Мясной рулет. ВСТРЕЧИ С ЖИВОТНЫМИ - Даррелл Джеральд - Страница 35

• Предыдущая
• 35/51
• Следующая

– А что случилось? - спросил я заботливо.

– Тубифексы и дафнии! - трагически воскликнул мистер Ромили, снимая очки и лихорадочно протирая стекла.

– Наверно, запасы кончились?

– Вот именно, - произнес мистер Ромили похоронным голосом. - Какая глупость с моей стороны! Какая вопиющая небрежность! Выгнать меня нужно. Нет, другого такого тупицу не сыскать…

– А разве их нельзя достать еще где-нибудь? - спросил я, прерывая словесное самобичевание мистера Ромили.

– Но их же всегда присылают с фермы, - возопил мистер Ромили, как будто я был посторонний и нуждался в объяснении. - Их присылают каждую неделю, когда я заказываю. А я - я, безнадежный идиот, - я забыл их заказать!

– Но разве их нельзя достать в другом месте? - спросил я.

– А гуппи, и меченосцы, и черные моллинезии - они ждут не дождутся своих тубифексов, - продолжал мистер Ромили, преисполняясь истерической жалости к самому себе. - Они так о них мечтают! Нет, я не смогу взглянуть рыбкам в глаза! У меня кусок в горле застрянет, когда я увижу их бедные мордочки за стеклом…

– Мистер Ромили, - решительно перебил я. - Можно ли достать тубифексов где-нибудь еще, кроме фермы?

– А? - сказал мистер Ромили, уставившись на меня. - В другом месте? Но их же всегда присылают с фермы… Погодите, погодите… Я начинаю понимать… Да-да.

Он с трудом взобрался по деревянной лесенке, вытирая пот со лба, и вылез наверх с видом единственного человека, оставшегося в живых после обвала в шахте. Он окинул комнату блуждающим, трагическим взглядом.

– Но где же? - произнес он наконец в отчаянии. - Где?

Я взял инициативу в свои руки.

– Может, у Беллоу? - сказал я.

– Беллоу? Беллоу? - повторил он. - Абсолютно неделовой человек. Торгует птицами. Вряд ли у него что-нибудь найдется.

– Но ведь попытка не пытка, - сказал я. - Может, я все-таки схожу узнаю?

Мистер Ромили задумался.

– Ну, ладно, - сказал он наконец, отворачиваясь от рыбок, которые сурово глядели на него через стекла аквариумов, - возьмите десять шиллингов в кассе и возвращайтесь поскорее.

Он дал мне ключ от кассы, упал на стул и скорбно уставился на свои начищенные до блеска ботинки. Я открыл кассу, взял бумажку в десять шиллингов, заполнил чек: "10 шил. - тубифекс", положил его в кассу, запер ее и сунул ключ в бесчувственную руку мистера Ромили. Не прошло и минуты, как я уже протискивался в толпе покупателей, глазеющих на витрины; я торопился к лавочке Беллоу по широкому тротуару, а громадные красные автобусы громыхали мимо с целой свитой такси и других машин. Я добрался до маленькой улочки, свернул за угол - и меня внезапно обняла мирная тишина. Грохот автобусов, шарканье подошв, визг тормозов и кряканье клаксонов заглохли, стали почти прекрасными, как отдаленный рокот прибоя.

С одной стороны улочки шла гладкая, потемневшая от копоти стена; с другой стороны железная ограда оберегала маленький церковный дворик. Какой-то благородный человек насадил здесь ряд платанов. Они склонялись через ограду, зеленой кровлей осеняя улочку, и по их пятнистым стволам гусеницы пяденицы совершали дальние и трудные переходы по коре, упорно стремясь к какой-то им самим неведомой цели. Там, где кончалась платановая аллея, начинался ряд торговых лавок. Их было всего шесть, и все они были крошечные, но каждая изо всех сил старалась выглядеть достойно.

Вот "Клемистра. Дамские моды" - и в окне довольно странная горжетка, которая, видимо, служила главной приманкой. От одного вида этой горжетки со стеклянными глазами и собственным хвостом в зубах у любого противника вивисекции, случись ему проходить мимо, остановилось бы сердце. Дальше располагался "Гномик. Легкие завтраки, чай и закуски", а потом, перекусив, вы могли перейти к "А.Уоллету. Табак", где в витрине не было ничего, кроме реклам сигарет и трубок, а в самом центре красовался крикливый плакат, рекламирующий трубочный табак. Я быстро миновал эти лавки, прошел мимо "Уильяма Дровера. Агента по продаже недвижимости", где было множество прелестных рисунков в коричневатых тонах с изображением уютных жилищ, мимо двери, довольно сурово и несколько неожиданно украшенной одиноким нежно-розовым унитазом, - "М. и Р. Драмлин. Водопроводчики" - до самого конца ряда, где выцветшая вывеска над дверью просто и без выкрутас извещала: "Генри Беллоу, специалист по пернатым". Наконец-то, подумал я, настал час, когда я проникну в эту лавку и, может быть, разгадаю тайну птиц, живущих в клетках с надписью: "Продано". Но когда я подошел к лавке, произошло нечто непредвиденное. Высокая, нескладная женщина в костюме из клетчатой шерсти и дурацкой тирольской шляпке с пером, опередив меня на какую-то секунду, уверенным шагом подошла к двери с объявлением "Добро пожаловать", открыла ее и прошла внутрь под мелодичный звон колокольчика. Я был потрясен. Первый раз за все это время я увидел покупателя, входящего в одну из этих лавчонок. Мне так хотелось посмотреть, что там произойдет, что я бросился вперед и проскочил в дверь, пока звон колокольчика еще не замер.

Внутри было почти совсем темно, и мы с дамой в тирольской шляпке оказались пойманными, как моль в пыльной паутине. Мы ждали, что кто-нибудь поспешит обслужить нас, услышав мелодичный звон колокольчика. Но напрасно: нас окружало полное безмолвие, если не считать слабого чириканья птиц в окне или внезапного шороха перьев, когда какаду, сидевший в углу, встряхнулся, - с таким звуком расправляют неглаженое белье. Хорошенько встряхнувшись, попугай склонил головку набок и сказал очень тихо и совершенно равнодушно: "Привет, привет, привет".

Мы ждали, кажется, целую вечность, хотя, может быть, прошло всего несколько секунд. Мои глаза постепенно привыкли к полутьме. Я разглядел небольшой прилавок, а за ним ящики с птичьим кормом, ракушками и другими необходимыми для птиц припасами; к прилавку были прислонены большие мешки с коноплей, просом и семечками. На одном из мешков сидела столбиком белая мышь, поглощая семена с лихорадочной поспешностью - так застенчивый гость в большой компании грызет палочки с сыром.

Я уже подумывал, не хлопнуть ли мне дверью, чтобы колокольчик зазвонил еще раз, как вдруг очень большая и очень старая охотничья собака вышла из двери позади прилавка и торжественно проковыляла через лавку, помахивая хвостом. Следом появился человек - видимо, сам мистер Беллоу. Это был высокий, плотный старик с огромной шапкой курчавых седых волос и густыми щетинистыми усами, похожими на дикие заросли терновника. Казалось, что там может угнездиться целая стая птиц. Из-под лохматых бровей сквозь стекла очков в золотой оправе поблескивали маленькие голубые глазки, яркие, как незабудки. Двигался он с величавой медлительностью, словно большой обленившийся тюлень. Выйдя из-за прилавка, он слегка поклонился.

– Сударыня, - сказал он густым раскатистым басом, - сударыня, я весь к вашим услугам.

Тирольская шляпка немного растерялась, услышав такое обращение.

– О, э-э-э… Добрый день, - сказала она.

– Чем могу служить? - спросил мистер Беллоу.

– Я, собственно, пришла посоветоваться… Э-э-э… мой племянник, видите ли… Ему скоро будет четырнадцать, и я хотела бы подарить ему птичку ко дню рождения. Он, знаете, очень увлекается птицами.

– Птичку, - сказал мистер Беллоу. - Птичку. А какую именно птичку, какой именно вид птички хотели бы вы ему подарить, сударыня?

– Ну… я… Я даже не знаю, - пробормотала дама в тирольской шляпке. - Может быть, канарейку?

– Канареек в это время года заводить не советую, - сказал мистер Беллоу, сокрушенно покачивая головой. - Я бы и сам на это не решился. И я был бы нечестным человеком, если бы продал вам канарейку, сударыня.

– Почему в это время года? - спросила явно встревоженная дама.

– Очень плохое время года для канареек, - сказал мистер Беллоу. - Представьте себе, болеют бронхитом.

– О! - воскликнула дама. - А если попугайчика?

• Предыдущая
• 35/51
• Следующая