Свингеры (СИ) - Резник Юлия - Страница 6

— Почему ты так странно на меня смотришь?

— Да так…

— Если ты что-то хочешь спросить, спрашивай. Я отвечу.

— Это глупо…

— Давай я сам буду решать, что глупо, а что нет.

Я постучала пальцами по дивану и, не находя себе места, опустила ноги, чтобы подняться. Но на плечо легла рука Волкова, и я вернулась на место, удивленно подняв на него взгляд.

— Если ты с кем-то поговоришь о том, что тебя тревожит — тебе станет легче.

— Порой мне кажется, что легче мне станет разве что на том свете.

— Ты слишком сгущаешь краски.

— Муж, с которым я прожила в любви и согласии без малого пятнадцать лет — вот-вот от меня загуляет. Я понимаю, что у тебя более широкие взгляды, и, возможно, кажется, что я раздуваю бурю в стакане…

— Нет, мне так не кажется.

— Правда? — Я оказалась совершенно не готовой к такому ответу. Наверное, в глубине души боялась, что Ян начнет меня убеждать, будто я вижу то, чего нет. Но он не стал. Напряжение, сковавшее мое тело, достигло пика и постепенно схлынуло. Я обмякла, без сил откинувшись на спинку кресла.

— Правда. И знаешь что? Он будет дураком, если пойдет на это. Дураком и слабаком, который не смог справиться с собственными тараканами.

— Спасибо, — прошептала я, отводя взгляд. — Правда… Мне нужно было это услышать.

Чтобы спрятать неловкость, я сделала глоток коньяка. Хороший напиток. По телу растеклось приятное тепло.

— Странные вы существа — мужики… Почему вам всегда всего мало? Власти, денег, женщин…

— Не в этом дело, Кать.

— А в чем?

— Знаешь, для мужика проблемы с потенцией…

— У Тимура нет проблем с потенцией! — возразила я с большей уверенностью, чем испытывала на самом деле.

— Но могли бы быть, не так ли? Вся это радиотерапия, облучение… Думаю, он просто испугался. Струхнул… Для нас нет ничего хуже этого, Катя. Мы боимся, что, если у нас не встанет — мы просто перестанем быть мужиками.

— Да, я… понимаю, что ты имеешь в виду. Тимур просто хочет… самоутвердиться за счет других женщин. Более молодых, красивых… Доказать и себе, и мне, и всему миру, что… — не сумев договорить, я всхлипнула и часто-часто заморгала, не давая слезам пролиться, — Все знаю! Только не пойму, как мне это пережить. Я ведь много об этом думала. Убеждала себе, что никакой катастрофы не случится. Ну, побегает он, перебесится и вернется в семью. Да только не смогу я… просто не смогу простить измену. Он разбаловал меня. Возвеличил… Возвел на высочайший пьедестал, упав с которого, я… Разобьюсь, разлечусь на осколки. Меня, той, которую он любил, просто не останется. Господи… — я уткнулась лицом в колени и захохотала, — как же пафосно это все прозвучало.

Да нормально прозвучало, Кать. Образно.

Я хмыкнула. Сделала глоток, и еще один.

— Самое смешное, что порой мне даже хочется, чтобы это поскорее случилось. Самое страшное — ждать.

— Может, ему мораль не позволяет, — криво пошутил Волков.

— Нет. Просто этот выбор подразумевает дополнительную ответственность.

— На которую Тимур не способен?

— Ну, почему же. Вполне. Только он из тех, кто сначала все хорошенько обдумает. От этого и тошно вдвойне. Это будет его осознанный выбор. Не порыв, не временное помутнение. На это же большинство мужчин списывают свои грешки?

Коньяк развязал мне язык. Я окончательно расслабилась и согрелась.

— А ты? Ты способна взять на себя ответственность?

— За что? — зевнула.

— Ну, не знаю. За свой брак и его сохранность.

— Считаешь, что дело во мне?

— Нет. Абсолютно так не считаю. Просто, если Тиму захотелось разнообразия…

— Да?

— Нет, ничего. Не бери в голову.

— Нет, ничего. Не бери в голову.

— Вот тебе на! Сказал «а», говори «б». Ты разве не слышал этого правила?

Ян отвел взгляд. Подошел к бару, достал бутылку и, плеснув мне щедрую порцию, налил себе.

— Эй, я вообще-то еще планировала поработать, — хихикнула я.

— Да, я тоже.

Волков опрокинул содержимое бокала в рот. Сунул руку в карман и, поигрывая мелочью, поинтересовался:

— А тебе?

— Что мне?

— Тебе не хотелось разнообразия?

Я открыла рот. Не для того, чтобы ответить. Ответа у меня не было. Я вообще о таком не задумывалась. Для меня существовал только один мужчина — мой муж. Он был всем моим миром, им был наполнен каждый мой день, каждый вдох. А все другие существовали будто бы вне его. Даже не на задворках.

Избавляя меня от необходимости отвечать, дверь в кабинет открылась. На пороге возник хмурый Алмазов.

— Хорошо сидите, — прокомментировал он, нацепив на лицо непроницаемую маску. Я свесила ноги и пошарила по полу, в поисках сброшенных туфлей. Ян лишь пожал плечами:

— Иногда полезно расслабиться.

— Ты так считаешь? — Тимур вздернул бровь, глядя, впрочем, исключительно на меня. И я стушевалась под этим взглядом. Как будто это я налажала. Злость, которой я прежде не знала, опалила меня изнутри. Может быть, ее подогрел алкоголь… Я на это надеялась. Ведь понятия не имела, как жить с этой черной прорвой внутри и не сдохнуть.

— Я пойду. Ты, наверное, хотел что-то обсудить с Яном…

— Нет. Вообще-то я хотел поговорить с тобой.

— Правда? Ну, тогда пойдем.

Не знаю, что я там себе надумала, пока мы шли к кабинету, но, когда Тимур заговорил о работе, разочаровалась почти до слез. А чего я ждала? Что он набросится на меня с объяснениями? Или потребует их от меня… Это ведь так по-мужски, замалчивать проблему. Все равно, что замазывать гримом раны и синяки. На первый взгляд — красиво, не придерешься. А если присмотреться…

Нет, это все хорошо… Но что имел в виду Волков? Пойти, что ли, спросить?

— Кать, ты меня вообще слышишь?

— А? Прости. Задумалась. Так что ты спрашивал?

— Интересовался, кто сегодня заберет детей.

— А ты не можешь?

— Я планировал задержаться в офисе. — В одно мгновение я напряглась, подобралась вся. — Ты была права. Я мало времени уделял фирме. Буду наверстывать.

— Хорошо… Если хочешь, я могу остаться, чтобы…

— Нет. Не нужно. Возьми Колю и езжай за детьми. Я большой мальчик, справлюсь.

Мне бы очень хотелось знать, планирует ли с ним задерживаться секретарша. Вопрос так и вертелся у меня на языке. Но мне нужно было держать лицо. В какой-то момент это стало для меня жизненно важным. Поэтому я промолчала.

— Хорошо. Я заберу их. Но ты тоже не слишком задерживайся. В работе на износ нет никакого смысла.

Тренировка у детей заканчивалась в семь часов, но я выехала за ними пораньше. Давно я не видела их игры. И даже соскучилась. В последнее время ими больше занимались Альфия или Нина Львовна. Завидев меня, Назар отвлекся. Заулыбался во весь щербатый рот, нарвавшись на окрик тренера. Дамир был более сдержан. Подмигнул только, когда наклонялся за мячиком. Я помахала в ответ. Не представляю, что буду делать, когда придет время объяснять им, что мы с Тимуром разводимся. Для них это будет большой удар.

Так. Стоп! Почему сразу разводимся? Не потому ли, что готова сдаться и вывесить белый флаг? А как же все то, что между нами было? И все, что есть… как? Просто вычеркнуть Алмазова из жизни, словно его и не было? Не получится. У нас дети, бизнес, и вообще… куда ни кинься, это «мы»… И потом… что потом? Кто потом… Никто ведь с ним не сравнится. Да, гад. Сейчас гад, безусловно. Но я, как никто, знаю, чего стоит этот мужик. Настоящий мужик, надежный. Я ведь всю свою жизнь за ним, как у бога за пазухой. Такое затертое до дыр сравнение. Наверное, потому что лучше не скажешь…

Нет, вариант — отойти в сторону — глупый.

Но что еще мне остается, что?!

На что там намекал Волков? О какой ответственности говорил? Наверное, я догадывалась, но даже себе не признавалась, что уловила суть.

Толкаясь и переговариваясь, из раздевалки выскочили мальчишки. А я даже не заметила, что тренировка закончилась.

— Привет, мам… А мы думали, за нами снова бабушка приедет.