По дороге на Оюту (СИ) - Лунёва Мария - Страница 28

— Демьян, — в ужасе шепнула я, — что с нами будет?

— Я не знаю, солнышко, — честно признался он мне, — но обещаю, что одна ты не останешься.

В благодарность за такую открытую заботу, я потерлась об него щекой. Из глаз предательски выкатились слезинки. Сверху что-то вновь заскрипело, только уже значительно громче и натужнее. Вентиляторы, вмонтированные в стены, прекратили противно гудеть. Их лопасти медленно, но неумолимо прекращали свое вращение. Я мало что понимала в космических кораблях и в том, как все на них устроено, но даже моих скудных знаний хватило, чтобы догадаться, что в наш отсек прекратили подачу кислорода.

Со всех сторон послышался удивленный и испуганный ропот. Мужчина через две койки, явно человек, соскочил с пола и рванул к двери. Через щель в одеяле отлично был виден его забег. Он уже миновал нашу койку, когда за него зацепилась личинка.

Словно гигантская крыса она цепко и юрко вскарабкалась по одежде вверх и впилась бедолаге в шею. Мужчина заверещал и попытался дотянуться до нее рукой. Не вышло - личинка держалась крепко. В панике укушенный покрутился на месте, а после, сделав пару шагов назад, ухватился за наше одеяло и содрал его, падая на пол.

Хотя мы все видели через щель, но дернуться и поймать нашу, пусть и не очень надежную, но все же, защиту не решился никто. Теперь нам действительно ничего не оставалось, кроме как замереть и даже дышать через раз.

— Мы умрем? – этот вопрос вырвался сам по себе.

— Не знаю, солнышко, — шепнул Демьян мне куда-то в макушку.

Признаться, я хотела услышать от него что-нибудь более оптимистичное и успокаивающее. Но при этом чувство благодарности за то, что не стал лгать, а ответил как есть, теплом разлилось в душе. Мама всегда скрывала истинное положение дел, никогда не сознавалась о предстоящих неприятностях, что обижало меня. Демьян повел себя иначе.

За дверями слышался какой-то шум, крики, и будто рев огня. В мыслях тут же вспыхнули обрывки разговоров мужчин. Кто-то из них ведь серьезно опасался, что нас всех просто сожгут, превратив отсек в огромную кремацию и разбираться не станут. Такая смерть страшила.

— Демьян, – вновь позвала я мужчину, что укрывал меня от всего остального мира своим телом. — Если нас станут убивать, пообещай, что не допустишь, чтобы я мучилась. Пожалуйста, я боюсь боли.

— Это я могу тебе пообещать, моя земляночка. Мучиться ты не будешь.

Наплевав уже похоже на все, Демьян поднял руку и, обхватив мою голову, прижал к себе. Теплые губы прошлись дорожкой по моему лицу, иссушая слезы, которые тихо капельками стекали по щекам. Наслаждаясь моментом, я прикрыла глаза. Так умирать не страшно.

— Но, если мы с тобой, солнышко, выживем, то тебе уже никуда от меня не деться. Я тебя не отпущу и другому не отдам. Только моя, до самой смерти.

— Твоя, – шепнула тихо, – я очень хочу стать только твоей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 14

Из-за тяжелых дверей отсека отчетливо доносились звуки выстрелов, рев пламени и истошные крики живых существ. Звукоизоляция здесь предусмотрена не была, и мы слышали все, что творилось снаружи. Кто-то с силой приложился о стену, заверещала женщина на непонятном языке, в нашем же помещении царила мертвая тишина.

Теперь пугали не личинки, шныряющие по полу, а обслуживающий персонал этого корабля, методично истребляющий часть пассажиров за закрытой дверью, ведущей в коридор. И менее всего хотелось, чтобы эта дверь открылась, и сюда вошли сандезинфекторы.

Моё путешествие, кажется, будет очень коротким и действительно в один конец.

Время замерло. Там в коридорах все стихло и пугающе умолкло. Двери в наш отсек предательски заскрежетали и распахнулись, оставляя нас один на один с карателями. Никто не двинулся с места. Никто не проронил ни слова. Все замерли на своих местах, стараясь слиться с матрасами.

В отсек неспешно заглянули несколько человек, за их спинами отчетливо виднелись еще с десяток крепких молодцов с оружием наперевес. Но более всего меня напугало не это. Стены коридоров густой коркой покрывала грязная запекшаяся кровь, явно свидетельствующая о том, что бойня нам не послышалась.

Дезинфекторы скользнули угрожающими тенями по рядам. Щелкнул затвор и прогремел первый выстрел. Вопреки всем ожиданием никто не запаниковал. Все как один продолжали лежать и делать вид, что нас тут вообще нет.

Омхи, облаченные в серые защитные комбинезоны, продвигались вглубь помещения. Раздавались выстрелы, но пассажиры молчали, что оставляло мне слабую надежду на то, что убивают все же личинки, а не нас.

Поравнявшись с койкой, где мы лежали вчетвером, дезинфектор внимательно всмотрелся в наши лица. Его взгляд более пристально задержался на мне. Омх вскинул руку и, схватив меня за волосы, дернул на себя. От боли я лишь пискнула и крепче ухватилась за Демьяна.

— Руки от моей женщины убрал, – рыкнул марионер и перехватил запястье дезинфектора, с силой сжимая его.

— Она укушена? — взволнованно спросил дезинфектор.

— Ты что, омх, с разумом не дружишь? Лежали бы мы тут с заразной? – голос вступившегося за меня Сунира звенел от возмущения. – Тут укушенных всего четверо или пятеро, не больше.

— Отпусти девушку, омх, — с таким же зверским выражением лица, как и у Демьяна, потребовал Ратхар.

Дезинфектор, еще раз мазнув по нам взглядом, отпустил моё лицо и двинулся дальше, переступив через лежащего на полу укушенного бедолагу. Затем, словно вспомнив о нем, развернулся и выстрелил тому в голову.

Сглотнув, я вжалась в Демьяна. Крепко зажмурив глаза, представила, что нахожусь где-нибудь в другом месте. Ничего не вышло. Редкие выстрелы набатом отдавались в голове, напоминая о том, в каком аду мы все тут оказались.

Проходили минуты, а омхи и не думали нас выпускать из отсека. Они бродили по рядам, всматриваясь в наши лица. Хватали пассажиров за конечности, выуживая из-под одеял, но нарывались только на вселенское спокойствие: всех так напугало произошедшее в коридоре, что спорить или огрызаться с дезинфекторами желания не возникало. Кроме Демьяна, похоже, тут вообще больше никто и не пискнул против такого обращения с пассажирами.

Наконец дезинфекторы, подхватив трупы укушенных за ноги, поволокли их в коридор. Шуршание тел по полу и глухие удары нервировали до чертиков. Все это время Демьян успокаивающе поглаживал меня по голове. При этом он с миранцами внимательно следили за происходящим вокруг, но молчали, не комментируя действия персонала корабля.

— Думаю, нам все же сохранят жизнь, – неуверенно шепнул Ратхар, от волнения поддернув ушами.

Хвост Сунира на мгновение замер, перестав отбивать по моему ботинку чечетку, и снова зашелся в диком плясе. Черноволосый мужчина–кот, приглядевшись в коридор через открытую дверь, внезапно напрягся и, выдвинув вперед острый подбородок, глухо зарычал. Проследив за его взглядом, я сглотнула. В помещение закатывали какую-то бочку с ручкой, похожую на допотопный пылесос.

— Что это? – пропищала я вмиг севшим голосом.

— Это большие неприятности. Ратхар, ну-ка метнись на пол за нашими одеялами, а то спалят нас к черной бездне.

Повторять Демьяну не пришлось. В воздухе взметнулся рыжий хвост и через мгновение мы дружно уже натягивали на себя толстый слой одеял.

— Сейчас будет жарко, — проворчал Сунир, — но ткань, горящую, хоть сбросить можно. Все лучше.

— Что это, Демьян? – вновь прошептала я, ничего не понимая.

— Ничего, Анита. Лежи и старайся глубоко не дышать.

Его рука скользнула по моим волосам, спустилась на шею и замерла там. На мгновение показалось, что марионер сейчас меня душить начнет. Отбросив эту странную мысль, я уткнулась в грудь своему мужчине и замерла, надеясь, что страшного ничего не произойдет.

Где-то взревел огонь, и жутко завоняло паленой плотью. Со всех сторон слышались странные шорохи, редкие стоны. Запах усиливался и самое настораживающее - шум вырывающегося пламени становился все отчетливее. Крик, хрип, звук падения. В какой-то момент воздух вокруг нас накалился, кто-то из миранцев, глухо рыкнув, отбросил одеяло. Над нами взвился огонь и тут же исчез. Рука на моей шее сжалась и расслабилась.