Чаганов: Москва-37 (СИ) - Кротов Сергей Владимирович - Страница 64

– Я – со вчерашнего дня помощница начальника особого отдела твоего СКБ. – Удивлённо поднимает на меня глаза Оля. – Ты что не знал? Разве твой секретарь тебе не передовал телефонограмму с Лубянки?

– А начальник кто? – Расстёгиваю верхнюю пуговицу гимнастёрки.

– Не успел товарищ Гендин никого назначить, да и уже не успеет. Его самого отстранили от должности сегодня.

– Оля, а как же тубазид, антибиотики? – Поворачиваюсь к подруге всем корпусом. – Это же несоизмеримые вещи: лекарства – это миллионы спасённых жизней, а ты всё бросаешь и идёшь мочить каких-то драных, никому не нужных диверсантов…

Оля закусывает губу и молча смотрит на меня холодным взглядом.

– Во-первых, не бросаю, а передаю, в Центральный научно-исследовательский институт туберкулёза. – Её лицо с каждым произнесённым словом теряет свою суровость и, наконец, оживает. – Давай, поедем вместе директора охмурять?…

«Нормально так… решение уже принято, план составлен… просто просит помочь в его реализации».

– … Ты пойми, Сержик, нельзя за всё хвататься самой. Вот сам то ты, сколько инфы передал другим?

– Я не останавливался на полпути! – Мысленно восклицаю я.

– Вот, молчишь. А Ермольева уже год самостоятельно работает над пенициллином: уже найдена парочка перспективных штаммов.

– С тобой дело пошло бы быстрее… – То ли подумал, то ли сказал я.

– Не факт, – отвечает она. – а на очереди стрептомицин, эритромицин, олеандомицин… Работа на годы для больших научных коллективов. Ну а я займусь тем, что у меня получается лучше всего – разведкой и контрразведкой. От них иногда пользы не меньше, чем от иных научных институтов. Тебе уран нужен? (Пытаюсь вставить слово, но она не даёт). Пора создавать подставную фирму и выходить на бельгийцев для закупок руды. Нужен пенициллин? (Просто киваю). Пора запускать глаза и уши в лабораторию Флемминга, вдруг его штамм лучше? Нужен турбонаддув для двигателя? (Пожимаю плечами). Ищи подходящих людей и давай взятки. Я вот ещё о чём подумала, тубазид – хоть и хорошее лекарство против туберкулёза, но очень простое. Синтезировать его легко, в тайне сохранить – невозможно. Так не лучше ли, после быстрого испытания, устроить торжественную раздачу лекарства за границей, начиная с САСШ. Привлечь прессу, обеспечить рекламу: девушки в коротких юбках, седовласые профессора в чёрных мантиях, политики с бизнесменами в смокингах… в общем, прелесть что такое.

– Вот это дело! – Подскакиваю на ноги. – Это не диверсантов по углам мочить!

– Ты так и не понял. – Девушка дёргает меня за полу гимнастёрки. – Для того чтобы кому-то доверили большое дело, он должен доказать начальству что это дело ему по силам. Есть два пути: первый, длинный – много лет успешно справляться с мелкими делами в надежде, что тебя заметят и второй, короткий – отличиться на деле крупном, резонансном.

«Или лапу волосатую иметь наверху… Хотя нет, тут этот номер не пройдёт. Так значит, Оля решила пойти по короткому пути? Оля… вот эта хрупкая девушка готова выполнить приказ правительства: уничтожить поставленных вне закона фашистских убийц, а я рассуждаю, внутри у меня чего-то холодеет… Покарать преступников – это право и обязанность каждого советского человека»!

В купе деликатно постучали.

– Входите!

– Добрый вечер, граждане пассажиры! – В дверях показалась худенькая фигурка девушки в белом фартучке с комсомольским значком (по форме напоминает наш привычный, но вместо профиля Ленина в центре на серебрянном фоне три буквы: «КИМ», Коммунистический Интернационал Молодёжи). – Ой! Товарищ Чаганов!

– Аз есмь. – Пускаю в ход домашнюю заготовку.

Девушка заливается весёлым смехом, её руки на автомате одёргивают платье и фартук, глаза с ревнивым интересом разглядывают странный наряд моей спутницы.

– … А вас как зовут? – Краем глаза замечаю, что Оля закатывает глаза.

– Меня? Оля. – Её голубые глаза возвращаются ко мне.

– Очень приятно, Оленька…

– Вы пришли предложить нам поесть, да? – В голосе подруги прозвучали нетерпеливые нотки.

– Ой, конечно! – девушка-официантка не замечает раздражения моей спутницы. – У нас в буфете широкий выбор закусок и напитков на любой вкус!

По мере их перечисления у меня (да и у подруги похоже) засосало под ложечкой.

– Вот-вот, язык говяжий, копчёной колбасы, осетрину и… Нет, вместо колбасы… – мой рот начал заполняться клейкой слюной.

– Икру паюсную! – Перебивает подруга и делает глотательное движение.

Официантка аккуратно записывает в маленький блокнот, моя рука с тревогой тянется к карману с деньгами.

«А, гори они огнём, может жить осталось до утра. Как никак – лучшие диверсанты абвера едут с нами в одном вагоне».

– Из напитков! – Провозглашает тёзка моей подруги. – Шампанское, коньяк, водка…

– Две бутылки нарзана. – Отрезает Оля, а я согласно киваю головой. – Несите быстрее, Оленька! И ещё вопрос: в каком вагоне у вас телефон?

– Для удобства пассажиров в поезде «Красная стрела» в вагоне номер пять оборудован телефонный переговорный пункт, – зачастила девушка, но вдруг сбивается. – правда он работает только во время стоянок на станциях: Бологое, Окуловка и Малая Вишера. Ближайшая стоянка – Бологое, через три часа.

– В каком купе, говоришь, немцы едут? – Мы уже заняли свои места за столом друг на против друга, хотя официантка лишь минуту назад закрыла за собой дверь.

– В нашем спальном вагоне… – Оля кривляясь довольно похоже изображает свою тёзку. – восемь купе: три двухместных, три четырёхместных и два одноместных. Интересующие вас пассажиры едут в восьмом купе.

– А…

– Туалет в конце вагона рядом с купе номер восемь… – Машинально отвечает подруга о чём-то задумавшись. – Стоп! Какой туалет? В вагоне диверсанты, они тебя видеть не должны…

– Так мне что, на следующий год прибегать? – Взрываюсь я. – До Ленинграда десять часов!

– Я вот о чём думаю, – отмахивается от меня Оля. – а Оленька твоя ростом-то и прочими удовольствиями аккурат с меня…

– В официантку, значит, решила переодеться? – Картинно закатываю глаза. – Одобряю. Солдат и маркитантка… или ты планируешь ещё всадницу к нам пригласить?

– Вот только ответ от Новака получим в лучшем случае через три часа, – Оля, хмыкнув, шлёпает меня по лбу. – когда все уже лягут спать. Нехорошо…

В купе, забыв постучать, влетает запыхавшаяся официантка и принимается с улыбкой выкладывать из корзинки перед нами умопомрачительно пахнующую снедь.

– У нас сегодня пирожки с капустой просто объеденье, – затарахтела девушка. – ещё тёплые, я захватила вам парочку попробовать…

Оба пирожка почему-то очутились в моей тарелке.

– Оленька, – голосом полным яда говорит подруга. – вы ведь девушка умная? (Официантка быстро закивала). Вот, поэтому наверняка уже поняли, что мы с товарищем Чагановым здесь не просто так. Мы здесь на задании. В вагоне едут иностранцы. Ты уже заходила в восьмое купе?

– Нет ещё, сейчас собираюсь.

– Хорошо. – продолжила она. – А мимо него сейчас проходила? Закрыта там дверь или открыта?

– Закрыта.

– Отлично. Чаганов, иди по своим делам в соседний вагон. А мы тут с Оленькой пошушукаемся.

Бросаюсь в соседний вагон: плацкартный, у двери туалета выстроилась длинная очередь.

«Нечего делать, я быстро».

Возвращаюсь в свой вагон, (ковровая дорожка, электрические светильники с хрустальными абажурами, шёлковые занавески) и быстро перебирая руками по стенам, двигаюсь к своей цели, залетаю в туалет и наслаждаюсь его великолепием. Не спеща с расстановкой мою руки, вытираю их белоснежным вафельным полотенцем и отправляюсь в обратный путь. У двери восьмого купе встречаю Олю в образе официантки.

– Нихт, ничего не надо, ми спать… – из-за двери доносится низкий женский голос.

– К нам заходи красавица! – Из соседнего седьмого купе доносятся весёлые мужские. – Мы тебя сами угостим.

С укоризной махнув мне рукой, молча проходит мимо открытой двери, я следую за ней, но вдруг, преградив мне дорогу, из седьмого купе вываливается невысокий поджарый мужчина в форме полковника с новеньким орденом Ленина на груди, изрядно на веселе.