Шанакарт. Дилогия + бонус (СИ) - Белая Лилия - Страница 46

— О, боги! Тиалинн на целую неделю окажется без твоего надзора, а я буду на Материке! Жизнь так несправедлива! Эжен!

Князь безмятежно вздохнул, любуясь своей белоснежной резиденцией, острыми шпилями подпирающей небо.

— Даже думать забудь о моей сестре, Алый.

— Это сильнее меня.

— Что ж. Сейчас я переодеваюсь, и мы едем к «свободным».

— Ну, дай хоть поздороваться с Тиалинн! — умоляюще сощурил тёмно-вишнёвые глаза демон.

Лето ещё только начиналось, а лес уже утопал в буйной зелени. Сквозь плотное марево листвы ярко светило солнце, купая простор в золоте и изумруде. На земле тёмным ковром пестрел наст из прошлогодних высохших листьев и тонких веток. Воздух был прозрачен, чист, наполнен тёплым светом, и далеко разносил по округе весёлый задиристый лай своры гончих псов. Графская охота была в самом разгаре, опьянённые азартом, псы и свита графа травили молодого оленя.

Животное, сверкая в солнечных пятнах лоснящейся каштановой шкурой, стремглав летело через лес на быстрых ногах. Совсем юный, едва окрепший, с небольшими ещё рожками, он упруго скакал среди вековых стволов, опережая свору, горной рекой настигавшую его. Уже не раз охотники пытались достать его метко пущенной стрелой, но удача капризно отворачивалась от них, и стрелы поражали лишь кору, откалывая от неё острые куски, разлетавшиеся мотыльками.

— Аха-ха! — веселясь, горячился немолодой уже, грузный граф, подгоняя коня и гончих. — Ату его! Ату!

Охотничьи рожки гулко пронизывали воздух. Загонщики слаженно перекрывали пути оленю.

Вдруг впереди показался обрыв, олень оттолкнулся сильными ногами от края, с шорохом разметав листья, и взлетел вверх, замерев на миг в воздухе, словно отлитый из чистого золота в водопаде солнечного света. Двое псов с рычанием сорвались следом. И ужас пронзил графа дурным предчувствием!

— Стоять!!! — неистово закричал мужчина, едва успевая остановить коня. — Стоять всем!!

Осаждённые приказом люди словно наткнулись на стену, удерживая коней. Те ржали, вставали на дыбы, псари залихватским свистом отзывали псов от погони. Самые молодые гончие, виляя хлёсткими хвостами, столпившись цепочкой у самого края обрыва, облаивали происходящее внизу, припадая на передние лапы.

Вытащив из-за манжета платок, граф промокнул враз увлажнившийся лоб, обернулся на свою недоумевающую свиту и направил коня к обрыву, обречённо чувствуя, что зрелище ему не понравится.

Там внизу, подступая к самому подножию отвесного земляного склона, чернела маслянистая гладь колдовского болота и медленно поглощала, затягивая в глубину, неподвижные, вмиг окоченевшие тела оленя и двух псов. С едва слышным чавканьем, они погружались в ненасытные воды Мертвенного болота. Остекленевшие глаза зверей равнодушно блестели, в них не было уже ни страха, ни жизни. Подъезжавшие к краю люди из свиты ахали, потрясённые этим зрелищем. Ветер донёс ужасный запах, идущий от чёрного болота, и люди стали ахать, зажимая носы и рты. Граф сжал в руке платок и, бледнея, развернул коня:

— Все в замок! В замок!

Никогда прежде на этом месте не было Мертвенного болота, а это означало лишь одно: они снова начали появляться. Словно в ответ на мысли графа, трясина, поглотив одну из собак, выпустила несколько пузырьков воздуха и приподнялась, захватывая новую узкую полоску лесной суши. Граф суеверно обвёл грудь кругом во славу Пресветлых богов, и пришпорил коня, покидая проклятую рощу. Вслед ему от ядовитых вод послышалось слабое шипение, и в сердце болота засновали зелёные искорки, похожие на мелких светлячков, но этого уже никто не увидел.

Лайренти-Виаль поднял голову и прислушался. Снаружи что-то происходило. Что-то интересное. В кончиках пальцев начало слегка покалывать, по ним хаотично бегали слабенькие зелёные молнии. Силы возвращались к демону. Он поднял ладони к глазам и улыбнулся.

— Быть не может!

Крепко зажмурившись, демон сосредоточился, мурлыча под нос глупую песенку. Мертвенная трясина засветилась зеленью и вскипела, в один миг проглатывая свои жертвы и выплёвывая на устланную листвой землю комья отравленной грязи.

Иногда стоит лишь попытаться изменить свою жизнь, чтобы понять, насколько это бессмысленное занятие. Меняя путь, по которому идёшь, меняя дом, в котором живёшь, ты всё равно остаёшься собой, и до конца изменить не можешь. И тогда прошлая твоя жизнь неизбежно настигает. Где-нибудь в сотне миль от точки отсчёта, да ещё и в старом негодном сарае.

Кайра мучительно вздохнула и посмотрела на Стекло в своих руках. На что она надеялась, уезжая из столицы? Что с удачливой хитрой напарницей найдёт лучшую жизнь и встретит счастливую старость где-то подальше от поборов Воровского Дома и Управления? Стекло в ладони тихо звякнуло о серебряное колечко на пальце. Добро пожаловать в реальный мир, Кайрина. Пора домой.

Хотя, кто сказал, что нужно решать эту проблему в одиночку? Что эта шкатулка значит для Шел? Просто трофей.

Приободрившись, Кайра, плетущаяся в конце отряда, спрятала Стекло в карман, слегка пришпорила коня и нагнала Шелару, дремавшую в седле.

— Шел!

— М-м-м?

— А помнишь, когда ты обчистила кабинет Портера, ты у него какую-то шкатулку одолжила?

— Помню.

Сонливость моментально испарилась. Почему-то, казалось бы, простой вопрос заставил внутренне напрячься, и тихий звоночек в груди, сродни интуиции, возвестил об опасности. «Не говори, не говори, не говори», — зашептал внутренний голос, как и тогда, в кабинете. Когда уговаривал забрать шкатулку.

— А что в ней было? — безразлично поинтересовалась рыжеволосая, потягиваясь и разминая затекшую спину.

— Не знаю, я не открывала, — ответила Шелара прежде, чем сообразила, что именно слетело с языка. — Просто шкатулка.

— И где она сейчас?

— Да зачем она тебе?

— Не знаю, просто вспомнила.

— Я оставила её у Фор Судора, когда мы собирали вещи. Не хотела рисковать на воротах.

— Жаль. Там, наверняка, что-то дорогое лежало, можно было бы продать.

— Ну, зачем? Шейлирриан полностью оплачивает дорогу, и гонорар обещает приличный. Я же тебе говорила. Нам бы украсть лишний десяток лет к жизни, чтобы успеть всё потратить.

— Денег много не бывает. Ты же знаешь.

— Кайра, ты понимаешь, что сейчас жадничаешь из-за какой-нибудь дешёвой бриллиантовой цацки?

— Бриллианты не бывают дешёвыми.

— К счастью! Иначе для гонорара мне бы понадобился целый личный банк! И я никогда не забуду, что ты для меня сделала и как помогла, поэтому я разделю его с тобой! — Шелара ободряюще улыбнулась. — Так что, не мелочись и расслабься.

Кайра кивнула, признавая поражение и чувствуя себя распоследней сволочью. В памяти, как назло, стали всплывать непрошеные сентиментальные воспоминания. Об обедах в «Сытом коте», о забавных неудачных опытах в алхимии, о солнечных ваннах на крыше особняка Фор Судора, о кражах сущих мелочей на спор и шутливых афёрах. Подруги прожили вместе слишком много месяцев, насыщенных вылазками и беззаботными выходными, и главное правило всех ловцов удачи — не привязываться — было нещадно нарушено.

А вскоре будет нарушено и ещё одно — напарников не кидают.

Кайрина устало потёрла лоб. Взгляд как-то сам упал на сумку подруги. Что ж, может, стоит к этому относиться, как к новому заданию? Просто работа. Рутина и скука. Украсть у воровки. Всего-то. Хотя, кто из них карманница?

— Всё в порядке? — Шелара коснулась её рукава.

— В полном! — успокоено улыбнулась она.

Успокоенная Кайра понравилась внутреннему чутью ещё меньше. Шелара чуть ускорила Трюфеля и подъехала к арши.

— Шейл?

Принц был само внимание.

— Как насчёт небольшого привала?

— Лично я — за! — поддержала Айшариль, массируя ладонью шею.

— Примерно через два часа мы доедем до деревни, — отозвался Шерри. — Там наверняка найдётся хотя бы одна придорожная лавка, чтобы отдохнуть.

— Тем лучше. Сейчас пополдничаем, а позже пообедаем.