Я, Великий И Ужасный (СИ) - Кацман Изяслав - Страница 34

-Наши братья в Вохе возместят ему неполученное -- ответил Шонек.

-Как они это сделают, если им приходится спасаться?

-Некоторые наши братья скрывают свою веру. Среди них есть разные люди. И такие, которые имеют много ракушек. И такие, что служат "сильным мужам" и самому царю, и могут многое решать.

Ни хрена себе.... Похоже, у тенхорабитов целая мафия. И подтверждая эту мою мысль, Вестник добавляет: "Тшур-Хапой, кроме возмещения за свои труды и потерянные доходы, получит отныне право обратиться к нашим братьям в трудное для него время. Хотя он не верит в тенхорабубу, но к нему будут относиться, словно он один из нас. А поддержка Людей Света и Истины большое дело".

-Мы можем взять его оружие в обмен на ракушки -- предлагаю -- За такое количество ракушек, на которое он мог бы обменять свои мечи и топоры в Тагире. А ткани... -- тут я вспомнил, что добывающие медную руду в Талу туземцы постоянно жалуются на холод, да и простывшие среди них не редкость -- Тем, кто добывает сонайский камень, нужна одежда. Может, эти ткани подойдут? - всё-таки даже тонкие штаны и рубашки лучше, чем их полное отсутствие.

-Нужно подумать -- ответил Шонек.

-Хорошо, тогда я отправлю Тагора, чтобы он посмотрел оружие и ткани, привезённые Тшур-Хапоем. Хиштта с Шивоем пусть готовятся к путешествию, а мне предстоят разговоры с разумными и солидными мужами, типулу-таками, а потом и сонаями. Давно я не был в гостях у моих родственников в Сонаве -- добавляю. Потом вспоминаю о юридической стороне вопроса.

-У себя дома ваши братья по вере были ганеоями или дареоями?

-Скорее ганеоями -- после некоторого раздумья ответил Вестник -- Или даже хуже. Как тинса с бунса сейчас. Большинство крестьян отдаёт от трети до половины урожая тем, кто правит их землёй.

-Когда закончилась война, тинса с бунса должны отдавать только одну пятую урожая. А деревни, которые не поддержали последний бунт, всего одну десятую -- возражаю Шонеку.

-Тем более -- улыбается тенхорабит грустной улыбкой -- Земледелец из Вохе сказал бы, что люди Пеу живут, словно в Блаженном краю: земля их обильно даёт плоды, и над ними нет сборщиков податей и жадных ростовщиков.

Последнее слово опять было вохейским, но я его уже слышал раньше, когда разбирался с последствиями прошлогоднего сектантова влезания в долги к Кушме-Чике. В устах всех -- от Тагора до Шонека звучало оно только в негативном контексте.

-Тогда ты или твои помощники можете говорить одну правду, приглашая своих собратьев в страну, похожую на ваш Блаженный край -- предлагаю я -- Первые пять "дождей" беглецы будут свободны от дани. А потом станут отдавать одну пятую урожая или плодов того ремесла, которым занимаются, в пользу типулу-таками.

-Думаю, это должно привлечь людей -- ответил Вестник -- В Вохе обычно, когда переселяют крестьян на новое место по воле "сильного мужа", освобождают от податей на первый год. А на следующие два или три года даётся послабление: вместо половины урожая господину достаётся пятая или десятая часть.

-Прочие же права же у них будут как у дареоев из числа жителей Пеу -- продолжаю -- Дети их и они сами могут служить регоями. Конечно, тогда от податей семья освобождается.

-Значит, наши братья будут по своему положению между гане и даре? - уточняет Шонек.

-Да.

С удовольствием бы уравнял всех в правах и свободах. Но подобное, увы, совершенно не реально в папуасских условиях. Вот и приходится городить и нагромождать сословную лестницу. Мало того, что к ганеоям и дареоям уже прибавились "новые ганеои", средние по статусу между рабами и крепостными, так недавно сотня ганеойских семей из Вэя и Хона, пожелавших переселиться в Тинсок в окрестности Тин-Пау, была переведена в "полудареои" - обязательные для прочих представителей местной низшей касты подати им отменили, но в регои путь закрыли. Теперь вот новая социальная группа нарисовывается, которая, наоборот, будет платить налоги, но зато получает право переходить в военно-служилое сословие. Плюс к этому и тинса-бунса поделили на три группы. Причём чует моё сердце, что на этом дело не остановится: так что получим на выходе, как у вохейцев, десяток каст низших и ещё пяток высших.

-Хорошо -- ответил после очередной паузы старый тенхорабит -- Это может привлечь многих. Конечно, не каждый отважится на долгий и опасный путь через открытое море. Но те, кто решатся на такое, будут способны на большее, чем оставшиеся. Опыт всех переселений и новых поселений, которые образовывались у разных племён и народов, говорит, что на дальнюю дорогу отваживаются самые лучшие работники, да самые смелые и деятельные. А пустые люди остаются дома.

Утром я даже не знал, с чего начать: нужно было и с мастером-металлургом побеседовать насчёт организации выплавки стали и потребных для этого людских и материальных ресурсах; и с вохейским торговцем, решившим стать тенхорабитским другом, поговорить о покупке его товаров; и начать подготовку экспедиции на восток Пеу; и срочно возвращаться обратно в Тенук, дабы обрабатывать "солидных и разумных мужей" насчёт разрешения на поселение чужаков на нашем острове.

Последнее, несмотря на первоочерёдность (с учётом времени, потребного на обсуждение сначала в столице, а потом, в случае положительного решения, и с сонаями) однако сразу же решил отложить. По причине того, что столь быстрое возвращение из Мар-Хона в Тенук с последующим форсированным обсуждение вызовет ненужный ажиотаж, который может не самым лучшим образом сказаться на положительном решении вопроса.

Об этом я и сказал Шонеку, заявившись к нему спозаранку. Тенхорабитский Вестник счёл мои аргументы не лишёнными смысла. "Тебе лучше знать, Сонаваралинга, как следует решать дела с сильными мужами твоей страны" - покивал он головой. Не вызвало особых возражений и моё намерение отложить беседу с Тшур-Хапоем насчёт его товаров на более поздний срок: купец всё равно будет здесь торчать, пока не пройдут все переговоры и обсуждения в столице и Сонаве, а перед самым отплытием можно будет сторговать его оружие и ткань за меньшую цену. Торговец и так поимеет с тенхорабитов компенсацию неполученной в этот сезон прибыли. Это сектантам он теперь друг. Для меня же Тшур-Хапой обыкновенный торгаш, втридорога впаривающий наивным туземцам дешёвое тагирийское оружие.

А вот с организацией обследования восточного побережья Пеу затягивать не следовало. Потому я для начала направил Шонека с Хишттой к Гоку, чтобы тот опросил состоящих в наших рядах сонаев и сунуле, обитающих на северном побережье ближе всего к пустующим землям, на предмет того, как ловчее добраться дотуда. Шивой же подрядился переговорить насчёт возможности сплавать на восток острова с капитаном корабля. А уже по итогам этих разговоров будет видно, как получится быстрее и проще.

Ну а сам я, взяв в качестве переводчика Тагора, заглянул к мастеру-металлургу. Тот занимался обустройством выделенного ему жилья: когда мы вошли в хижину, Чирак-Шудай вместе с Сектантом мастерил какое-то деревянное сооружение. Больше всего напоминало это стеллаж под книги. Потом на глаза попались и сами книги: два полных короба, сплетённых из тонких длинных ветвей.

Поздоровавшись с металлургом, и дождавшись, пока тузтец переведёт моё приветствие и ответ иностранного специалиста, я показал на короба и сказал, через Тагора, разумеется: "Хочу посмотреть". Чирак-Шудай несколько настороженно следил, как дикарский правитель тянется к потрёпанному корешку и берёт книгу в руки. Впрочем, увидев, как я держу "источник знаний", он быстро успокоился и теперь глядел просто с интересом: что же не умеющий читать туземец будет делать дальше.

Книжка оказалась по химии -- об этом, по крайней мере, свидетельствовала Периодическая система Менделеева на развороте обложки. Система как система: значки и номера элементов, названия по-вохейски мелкими буковками, атомные веса, группы пронумерованы латинскими цифрами, ряды -- арабскими. Разве что привычного портрета создателя данной системы нет. Наверное, мне следовало бы тихо офигевать, но после "пырг-хрыша" и "машщини", я уже ничему не удивлялся. Полистал книгу: судя по формулам реакций и рисункам, это учебник по общей и неорганической химии.