдогонку. — Олька-бараболька! На голове квасолька!

Скривив смешную рожицу с поджатыми губами и выпученными глазами, которая по всей видимости должна была обозначать злость, погрозила брату кулаком и бегом отправилась в ссылку за младшим. Татьяна Васильевна глянула на дочь — та снова побежала, даже не причесавшись. Хотела её вернуть, но только махнула рукой и пробурчала: "Ох, пацанка!"

***

Оля добежала до второго поворота и остановилась, чтобы перевести дух. Если бегом, то ей нужно ещё минут десять. Можно и пройтись немного… Напрямую дороги нет, но все ребятишки уже давно сделали лаз в стене, отделяющей частный сектор от огромной детсадовской территории. Сторож как мог, гонял сорванцов, но справиться с ними был не в силах. Сам не понимая, почему было не сделать калитку со стороны посёлка, он гонял лишь особо дерзких и шаловливых.

Знала про лаз и Ольга, поэтому до конца улицы она шла пешим ходом, напевая свою любимую песенку.

— Оль! О-ля! — знакомый голос послышался откуда-то сзади.

Повернулась. За ней бежала Валька Пилипенко, махая рукой. Подождав минуту, Оля прокричала:

— Давай быстрее! Мне бежать нужно!

Но ждать уже и не пришлось. Подруга догнала её и, немного отдышавшись, спросила:

— Ты куда?

— Как обычно — за Лёнькой.

— А я думала, ты ко мне. — потешно надув губы, обиженно произнесла Валя и тут же, наклонив голову набок, заискивающе протянула. — О-о-оль, зайдёшь?

Манера разговора и повадки у девушек были очень похожими, поскольку они с детства дружили и даже однажды поклялись никогда не расставаться, как это бывает у детей. Валя обогнала подружку, прыгая перед ней, как маленькая, и, хлопая чёрными пушистыми ресницами, растянула свою симпатичную мордашку в пресмешной пародии на улыбку.

Оля, сделав строгое лицо, едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться, но удержалась от смешка и серьёзно сказала:

— Лёньку заберу и зайду.

— Опять с этим мелким… — скривила недовольную гримасу та.

— А шо? Не хошь, не зайду. — отпарировала Оля. — Тикай, мне бежать вже надо! Опоздаю ж ведь! Вот всегда ты не вовремя…

— Ой-ой, ладно, беги уже, — отходя в сторону, проводила подругу Валя, — не забудь зайти!

— Ладно! — крикнула через плечо Ольга и побежала.

Подруги сидели в тени виноградника и, обсудив все свежие сплетни, обдумывали планы на вечер. Лёня с трёхлетним Сергеем, братом Вали, играл в доме.

— Давай на ж/д сегодня? — спросила Валя.

— Да нууу, шо мы там делать будем? — скучным, лишённым каких-либо признаков активности, произнесла Оля.

— Так там сегодня вроде тусовка будет — Влад должен приехать со своими дружками.

— Ну и шо? Ты так хошь увидеть его? Да? — в голосе послышался азарт. — Ну признайся! Хошь, да?

— Да отстань ты! Мне просто дома до смерти не хочется сидеть.

— Мне тоже. Тем более, шо мамка снова заставит Лёньку укладывать.

Подруги погоревали, но на вокзал решили не идти. После долгих раздумий они, так ничего и не надумав, решили оставить всё случаю.

Оля позвала брата, взяла его за маленькую ручку и повела домой.

— Ну и где тебя носило?! — мать грозной тучей встретила загулявшуюся дочь.

Целый час она маялась, не зная, бежать ли ей в сад или сидеть и ждать. На счастье, к ней зашла кума в гости со словами: "Чего ты дочку гоняешь зря? Я что ли не доведу твоё чадо…" и успокоила, заверив, что Оля забрала малыша вовремя и, наверное, как обычно зашла к подруге. Оставшиеся полтора часа Татьяна Васильевна ходила по двору, ругая про себя непутёвую дочь непристойными словами, угрожая переломать той все конечности и космы пообрывать.

Но когда дети пришли живые-здоровые, вся злость улетучилась вместе с первым же выкриком. На душе стало легко и спокойно, и дочь не казалась уже прям такой непутёвой.

Едва поужинав наспех, девушка причесалась, забрав густые чёрные волосы в конский хвост, надела джинсовые шорты и любимую сиреневую футболку с большим вырезом, свободно сидевшую, однако настолько лёгкую, что при малейшем движении, ткань прилегала к телу, очерчивая округлые девичьи формы. Одно плечо то и дело оголялось, что выводило Татьяну Васильевну из себя.

Считая, что таким образом она вполне привела себя в порядок, выскочила из комнаты со словами:

— Ма, я до Валюхи! Рано не жди!

— Олька! Опять бросаешь малого? Ведь знаешь, что у меня работы полно!

— Ма, давай завтра — я Вале уже пообещала.

— Да иди уже, — быстро сдалась женщина, зная, что всё равно не удержит нерадивую дочь на месте, — иди пока отец не пришёл… Тот не пуст… — не договорила Татьяна Васильевна, получив за доброту свою поцелуй в щёку и объятия дочери. — Могла бы и получше одеться, — продолжила она ворчать уже более мягким голосом.

Подруги встретились на перекрестке двух небольших улочек и пошли на север, как обычно в случаях неопределённости, начиная свой путь к полям и к стройкам.

***

Небо уже сменяло свою нежно-голубую лёгкую пелерину на более тяжёлое одеяние, скрывающее за собой глубокую синеву вселенной. Справа над домами ещё виднелся золотистый ореол уходящего дня. Он медленно, будто нехотя, сворачивал свои светлые, уже теряющиеся в синеве, крылья, предоставляя этот мир ночному светилу, уже томившемуся за дымкой вечернего зарева.

День был жаркий и закат обещал такое же знойное завтра.