Призрачная любовь (СИ) - Елагина Анна - Страница 22

В глазах Сандры загорелся огонь предвкушения скорой победы — те, кто открыл ей великие знания, услужливо показали место, откуда не сможет выбраться даже Лорд. Последний штрих — минус Верховный, минус Янтарь, и можно избавиться от опостылевшей бесполезной девчонки, заменить ее на голема, отравить Монарха и остальных из семейки Советника. И тогда… тогда ее Биарта вернется в новый прекраснейший мир.

Их провели в высокое здание, расположенное на территории, огороженной колючей проволокой. Как пояснили местные обитатели, это была их военная база, стратегически важный объект под усиленной охраной. Провели по серым, но чистым коридорам, к главнокомандующему — тому, кто управляет и городом, и армией, охраняющей и выходящей на разведки.

— Можете звать меня Сэрр, — представился он пришельцам. Это было такое же серое, лысое существо, как и все остальные. Но значительно выше, с объемной мускулатурой.

Он принял гостей в своем кабинете — скромной, строго оформленной комнате с решетками на маленьких окнах: ничего лишнего, только письменный стол, кресла и светильники.

Инициативу в беседе, несмотря на все возражения Бонне: «я же принцесса», взял на себя Фаэтон.

Выслушав историю про случайное перемещение в этот мир, главнокомандующий какое-то время помолчал, раздумывая.

— Ходят легенды, — наконец, проговорил он, — старые и почти забытые, что прошлый раз такие же пришельцы принесли хаос и разрушение в наш мир. Я говорю всем: это лишь выдумки, трансформируемые больным воображением воспоминания. Это легенда, говорю я, а сам помню, как совсем молодым стоял в охране тех самых пришельцев. Это, наверно, и спасло, — он закатал рукав рубашки, продемонстрировав внушительный ожог бурого цвета, — это мое напоминание. Но моим сородичам и так проблем хватает. И потому: «это легенда», говорил я. А тут вы.

— Мы не как те, — почтительно возразил Фаэтон.

— Вы обманываете своих подданных, — прервала, не удержавшись Бонне. — Я тоже могу стать правительницей и…

— Хреновой ты станешь правительницей, — усмехнулся главнокомандующий Сэрр.

— Принцесса еще юна, и не хотела вас обидеть, — вовремя вмешавшийся Мирон, сжал руку девушки, сдерживая ее от очередной речи. — Но мы понимаем ваши опасения. И не хотим как бы то ни было навредить этому городу. Нам лишь нужно средство связи, любое, пусть даже не работающее и немного провизии, и мы можем тихо покинуть вас.

— Ты мне нравишься, — смерил его взглядом Сэрр, — больше чем твои спутники. Я разрешу вам остаться тут. Можете ходить по территории базы, только не за проволоку, еще вам нельзя в западное крыло и в двери, помеченные красным символом.

Затем их проводили в две смежные комнаты. Обставлены они были на удивление хорошо, можно даже сказать, со вкусом: большие, мягкие кровати: две в одной комнате и одна — в другой; по дивану и паре кресел в каждой, а также разнообразные статуэтки и картины, в основном и те, и те изображали жизнь местных обитателей до пришествия зла. У диванов располагались длинные столы с местными фруктами и напитками. Только окна были небольшими и зарешеченными. Плюс отдельная комната с теплой ванной. Как истинная девушка, Бонне с радостными возгласами побежала занимать последнюю.

— Какие у тебя виды на принцессу? — спросил Мирон Фаэтона, когда они остались наедине.

— Отрезать бы твой язык, да он сегодня нам помог с местными контакт наладить, — поморщился Хранитель, подойдя к столу и налив себе бокал вина.

— Слушай, я ценю, что ты нас тут не бросил, и верю, что действительно защищаешь сейчас принцессу. Но ты Хранитель спутника, столь далекого от Харона. У тебя были какие-то дела с четой бангинской, и, как я могу судить, дела не самые приятные. Я не верю, что ты хотел просто поговорить с регентом. И не верю, что принцесса была нужна лишь для подстраховки.

— Для подстраховки, — было проще хоть что-нибудь сказать этому занудному мальчишке. — И с регентом я, действительно, хотел лишь увидеться. Поверь, никто так не был рад их с Рыцарем расставанию как я. И лишь жалел, что не был тем, кто набрался храбрости и вырвал ее из его тисков. А что было у нас в прошлом — пусть там и останется. В конце концов, и я часто был не прав.

Мирон также налил себе вина и сел в одно из кресел.

— А на какую сделку ты пошел с предсказательницей? — проговорил он, отпив.

Этого вопроса Фаэтон боялся больше всего.

— Сандра уверяла, что заботится о благополучии Монархии, — с неохотой признался он, — во многом зависящего от наследного принца…

— Что-то зависит от моего брата? — вовремя вышла из ванны Бонне. — Ничего от него не зависит, — фыркнула девушка, — он вечно пропадает, когда не надо, — подойдя к столу, она также налила себе вина и почти залпом выпила его. — Да и вообще, марионетка он, послушная марионетка папочки и Советника, — рассержено добавила она и плюхнулась на диван. — Поддержать их легенду, пожалуйста, — с горечью и злостью продолжила девушка, вся обида, накопленная за это время отчаянно вырывалась из души и из сердца, — поискать пропащую Хранительницу, пожалуйста. И весь такой уверенный, что хочет власти, — Бонне налила еще вина, однако на сей раз предпочла смаковать его.

— Но, принцесса, неужели ты тоже хочешь власти? — поинтересовался Мирон. — Это очень большая ответственность.

— Я хотела рассказать правду про Обладающих Силой! — уверенно выпалила девушка. — А теперь хочу этого еще больше! — горячо добавила она.

— А что потом? — спокойно, даже немного снисходительно, спросил Мирон.

— В смысле? — Бонне недовольно скривила прелестное личико.

— Большинству жителей, на самом деле, все равно, кто есть Обладающие Силой и откуда они пришли. Им будет все равно до тех пор, пока их потребности удовлетворяет государство. Но есть и те, кто вечно чем-то недовольны. И им нужен лишь повод. Ты скажешь правду, принцесса, и многие полюбят тебя за это еще сильнее. Другие потребуют смерти Советника и твоего отца за ложь, забыв, что когда-то они спасли наш мир. Третьи встанут на их защиту. И что ты будешь делать, принцесса, когда начнется смута?

— Мне надоела ложь! Она везде! Во всех мирах, даже в этом, несчастном, умирающем! Даже тут лгут! А свой народ я успокою.

— И знаешь, — по прежнему мягко, ласково продолжил Мирон, — ведь еще до того, как ты сядешь на трон, что давно всего лишь символ власти, так вот, еще до этого будут те, кто не захочет тебя на нем видеть. И их будет не мало. Так скажи, принцесса, стоит ли правда того, что жители одной планеты, одного государства ополчатся друг на друга?

— Ты! — щеки девушки загорелись румянцем. — Ты просто сын депутата из Республики! Ты! Ты! Да тебе просто выгодно, чтобы мой брат стал Монархом! Конечно, ты же живешь с ним! Думаешь, он считает тебя другом!? Думаешь, подпустит тебя к власти?!

— Ты все не так поняла, — буквально простонал парень.

— Я всё прекрасно поняла! Ты такой же лжец, как и все. Фаэтон! Поддержи меня.

— Прости принцесса, — покачал головой тот, проникаясь невольной симпатией к, как оказалось, рассудительному мальчишке. — Ты не представляешь, насколько я был раздосадован, когда Обладающим Силой пришлось явить себя. И легенда Советника, как бы ни хотелось мне это признавать, была лучшим выходом. Поверь, я не питаю нежных чувств к Советнику или Рыцарю, но их заслуги не могу не признать. Прости, принцесса, но твой брат будет лучшим правителем Монархии. А еще на месте твоего дедушки, я давно бы обручил и тебя, и твоего брата с кем-нибудь из правящих родов, из придворной знати любой из планет. Но Виктор всегда был слишком мягкотел.

Губы Бонне предательски задрожали.

— Благополучие, достигнутое любым способом, — проговорил Фаэтон, смотря ей в глаза, — и только это должно волновать правителя, а не чувства, и тем более не то, есть ли второе имя у Обладающего Силой.

— Я думала, мы друзья, — она резко встала, — а вы такие же как Советник, даже хуже!