Днк, или внебрачная дочь монстра (СИ) - Михаль Татьяна - Страница 18

Мы с Макаром обратились вслух.

Сердце опять ухнуло вниз.

— В чём дело? — нахмурился Макар.

— Мы удалили родные почки, хотя при пересадке их часто оставляют, но в данном случае, это был бы риск – могла бы началась инфекция, которая могла бы перекинуться на новый орган. Мы этот риск полностью исключили. Далее, после трансплантации ваш ребёнок пройдёт иммуносупрессивное лечение. Девочка будет принимать лекарства для подавления иммунитета. Медикаменты мы начнём ей ставить уже через пять часов. Такое лечение необходимо, так как организм воспринимает новый орган как инородное тело и попытается от него избавиться. Эти медикаменты подавляют иммунитет, чтобы почка не отторгалась.

— Меня уже пугают ваши слова... — произнесла я тихо.

Макар приобнял меня, словно старался утешить.

Доктор продолжил:

— С таким иммунитетом легко подхватить инфекцию, даже если она пустяковая. Поэтому, приходя в палату к девочке, вы должны быть полностью здоровыми, в стерильной одежде и не приносить с собой никакие аллергены — ни цветов, ни фруктов. Игрушки должны пройти полную дезинфекцию. Пить ребёнку первое время нужно очень мало. Поэтому, никакого самовольного кормления. У ребёнка на время лечения своя диета и строго по часам, в том числе и приём жидкости. Медсестра вам ещё раз всё повторит.

Слова доктора звучали как предвестники будущего кошмара.

— Сколько продлится такое издевательское лечение? — спросил у него Макар.

— Пока две недели, — ответил доктор.

— Пока? — переспросила я. — Что значит, «пока»?

Доктор терпеливо пояснил:

— Всё будет зависеть от того, как будут вести себя новые почки. Я прогнозирую, что мы выпишем вашего ребёнка через две недели, но всегда бывают непредсказуемые ситуации. Организм — это сложный механизм. Поэтому, давайте верить в лучшее.

— Когда вы выпишите Диану, ей тоже придётся пить эти имуноподавляющие препараты? — спросила я сдавленным голосом, едва не плача.

В принципе, нам итак всё объясняли, но как всегда, новые и важные вопросы возникают в процессе.

— Да. Примерно, от трёх месяцев до полугода. Это срок, за который новые органы либо приживутся, либо произойдёт отторжение. А окончательное выздоровление наступит через год.

— Главное, что операция прошла успешно, произнёс хмурый Макар. — С остальным мы справимся.

— Вам выпишут новый счёт, Макар Демидович. Оплатите его сегодня, — сказал доктор.

— Новый счёт? — переспросила я. — За что? Ты ведь уже всё оплатил.

— Это как раз за те лекарства, которые будут подавлять иммунитет.

— И сколько это стоит?

— Много, — сказал вместо Макара и доктора, наш переводчик.

«Я думала, что наш ад остался позади. Я сильно ошибалась. Наш ад только начался».

Макар

— Сынок, и ты мне только сейчас говоришь, что у тебя есть дочь?! – воскликнула мама. — Почему ты раньше нам с отцом не рассказал, что мы, наконец, стали бабушкой и дедушкой? И твои оправдания, что это твоя жизнь и только, не принимаются!

— Прости, мам… — выдохнул я. Ведь так и знал, что реакция у мамы будет именно такой. — Я сам недавно узнал. И эта операция… Как-то не до рассказов, знаешь ли, было.

С той стороны раздался протяжный вздох.

— Ох, Макар, Макар… Операция — это конечно кошмар… Мне очень жаль, что узнав о своём ребёнке, ты сразу окунулся в пучину болезни. Я очень надеюсь, что моя внучка поправится. Я прямо сейчас позвоню твоему отцу и сообщу ему новость, что он уже стал дедушкой. Мы прилетим к вам первым же рейсом. Называй адрес клиники и…

— Мама, нет, — оборвал я её. — Прошу тебя, не нужно приезжать.

— Как это не нужно? Макар! Я твоя мать, и как мать заявляю, что без участия бабушки и дедушки, тебе будет тяжело.

— Наташа в основном занимается ребёнком.

— Наталья — не мать Дианы, — произнесла мама твёрдым тоном. — Ты же сам сказал, что она всего лишь её тётя, которую ты нанял в качестве няни. А разве тётя-няня может дать ребёнку столько любви, сколько даст ей родная мать? Но матери нет, зато есть я и твой отец. Макар, мы прилетим в любом случае, ты же меня знаешь.

— Мам, я немного не так выразился. Наташа, она обращается с Дианой, как самая настоящая мать. Для Дианы именно ею она себя и считает.

— Мне не нравится вся эта сомнительная история, Макар, — проворчала мама. — Как бы эта твоя Наталья не оказалась аферисткой. Ты уверен, что она родная сестра той девушки, что родила Диану? Может, она её выкрала? Или…

— Мама! — прорычал я. — Хватит! Ты совершенно не знаешь ни её саму, ни её историю. И я проверил уже все данные о Наталье. Она та, за кого себя выдаёт.

— Тоже самое ты говорил, когда женился на этой своей Инессе. Но если помнишь, я пыталась тебя отговорить от женитьбы и каков результат, сынок?

— Мама… — простонал я. Она в своём репертуаре.

— Что, «мама»? В итоге, ты разводишься, чему я очень рада, но вместо Инессы подобрал сомнительную Наталью. Про ребёнка я не говорю ни слова, так как очень рада появлению внучки. И чтобы ребёнок рос здоровым, его должна воспитывать полноценная семья. Ты будешь всё время занят своим бизнесом, жены у тебя скоро не будет, тогда, кто станет воспитывать ребёнка? Наталья? Сынок, твоя дочь станет эту девицу считать своей матерью? А что будет, когда ты, наконец, встретишь достойную девушку? Сынок, мы с твоим отцом, возьмём на себя эту обязанность и будем воспитывать Диану, пока ты будешь зарабатывать ещё больше миллионов и пока ты не встретишь достойную женщину. Твоя дочка будет самой счастливой, обещаю. Ах, сынок, Бог не дал мне больше детей, я тебя конечно, люблю, но я всегда мечтала ещё и о дочке, а тут такая весть от тебя… Внучка… Я очень хочу её увидеть, Макар…

«Мой мозг сейчас взорвётся. Я бесконечно люблю своих родителей, но исключительно на расстоянии.

Моя мама — это просто набор из вечных советов, сомнений, подозрений и недовольств. Отец её любит и если честно, я не знаю, как он выносит её причуды, но лично я не готов, чтобы моя мама брала мою жизнь в свои цепкие ручки. А именно это она и собирается сделать, когда прилетит сюда.

Не хотел я рассказывать родителям о Диане, пока она не поправится, но именно Наталья настояла на этом, сказав, что невежливо и очень недостойно умалчивать о таком важном событии, как ребёнок. И вот он, результат. Зачем я повёлся на её просьбу? Ведь знаю, что женщин слушать можно и нужно, но делать всегда необходимо только по-своему».

— Я пришлю тебе её фотографию, — стоял я на своём.

— Макар, не веди себя по-свински, — строгим и недовольным тоном произнесла она. — Твой ребёнок пережил серьёзную операцию. У девочки умерла мать и её воспитывает сомнительная тётка. А ты, её отец и вовсе отказываешь в общения своей дочери с бабушкой и дедушкой! Так что прекрати мне тут говорить ерунду и диктуй адрес клиники.

«В этом мире есть только один человек, который может меня приструнить. Это моя мать. Нежная женщина с диктаторским характером. Лучше бы я ей не звонил…»

Пришлось дать адрес.

— Я вышлю за вами свой самолёт, — сказал в конце разговора.

— Вот и славно. Сообщи, как только он прилетит. А я прямо сейчас посещу магазины детский товаров. Ах, я давно мечтала эта сделать и наконец, ты мою мечту исполнил, сынок. А то всё говорил «бесплоден», «бесплоден»… Ладно, хватит болтать, пора делом заняться. Целую тебя, дорогой.

— Пока, мам.

Следом позвонил своим людям и дал задание, чтобы отправили самолёт за моими родителями.

Потом включил ноутбук и замер, глядя на заставку.

С экрана мне улыбалась Диана. Я держал малышку на руках. Это был момент, когда я играл с ней в «самолёт». Наташа сделала фото и отправила его мне. Весьма удачный вышел снимок.

Я вхдохнул.

«Моя мать даже не представляет, что её здесь ждёт. Диана сейчас не такой ребёнок, какой она ожидает её увидеть. Малышка по большей части спит из-за обезболивающих. А когда не спит, то страдает и плачет. И видеть мучительные страдания на детском личике — выше моих сил. Как последний трус, я сбегаю в такие моменты, оставляя Наташу наедине с ребёнком… Чёрт… Оказывается, пережить финансовые кризисы, разрывы с давними партнёрами, разборки по понятиям, измены почти бывшей жены гораздо проще и легче, чем видеть боль ребёнка, читать в её взгляде немой вопрос, почему взрослые не могут ей помочь и избавить от этой боли? Я оказался не готов к такому… Не готов и мне проще нанять медсестёр, сиделок, докторов, кого угодно, чтоб ухаживали за Дианой, а сам я, кажется, не могу… Наташа может, а я нет. Стоило это уже признать. Нет, я не отказываюсь от малышки. Никогда и ни за что не откажусь от неё, но пока я не знаю, как преодолеть мне самого себя и прекратить бояться её боли. Диана в свой один год была очаровательной и улыбчивой девочкой, которую, казалось, ничто и никогда не тревожило и не пугало. Это, определённо, заслуга Наташи. И тем более, мне было непривычно видеть в её глазах страх и молчаливый укор. Годовалая малышка, а её взгляд был невероятно серьёзным… когда она не плакала. А плакала Диана в основном постоянно. Это было невыносимо».