Проклятие на удачу - Савенко Валентина - Страница 7

— Зачем? — Я натянула митенку, застегнула пуговицу.

— Время подходит, — туманно пояснил кот.

— Какое еще время?

— Когда Арвель начал обряд.

— И?

Вот почему если что важное, то из него приходится клещами тянуть?

— И скоро проверим, насколько удачно я помешал ему это сделать.

Время, когда Арвель начал обряд, подошло… и пошло дальше. Я, зевая, следила за озадаченным Эмрисом.

— Да-а-а, — задумчиво протянул он, — видимо, старею. Хотя…

Кот расплылся, превратился вначале в верткого лиса, потом в грифа. Плетельница давала достаточно света, и метаморфозы проклятия я отлично разглядела. И то, что меня обнюхивают, тоже.

Крылатым он пробыл недолго. Не успела вдоволь насладиться видом голой шеи грифа, как на месте птицы оказалась огромная змея и, продемонстрировав раздвоенный язык, радостно прошипела:

— Сейчас начнется!

Спросить, что именно начнется, не успела. Кожа зачесалась, словно я забралась в муравейник и все шестиногое воинство вышло меня встречать. Особенно сильно зудели пальцы. Опустив глаза, я испуганно уставилась на прозрачную ладонь. Сердце замерло, и я, сипло выдохнув, превратилась в… призрака. Осознать то, что жизнь вот так резко закончилась, не получалось. Мешало сбившееся дыхание, шум крови в ушах и мелкая дрожь во всем прозрачном голубоватом теле.

Не знала, что близкие к истерике привидения испытывают те же эмоции, что и живые люди. Теперь понятно, отчего они такие вредные. Тела нет, а все чувства — тут.

— Ай да я! — Лукавый голос Эмриса отвлек меня от изучения своего посмертия.

Кот подбежал, потрогал ногу лапой и приказал, не скрывая восторга:

— В стену руку сунь!

Глядя на счастливое проклятие, я поняла, что из меня выйдет очень вредный призрак. Потому что желание стереть с его морды благостное выражение стало нестерпимым.

Вместо того чтобы проверять стены на проходимость, я пошла к куче поломанных кольев, подцепила небольшую, но увесистую палку и с дрыном наперевес двинулась на Эмриса. Вреда я проклятию не причиню — он ведь проклятие, — зато душу отведу. Призрачную душу. Эх!

Эмрис сощурился, отступил. Я следом.

— Палку положи, а то занозу загонишь, а я лечить не умею.

— Я призрак, что мне занозы? — рассмеялась я.

И как накаркала — занозила палец. Было не больно, скорее неприятно. Сунув дубинку под мышку, я вытащила кусочек щепки из подушечки, слизнула алую капельку крови.

Кровь?!

Я оторопело уставилась на ранку. Сердце радостно застучало, в голове пронеслось, что так не бывает. Покосилась на Эмриса. Ну да, не бывает. Со мной, похоже, все, что «не бывает», превращается в «очень даже бывает».

— Я жива?

— Угу, — подтвердил Эмрис.

— Живой призрак?

— Именно.

Великолепно! Теперь мы с котом два сапога пара: говорливое проклятие с именем и живой призрак. Правда, живой я буду ровно до встречи с первым встречным магом-законником или, что более вероятно, темным охотником. Сомневаюсь, что они станут проверять степень моей живости. Впрочем, может, не все так плохо?

— Это навсегда? — Я посмотрела на Эмриса сквозь прозрачную ладонь.

Что интересно, вместе со мной материальность потеряла и одежда. И импровизированная дубинка, которую сунула под мышку.

Как такое возможно? Я взяла дрын в руку, палка тут же стала обычной.

— Как любопытно! — Эмрис потянулся к деревяшке.

Я не удержалась и несильно стукнула проклятие по носу.

— О-о-о! — обрадовался кот. — Она материальная!

Но меня сейчас больше волновал вопрос материальности собственного тела, на который я так и не получила ответа.

— Не отвлекайся. Я навсегда останусь такой?

— К сожалению, нет, — вздохнул Эмрис.

— «К сожалению»? Ты серьезно?

— Ага. Жаль, что из тебя настоящий призрак не вышел. Ты только подумай — никаких проблем! Ни тебе еды, ни воды не надо…

Я угрожающе подняла палку.

— Да успокойся ты! Ишь какая воинственная! Это временно. На тебе ни одно заклинание нормально не срабатывает.

— И слава всем богам, что не срабатывает!

— Слушай, а тебя раньше не проклинали?

— Не помню такого. Да и зачем кому-то проклинать самого обычного чело… — Я запнулась. Называть себя человеком, когда на руке половина отметины лепреконов, было бы странно. — В смысле — самую обычную девушку. И вообще, разве можно проклясть лепрекона? У них же удача!

— Нельзя. Но ты… интересная девушка.

Прозвучало так, словно я саженец редкого растения, экзотического, но непонятно, нужного ли. Хотела сказать об этом Эмрису, но почва ушла из-под ног, и я утонула в белой вспышке.

— Не паникуй! Это быстро пройдет! Передай от меня привет! — донеслось издалека.

В этот раз падение закончилось моментально. Только была в яме посреди леса гиан — и уже стою в центре помпезно обставленной спальни. Алые с золотой вышивкой портьеры, толстые ковры, огромная кровать с балдахином, стол, ломящийся от яств и всевозможной выпивки.

Вначале я решила, что очутилась в чьем-то доме. Потом заметила затертые пятна на коврах, скол на деревянном подлокотнике кресла, замазанный краской. И набор табличек, которые постояльцы гостиниц вешают на дверь.

Ну и куда меня занесло?

Под столом сонно забормотало. Сунув палку под мышку, я присела, подняла скатерть и плотоядно улыбнулась. Есть в мире справедливость — на натертом до блеска паркете спал Арвель, одетый в штаны и крылья. Видимо, прежде чем возвращаться домой, облачный гад решил отметить избавление от Эмриса. Только вот, похоже, венценосное тельце переборщило с возлиянием, раз так и не дошло до аппетитных закусок и жаркого, ныне холодного, со слоем застывшего жира по краю тарелки.

Мой живот выдал тонкую голодную трель. Я решила вначале перекусить, запастись провиантом и обмундированием начинающего путешественника, а потом уже радовать названого братца своим появлением. Мало ли когда обратно утянет — Эмрис сказал, что это временно. Сцапав с подноса давно остывший горячий бутерброд, я заметалась по номеру, вихрем снося все, что может пригодиться в походе. От моих прозрачных рук пострадали: шкаф, полки в ванной, шторка, отгораживающая кабинку для омовений, постель, цветок на подоконнике и не тронутая Арвелем еда на столе.

В итоге я разложила добычу по двум импровизированным сумкам из больших гостиничных полотенец, перевязанных оторванным от балдахина шнуром. В одной — еда, завернутая в салфетки, нож, вилка, ложка, посеребренное железное блюдо, графин с водой, обернутый куском полотенца, чтобы случайно не разлился и не разбился. В другой — одеяло, непромокаемая шторка, туалетные принадлежности и куртка Арвеля. Горшок, конфискованный у гостиничной азалии, гордо висел, прицепленный за одно ушко сбоку.

Проще было бы сложить все награбленное в сумку, но принцу, видимо, не по статусу таскать с собой торбу, пришлось изобретать. Связав баулы остатками шнура, я соорудила из него же ремни для своего увесистого рюкзака. Продела руки в петли и с удивлением поняла, что меня смущало, когда призрачная палка была под мышкой: вместе с материальностью исчезал ее вес. И сейчас рюкзак стал невесомым. Хоть какой-то плюс!

Прежде чем будить Арвеля, я наскоро перекусила жареными перепелами. Я как раз вытирала салфеткой прозрачные пальцы, когда из-под стола донеслись ругательство и звук удара. Видимо, принц очнулся, увидел мои призрачные ноги и обрадовался.

Отодвинув кресло, я взяла со стола палку и присела на корточки. Арвель как тер ладонью светлую макушку, так и замер. Только волосы немного шевелились. К сожалению, не от ужаса, а от того, что в сильфах много стихии воздуха.

— Привет, братец! — постукивая концом палки по паркету, поздоровалась я.

— Этого только не хватало! — простонал Арвель.

Помотал головой, закрыл глаза, открыл, снова закрыл, снова помотал. Но причина вынужденной зарядки — я — насмешливо сидела напротив и не исчезала.

— Я тоже рада тебя видеть! Кстати, тебе привет от Эмриса.