Тридцать четыре холостяка или Дневники народной свахи (СИ) - Чайка Лидия Сергеевна - Страница 42

К слову о берегах — тут нет обрывов. Следовательно, ласточкам тут делать нечего и почему они тут летают — вопрос.

В детстве я любила кидать разные камушки в воду. Сейчас я не могу себе этого позволить — все-таки на рыбалку пришла. Кстати, на нашем пляжике камушков-то мало. Скучно мне.

Ловись рыбка большая и маленькая… Кажется, это из какой-то детской сказки. Вот это сейчас про меня. Клюнула! Еще карп, но поменьше, чем первый. Это уже что-то. Эх, мало с собой я горошка взяла… Забрасываю крючок в воду последний раз…

И сразу что-то зацепилось. Снова крупное. Да что же это такое? Я обязана вытащить ее, его…в общем, непонятно что. И пусть Светик обзавидуется. А еще, любопытство меня до добра ни разу не доводило…

А-а-а, мы так не договаривались! Тяну я, а не ты! Что же это за рыба?! Вот почему я такая упертая? Зачем мне вообще надо было на рыбалку идти? Детский сад только устроила и друга обидела. И поделом мне…а в это время меня что-то в реку тянет!

— Смирись, сладенькая, — послышался из воды противный скрипучий голос, — ты наш обед.

— Чего?! — опешила я. — Не хочу я быть ничьим обедом! Мне самой обед нужно готовить. — И кто это вообще говорит?

Держа в руках удочку, которую что-то или кто-то тянуло в воду, воровато заозиралась, но никого поблизости не увидела.

— Не-е-ет, миленькая, — проскрипел другой голос, — теперь тебе ничего не нужно готовить.

— Мы сами тебя приготовим, — встрял кто-то третий.

В следующую минуту на водной глади показались три кикиморы. Скользкие, мерзкие, противного зеленого цвета и с водорослями вместо волос — бр-р-р! Ручки ко мне тянут, глазами своими болотными буравят… Надеюсь, они из воды не выходят? Мама родная, забери меня отсюда! Одна из них удерживала в руке мой крючок…

— Спасите! — заорала я не своим голосом, сжимая удочку еще сильнее. — Помогите!

— Ну, зачем ты так с нами? — надулась одна из кикимор. — Мы тебе лучшей участи желаем.

— Да, — подтвердила другая, — тебя богатырь Красноградский почем зря обидел. Светозар который. В отличие от него, мы хоть прислушиваемся к твоему мнению.

— А откуда вы знаете? — живо заинтересовалась я.

— Дык, не мудрено дело, подслушали мы, — фыркнули кикиморы. — Он на рассвете тут проходил да сам с собой беседовал. Ругался, в основном, охал…

Светик был тут? Наверное, он расстроился из-за того, что я ему вчера наговорила. Я сама хороша. Друг просто хотел на ужин рыбки запеченной, а я… Устроила скандал на пустом месте. Правильно, ведь я ему не жена, и он не обязан со мной нянчиться. Как тогда в Краснограде. Я уговорила его со мной поехать, уверяла, что уже взрослая девочка и никаких приключений на свою голову искать не стану. Но получилось как всегда. Эх! Теперь никак не отделаюсь от этого царевича. Ох, Светик-Светик, как ты был прав. И тогда, и сейчас. Вот и на рыбалке я умудрилась поймать сразу трех кикимор. Что мне теперь с ними делать?

— Ну, с одной стороны, — потупилась я, выпуская из рук удочку и отступая на шаг назад, — я тоже немного виновата. Не надо мне было с ним спорить.

А удочка, плюхнувшись в воду, зависла на одном месте…

— Он больше виноват, — хмыкнули мои новые знакомые. — Плохой он мужик, раз женщин принижает.

— Он не принижает меня, — неуверенно пробормотала я. — Просто порядки в этом мире такие. Мой друг знает меня лучше, чем я сама…

— Ты заблуждаешься, девочка, — ответила одна из кикимор. — То, что ты говоришь — это полная чушь.

— Постой, сестра, — встряла в разговор другая кикимора и ткнула в меня склизким зеленым пальцем. — Ты не видишь, как напугано бедное дитя? — она оскалилась и предложила мне: — Милая, давай начнем наше знакомство заново? Мы хотели тебя съесть — это правда. Но теперь ты нам понравилась, и мы хотим подружиться с тобой, дорогая.

— Правда? — от неожиданности у меня пропал дар речи. Я села прямо на песок.

— Правда, — кивнула кикимора. — Меня зовут Ада. А это мои сестры, слева Ида, справа Яда.

— Мне очень приятно с вами познакомиться, — неуверенно улыбнулась я. — А я Алена.

— Алье-е-ена-а… — прошелестели кикиморы, — Алье-е-ену-у-уш-ш-шка-а…

Их голоса подействовали на меня, как гипноз. Раньше такие противные и скрипучие, теперь они звучали красивой необычной мелодией. Я даже и не подозревала, что мое имя может звучать так… завораживающе.

— А Светик по-другому произносит мое имя, — вдруг вырвалось у меня. — У него такой родной голос…

Что-то я совсем разомлела: так разоткровенничаться с кикиморами, это ж надо… что со мной происходит?

— Он обманывает тебя, девочка, — взвилась Ада. — Светозар только до сеновала тебя дотащит. Уж мы-то его знаем. Знаешь, сколько девок он приводил на этот бережок?

— И что с того? — я развела руками. — Мы с ним все равно очень хорошие друзья. Мне не важно, сколько у него было девушек в прошлом. Но большего, чем дружба, между нами и быть не может.

— Ты сама себя послушай со стороны, — встряла Ида. — Между мужчиной и женщиной не может быть дружбы. Все сводится к браку… или к сеновалу. В твоем случае.

— Нет, — я мотнула головой, — я этого не допущу.

— М-да? — хмыкнула Яда. — А мы слышали, что вы уже целовались.

— Э-э-э… — как быстро, однако слухи расползаются, — ну, было дело…

Ух, балда! Зачем я это ляпнула? Теперь они меня точно съедят… на словах.

— Вот видишь, — Яда немного продвинулась ко мне. — Он тебя наглым образом соблазняет… Как и всех других.

— Ах, он супостат озабоченный! — всплеснула ручками Ада.

— Говорят, что в деревне готовят на выданье Марью-красу, — задумчиво проговорила Ида. — Уж не за Алениного ли касатика?

— Да, она виды на него имеет, — подтвердила я.

Да зачем им это знать? Мало ли кто на кого виды имеет? Вон, у меня тоже виды на Светика. И ничего, живу как-то. А он на какой-то третьей барышне жениться собрался. Или на первой. Ну не на мне же? Бред!

— А он что? — с живым интересом воскликнули хором кикиморы.

— А он в ответ разгромил терем старосты — ее отца. Сказал, что жениться вообще не намерен, — вздохнула я. — Только совсем недавно признался мне в обратном — поведал, что нашел себе невесту. Какую — утаил от меня.

У-у-у! Язык — враг мой! Какого лешего им такие подробности? Околдовали они меня, что ли?

— Так ясно дело, Марью, — хлопнула Ада ладонью по водной глади. — Она и красива, и умна, и папенька у нее богатый…

С этим, пожалуй, не поспоришь. С самого нашего первого знакомства с этой девицей у меня медленно, но верно развивается комплекс неполноценности.

— Точно, Марью — больше некого, — поддержала сестру Ида.

— Но зачем ему тогда мою душу тревожить? — у меня на глазах выступили слезы.

Дали мне выговориться, называется. Все выложила болотной нечисти. Больную тему как затронули, а я и рада стараться, рассказывать. Предательские слезы уже ручьями стекают по моим щекам. Люблю и ревную — обидно и…больно.

— А затем, — стала пояснять Яда, — что охмурить ему тебя надобно. Вот для этого-то он и стал тебе лучшим другом.

— Лучшим другом, — эхом повторила я.

— Втерся к тебе в доверие, — вторила сестре Ада.

— Доверие…

— Завоевал твое сердце, — добила Ида.

— Сердце…

— Аленушка, солнышко, ты плачешь? — удивилась Яда.

Горькие слезы катились по моим щекам. Все это время я просто не хотела верить в то, что меня предали… или предают. Наверное, Светозар прекрасно знает о моих чувствах. Он долго искал ниточки, ведущие в самую мою душу. И, наконец, нашел их. От радости до отчаяния, оказалось, совсем ничего.

— Что мне теперь делать? — бесцветным голосом спросила я.

Вернуться в терем и продолжать изображать между нами дружбу? Я не смогу. Все заметят, опять же, перемену во мне, станут допытываться. А мне так стыдно. Влюбилась, как подросток, в местного ловеласа, покорителя женских сердец…

— Для начала, — оживились кикиморы, — тебе необходимо расслабиться. Знаешь, недалеко от нашего болота растет превосходное растение — багульник называется. Мы сварим тебе из него чай, и ты сможешь нормально обо всем подумать, трезво рассудить и определить свои жизненные позиции.