Шаг в сторону. Часть 2 (СИ) - Никонов Андрей - Страница 25

От Жилино до Северска шла широкая дорога, временами она раздваивалась, отводы уходили то вправо, то влево к городам и селениям, иногда трудно было понять, где же основной путь, а где — сьезд. К тому же каждые двадцать километров стоял пост стражи — на отводе дороги, туда сьезжали повозки торговцев для досмотра. Мы периодически обгоняли тошнившие повозки, движение было оживленное, ехали самодвижущиеся телеги с товаром — эти медленно, километров двадцать в час, люди спешили по своим делам на разномастном транспорте, были и служебные повозки, с княжьим гербом — немного, по службе быстрее порталом перейти.

До Северска мы домчали за шесть часов, Шуш тихо сопел на заднем сидении, псион я или не псион — остановился на минуту, избавил парня от храпа. Но тишины все равно не было. Мила решила, что главная задача штурмана — развлекать водителя общением, и почти не замолкала. Она бы и не только общением развлекла, но видимо, кота стеснялась. Тот вообще к ней относился с прохладцей, гладить не дозволял, внимания подчеркнуто не обращал. Считал, наверное, что всяким кошкам драным рядом с его главным слугой не место. Вот и сейчас он забрался Шушу на живот, разлегся и периодически выпускал когти из правой передней лапы. Выпростанной как раз по направлению к Миле.

Только один раз мы свернули с пути — ошиблись поворотом, и дорога ушла южнее, я сначала не заметил, что сошли с основного пути, а Мила внимания не обратила — едем и едем. И только когда доехали почти до границы с Перяславским княжеством, острым клином в этом месте вторгшимся в Северское, я остановился.

Шуш остался спать в повозке, здоровый сон — показатель отменного самочувствия, Мила вышла размяться, ну и кот вылез, местность пометить. Я обошел повозку, постучал по багажной крышке, открыл. На воздух вылез беглый дьяк Тушин, потянулся.

— Спасибо, Марк Львович, вовек не забуду.

— Да чего уж там, Федор Анисович, люди должны друг другу помогать. Дальше как?

— Да уж доберусь, — сыскной дьяк достал свою котомку, взвалил на плечо. — Если припрет нужда, вон тропинку видите? Идите по ней километра четыре, она будет петлять, но не ошибетесь. Там избушка на поляне, а в ней женщина живет, в возрасте уже. Скажете, что от меня, она поможет — и в княжество Перяславское перебраться, и если надо — в Империю.

— Спасибо, — кивнул я. Мало ли что, а вдруг.

— Это вам я благодарен по гроб жизни, — серьезно сказал дьяк. — Не знаю, свидимся или нет, но знайте — должник у вас есть на этом свете. Как меня найти, знаете.

Он поклонился и ушел по той самой тропинке. Так себе человек, но не хуже и не лучше других, не злодей. В куровских делах с порошком не замарался, а что уж он там через торговый приказ делал, это внутренние этого мира разборки, меня не касаются.

Так что залезли в повозку, доехали до сторожевого поста, там узнали, что кругаля дали, и развернулись обратно. Всего-то час потерял, а дело доброе сделал. Ну а дальше, никуда не сворачивая, мы помчались к Северску — обедать.

Мила после того, как дьяка увидела, стала молчаливее, только губы поджимала. Я спрашивать о причине не стал, надо будет — сама расскажет, у Белосельских тоже какие-то дела с криминальным миром Славгорода были, так что и Тушин наверняка о них знал, а самый хороший в этих делах свидетель — мертвый свидетель. Но попыток догнать дьяка и прикончить не сделала, когда останавливались, а уж теперь и вовсе ей его не достать, так что будут и дальше секреты о темных делишках Белосельских-младших по свету гулять. Ну и хорошо, никто под руку не болтал, так что, обгоняя попутные повозки и подрезая встречные, я, выставив средний палец, влетел в город Северск, а там уж скорость пришлось убавить, чтобы не задавить кого ненароком.

Вот чем мне нравилась моя нынешняя подружка — так это почти полным равнодушием к шопингу. Мы остановились чуть ли не на центральной улице стольного города, жилых домов на ней почти не было — одни магазины, лавки, рестораны, гостиницы и бордели. Даже я после обеда — и то прошвырнулся по торговым точкам, прикупил себе перчатки на замену, Мила ходила за мной с недовольным лицом, мол, нечего взрослому половозрелому мужчине в таких местах делать, и только в оружейном магазине зависла. Ну а я зашел в банк, мощное здание с узкими окнами-бойницами, и там взял векселя Смоленского княжества. Земли вроде все вместе, а денежки — врозь. Золото еще шло один к одному, а вот банкноты пришлось бы менять с дисконтом. Ну и заодно общий счет открыл — у банка были отделения в разных княжествах, так что и вещи, и деньги можно было получить в любом, только распорядись да денежку заплати.

Долго задерживаться в стольном граде Белгороде, то есть Северске, мы не стали, и в пять вечера, только начало темнеть, загрузились в повозку — я рассчитывал доехать почти до границы со Смоленским княжеством к ночи, и остановиться в селе Жирово, вотчине служилых дворян Чернышевых, километрах в тридцати от Куреска. Путеводители хвалили тамошний постоялый двор за блюда из дичи и удобные комнаты. Хоть местность тамошняя была дикая, только дорога посреди леса, но вот этот островок цивилизации пользовался популярностью. Сначала появился тот самый постоялый двор, с вывеской, изображающей пузатого мужика с кружкой пива и большим окороком, а потом вблизи выросло село, жители которого все как один работали на нужды путников, следующих из одного княжества в другое. Можно было бы и в Куреске остановиться, но лучше проехать в первый день чуть больше, а на следующий — приехать пораньше. Да и дорога была не такой уж долгой, четыре часа — и в полной темноте, развеиваемой подвешенным метрах в двадцати впереди повозки светляком, мы заехали на постоялый двор.

Колдун ты или не колдун, а на природе спится лучше. Свежий воздух, никакого шума — хозяйство Чернышов предусмотрительно разместил в трехкилометрах от постоялого двора, за лесом, и петухи с коровами орали там в свое удовольствие, не тревожа постояльцев. Зато каждое утро, а тут уже в четыре было многолюдно, к столу подавался свежий хлеб, парное молоко, овощи только что с грядки и яичница из только что снесенных яиц. Органическое питание, и цены вполне умеренные. Местный маркетинг только уважение вызывал.

Я потянулся, скинул с себя ногу Милы и спустился вниз, к завтраку. Семь утра, казалось бы — слишком рано для приема пищи, однако большинство гостей уже давно поели и разъезжались — для медленной повозки как раз день пути что до одной столицы, что до другой. И чего Росошьев так неодобрительно отзывался о путешествии на своих четырех, непонятно, дорога была отличной, разбойники взяли отпуск, а сам постоялый двор — выше всяких похвал. Белоснежное мягкое белье, удобный матрас, комнаты тщательно звукоизолированы, хоть режь кого, никто не услышит. В каждом номере свой санузел с большой медной ванной, горячей водой и наборами лесных настоев. Смело бы поставил гостинице пять звезд — но вот бассейна и тренажерного зала не наблюдалось, упущение хозяев, на котором, впрочем, я не стал заострять внимание.

Договорились выехать в девять, так что мои попутчики были в своем праве, только я ранняя пташка, да еще кот — тот еще на рассвете куда-то сбежал.

Быстро умяв яичницу с беконом, и запив ее стаканом парного молока, вышел на улицу — лучи весеннего солнца подгоняли последних отъезжающих. Мне показалось, что среди отходящего торгового конвоя я вскользь увидел знакомое лицо, но вот чье — никак не мог вспомнить. Может и вспомнил бы, если постараться, но в такое чудесное утро меньше всего меня волновали случайные знакомые. К тому же вереница повозок уже выезжала с огромного, с футбольное поле размерами, мощеного плитняком двора, не бежать же за ней. Хотя догнать я бы смог, неспешная группа повозок развила крейсерскую скорость едва ли больше двадцати километров в час. Да что там, не будь со мной Шуша, Милы и блохастого монстра, я бы и от Жилина до Смоленска добежал, причем примерно за то же время, что мы доедем. Вот вернусь обратно в свою реальность, все призы на марафоне — мои.