Следы темной души. Паутина судьбы (СИ) - Мэй Валентина - Страница 31

Люси почувствовала, как по всему телу прошла сильная дрожь, напомнив о вчерашней прогулке. Она обомлела, потеряв дар речи. Парень потянул её к котловану, из которого зловещими истуканами выглядывали бетонные плиты заброшенной стройки. Спустившись, они оказались в тёмном лабиринте с множеством прорех, сквозь которые вольно разгуливал ветер, несущий за собой колкий морозный озноб. Всю эту мрачную картину скрашивал лишь белоснежный ковёр из небольшого сугроба, пока ещё девственно чистый.

Коля затащил девушку в один из углов. Небольшая глухая ниша без щелей и окон. Возле одной из стен лежал большой бетонный блок, похожий на поваленную колонну. На него-то он и усадил Люси.

— Ну что, так и будешь целку строить? — снова этот язвительный тон. Здесь, в темноте, его лицо было сложно рассмотреть, но она была уверена, что он опять усмехается.

— Скажи, зачем ты преследуешь меня? — полным горечи голосом спросила его Люси.

— Зачем? — спокойно спросил он, помолчал, будто обдумывая ответ, и ответил: — А просто так.

— Что? — она не могла поверить своим ушам.

— Ну да. Понимаешь, судьба у тебя такая.

— Какая? — слегка возмущённо спросила девушка.

— Простиблядью быть. Смирись ты уже. Давай, — он вдруг вплотную подошёл к ней, а она начала отползать назад, сметая снег, пока не почувствовала край, — покажи мне, что ты умеешь.

— Отвали! — Люси вдруг поняла, что не боится его. Страх ушёл, а вместо него пришли новые чувства, гораздо сильнее: ненависть и бесконтрольная злость.

— Да ладно ломаться, — он попытался её повалить на спину, но девушка оттолкнула его, собрав все свои силы. Упасть он, конечно, не упал, но отшатнулся. — Ого! Да ты чего, до сих пор не поняла ничего? — голос его снова изменился, и она услышала металлические нотки угрозы. — Ты думаешь, я посмотрю на твою гордость или как там у вас это называется? Хочешь, чтобы я тебя прямо сейчас здесь закопал? Раздевайся! — рявкнул он так, что девушка вздрогнула.

— Нет, — тихо, но твёрдо сказала она.

— Лучше по-хорошему. — всё настаивал он, стоя перед ней грозным аспидом. Люси молча продолжала сидеть, не двигаясь. — Сука, ты будешь раздеваться?

— Нет!

Сразу после своего отрицательного ответа она вдруг узрела его ногу, со стремительной скоростью приближающуюся к ней. Нет. К её лицу. И вот… Лёгкий хруст, звон в голове. На долю секунды она потеряла зрение и способность думать. Но вот всё восстановилось. В ту же секунду девушка почувствовала, как сильные руки приподняли её за куртку и припечатали к стене.

Ноги саднило от быстрого неблагоприятного контакта с обломанным неровным краем бетонного блока, на котором она сидела. Хорошо, что хоть в джинсах. Иначе разодрала бы до крови. Люси хмыкнула про себя, подумав о том, что её сейчас заботит такая мелочь больше, нежели виновник её несчастий. Она разглядела прямо перед собой лицо своего мучителя.

— Ну что? — спросил он снова, но ответа не дождался.

Он отпустил её так же резко, как и схватил. Девушка рухнула в пустое пространство между стеной и блоком, больно ударившись бедрами о другой край злосчастного сиденья. Голова ещё слегка гудела, щека слева горела огнём, а во рту чувствовался лёгкий солоноватый привкус. Она молча, приложив максимум усилий, чтобы не издать жалобного звука, рвущегося наружу, вылезла из ямы и села прямо, уставившись прямо перед собой. Взгляд скользил мимо стоявшего перед ней Николая.

— Упрямая, да. — произнёс он, но уже спокойно, без злости и угрожающих ноток. — Ладно. Сегодня можешь валить домой. Но в следующий раз не думаю, что тебе поздоровится.

Он схватил её за волосы и приблизил своё лицо так близко, что она слышала его дыхание. Он смотрел в её глаза с минуту, а потом отпустил, с силой откинув назад так, что она чуть не упала, но всё же удержалась.

Девушка сидела неподвижно до тех пор, пока не стихли его шаги. Потом вся обмякла и тихо заплакала.

Хорошо. Воскресенье — самый лучший день недели. За окном светит по зимнему ясное солнце, от чего белоснежный ландшафт слепит глаза. Вид был бы безупречным, если бы не уродливый остов забытого людьми здания, своими серыми холодными стенами выказывающий им свой протест.

Оля допила чай и пошла в комнату к братьям. Завтра в школу, а Лёня наверняка так и не сделал домашнюю работу. Ребята валялись в кроватях. Младший увлечённо листал комиксы, а старший изучал какую-то медицинскую энциклопедию прямо в уличной одежде.

— Шпана, — с порога гаркнула Оля, — хорош валяться. Лёня, давай дневник. Шо там у тебя с уроками? Колюня, — она взяла старшего за ухо и оттянула от важного занятия, — я рада, что ты у меня учёный муж, но тіки ж не в штанях у постіль лізти, га?!

— Та, Олька, — скривившись запротестовал Коля, — отпусти! Щас сниму я штаны. Мне ж потом опять одеваться.

— Ага, — отпустила его сестра, но лицо у неё было совсем не благодушное, — ну канеш, це ж так важко — зняти одяг, потім вдягти. На це багато часу уходить. Да?!

— Та всё! Смотри — уже снимаю.

— И кофту зніми! — прикрикнула Оля, сверкая глазами на брата, — таскаешь її сутками… засалена яка вже, дивись! Отдай сюди! — Оля забрала любимую Колину кофту на молнии, с капюшоном и, выходя из комнаты, скомандовала: — Лёня, готовь тетради и дневник! Я ща приду!

Пока она ходила в ванную, чтобы закинуть одежду в стиральную машину, прошло минуты три — этого времени вполне должно было хватить, чтобы ожидать её в полной готовности. Открывая дверь комнаты, она уже приготовилась раздать цу, однако же никого не увидела. Не сразу сообразив, что происходит, не успела выпрыгнуть из комнаты и попала под обстрел: сначала это были мягкие плюшевые игрушки, а потом в ход пошли подушки. Как только мягкие снаряды закончились, мальчишки, надрывая животы от смеха, быстро запрыгнули каждый на свою кровать, укутавшись с головами под одеяла.

Оля и сама не смогла удержаться от хохота, хотя поначалу хотела поубивать обоих. Еле-еле настроившись к бою, успокоившись и состроив грозную гримасу, она набрала побольше воздуха и завопила:

— А ну, встали быстро! Я не собираюся зараз в игры грать! — она подошла к Колиной кровати, которая была ближе, сорвала одеяло с брата и, пока он не успел опомниться, дала ему ногой под зад, от чего он айкнул и быстренько вскочил. — Сам кажешь вчений, а брата ж чему учишь? Га?! — очередной подсрачник.

— Так ты така зла була, шо мы решили тебя развеселить, — уворачиваясь от сестринской ноги лепетал Коля. — Ведь весело ж было! Я слышал — ты смеялась!

— И шо? — Оля продолжала гоняться за братом. — Быстро собрал увесь це мотлох! Шоб у всій хаті через час був повний порядок! Ты мене поняв?

— Да, да!

— Лёнька! — наконец, перевела огонь на младшего. — Вылазь, лыдацюга ты эдакая!

Лёню вытаскивать не пришлось. Его кровать стояла у той же стены, что и Колина, паровозиком, только возле окна. Поскольку стол стоял недалеко, он быстро скинул с себя одеяло, в два прыжка достиг назначенного места, уселся на стул и схватил ранец.

— Од же ж паразиты, — всё ещё ворчала Оля, но уже беззлобно, даже немного ласково. — Скажіть спасибі, шо подушки цілі, а то б я вам задала!

Коля бегом собирал игрушки и подушки, раскиданные по полу, Лёня доставал дневник, а сестра нависла над ним злобным надзирателем, когда в дверь громко постучали.

— Коль, открой поди, скажи, шо я зайнята. Если шо, гостей не приймаю.

— Угу, щас, — Коля побежал открывать, а она взялась листать дневник брата. — Оль, це Санёк!

— Ага, добре! — крикнула Оля.

— Привет, — услышала она через минуту голос Кудерского, уже стоявшего в дверях комнаты, — мне тебя на кухне подождать?

— Угу, да, — через плечо кинула она. Доставая учебник по географии и алгебре, спросила брата: — Где зошити?

Проверив дневник и тетради, оставила те, в которых отсутствовало выполненное домашнее задание, проверила, чтобы все учебники по тем же предметам выстроились в стопочку на краю стола, хлопнула по раскрытому дневнику ладонью, давая понять, что Лёня должен сделать все уроки, заданные на неделю, и пошла к гостю. Из кухни слышался оживлённый диалог, в котором явно преобладал Колин голос: