Всюду бегут дороги...(СИ) - Болеславская Ольга "Tikkys" - Страница 36

Дженни почувствовала, что краснеет.

— Что тебе нужно?

— Скоро Самайн. Принеси мне жертву на одном из холмов, где каменные круги, — он заметил, как Дженни содрогнулась и быстро уточнил: — Не обязательно человека. Кролика или птицу. Главное, чтобы прозвучало мое имя.

— Нет! — она замотала головой. — Это грех! И если отец Невилл узнает, он меня проклянет.

— Для священника что эльф, что древний бог — разницы особой нет. По его меркам ты уже согрешила. Но я не настаиваю на немедленном ответе. Подумай. И если решишься, мы встретимся в ночь Самайна, — он улыбнулся и вдруг стал удивительно похож на эльфа. — До встречи, Дженет.

Она ожидала, что древний бог исчезнет, но он просто открыл дверь и вышел. Дженни положила Библию и крест на стол. Руки у нее дрожали. Неужели она действительно ведьма? Она подкралась к двери и осторожно выглянула на улицу. Банка из-под керосина сиротливо стояла на крыльце.

Дар ясного видения… Это звучало… привлекательно. Как приманка в силках. Есть ли еще такие, как она? Парни жгут костры на Самайн, но это просто игра. Принести жертву — это ведь гораздо серьезнее. И назад пути уже не будет. В голове внезапно зазвучал материнский голос:

Дженет зеленый свой подол

Рукой подобрала,

И узел золотых волос

Сколола, как могла,

И под собой не чуя ног

Домой к себе пошла.

Мать любила напевать эту балладу о любви человеческой девушки и рыцаря-эльфа. Она знала много сказок и всегда уважительно поминала добрых соседей.

Добрых… Десять человек убито. И у каждого есть семья. Может быть, они и виноваты, но разве нельзя было решить дело без резни? Дженет сжала голову. Верно говорят, что от фэйри добра не жди. От Дикого охотника — тем более. Перстень Киата качнулся на шнурке у нее под платьем. Надо зарыть его или бросить в море. И забыть красавца-эльфа с синими глазами. Это будет правильно.

Дженни вытащила перстень, повернула так, чтобы камень засветился в лучах солнца, сморгнула навернувшиеся слезы. Нет, забыть она не сможет. Но и душу губить не будет. Дикий охотник ничего от нее не получит. Дженни повесила распятие на место и принялась прибирать в комнате. В голове ее тихо, но неотвязно продолжала звучать баллада:

Суров и мрачен темный лог,

И жутко все кругом.

На перекресток трех дорог

Дженет бежит бегом…

***

Эрк разминалась с двумя мечами на заднем дворе, когда спиной почуяла взгляд Ринальдо.

— Научи меня фехтовать.

— Разве отец тебя не учил?

— Он пробовал, но я тогда не хотел.

Эрк положила мечи на сброшенную куртку.

— Послушай, Риндо…

— Я заплачу, — он заторопился, — Эрк, я не хочу всю жизнь прятаться за охранников!

— Я понимаю, но учить тебя не буду. И дело не в деньгах. Покажи свои руки. Нет, ладонями вверх. А теперь сравни.

Она приложила к его ухоженным ладоням свои — огрубевшие, с мозолями.

— Видишь? Я умею играть на флейте и на лютне тоже. Но у меня никогда не получится, как у профессиональных менестрелей. А портить твои руки — это кощунство.

Он покраснел и сжал кулаки.

— Тогда научи драться без оружия.

— Это можно, — она прикинула, какие приемы подойдут лучше всего. — Но тренироваться придется каждый день по часу. И поблажек не будет. Устраивает?

— Да, — он с чувством пожал ей руку. Когда начнем?

— Прямо сейчас, — она унесла оружие в дом и вернулась. — Нападай.

Драться Ринальдо не умел совершенно. Роняя его на свежескошенную траву, Эрк вздыхала. Вот он, результат излишней родительской любви. С учениками Алиас, небось, не церемонился. А его изнеженный сынок сбежит через полчаса.

Ринальдо не сбежал. Он сбросил шелковую рубашку, потуже стянул волосы и принялся раз за разом отрабатывать прием, который должен был знать, по мнению Эрк, любой мальчишка, научившийся ходить.

Через час она удовлетворенно кивнула.

— Достаточно. Продолжим завтра, если не передумаешь.

— Не надейся, — он отряхнул перепачканные в траве штаны, подобрал рубашку и ушел.

Эрк по-лисьи улыбнулась. У мальчишки есть характер. Значит ему будет, что закалять, а у нее появилось развлечение на весь год.

***

— Не-на-ви-жу! — Герберт уронил голову на стол. — Почему он не сгинул в Аду? Почему его не убил Алиас или не сжег Алан?!

— О да, — Игрейна отвлеклась от изучения лабораторного журнала. — Не будь Йоргена, кое-кому пришлось бы выполнять свои обязательства в полной мере.

— Вот именно! А лучше бы графа подняли на колья еще до нашей встречи! — Герберт всхлипнул. — Он меня искалечил, а ведь я мог стать волшебником…

— Ты ведь уже перестал об этом жалеть?

— Да, но это не отменяет его вины!

— Но если бы ты не встретил графа, то и в Подземелье бы не попал.

— Ничего подобного! Алиас мне объяснял, фэйри до сих пор отслеживают людей с даром. Они бы меня всё равно нашли!

Игрейна отложила журнал, обняла Герберта и вытерла ему слезы подолом юбки.

— Может и нашли бы. Вот только кто именно? Очень сомневаюсь, что Джарет. А ты ведь не жалеешь, что мы встретились — все трое?

— Конечно, нет, — он отодвинулся от стола и усадил ее к себе на колени. Несколько минут они сидели молча. — Но графа я всё равно ненавижу. И чем дальше, тем больше. А ведь когда-то я хотел быть на него похожим. Странно, да?

— Нет, я тебя понимаю, — она вздохнула. — И мне очень не нравится, как Йорген в этот раз ведет игру. Он хочет отомстить Алану. Но не только ему.

— И чего ему не сидится в своем Пределе?

— Йорген по натуре — игрок. А последние годы он слишком тесно общался с эльфами и стал более эмоциональным.

— Это он-то? Да в айсберге больше эмоциональности, чем в моем отце!

— Ты просто не замечаешь, но он меняется, — она повернулась в сторону большой колбы. — А как у тебя продвигается дело?

— Пока рано судить. Ой, забыл сказать, я же еще немного доработал эликсир! Теперь он не такой противный на вкус.

— Поздравляю! — она улыбнулась с гордостью старшей сестры. — Расскажи-ка мне еще раз, как ты оживлял Оберона.

— Но я… — Герберт резко умолк, получив чувствительный удар кулачком в бок. — А-а-а… Ну да. Слушай.

Лабиринт не требовал держать эти сведения в тайне, однако Игрейне он до сих пор подробностей оживления не рассказывал. Но если ей нужно представить дело таким образом, значит она что-то придумала.

— Лис и волк? Интересно, кто это? — Игрейна задумалась. — А больше там никого не было?

— Я не заметил.

— Ну ладно, работай, не буду больше тебя отвлекать, — она чмокнула его в щеку и исчезла.

Герберт с неприязнью посмотрел на колбу. Процесс шел не так, как надо. Всё-таки придется раздобыть королевскую кровь, иначе Лабиринт с полным правом обвинит его в саботаже.

Ладони зачесались. Ну вот, легок на помине! Герберт запер лабораторию, поднялся на второй этаж и вылетел из окна. В последнее время полеты давались ему легче, чем раньше. Должно быть, входит в зрелый возраст. А ведь отец уверял, что без человеческой крови невозможно летать. Снова вранье!

Герберт спланировал прямо в башенку на стене.

— Это действительно было необходимо — отрывать меня от работы? Я вообще-то должен постоянно следить за процессом созревания гомункулуса!

«Действительно необходимо. Спустись».

Герберт сбежал по ступенькам в нагретый солнцем крошечный дворик, заросший плющом.

«Не летай к манурму. Это слишком опасно. Уговори Эрк, придумай что-нибудь».

— О… — Герберт сел на каменную скамейку. — А нет другого способа узнать, кого проклял Оберон?

«Скорее всего, он уже мертв. Хотя, подожди, — плющ вокруг взволнованно зашевелился. — Йорген упоминал, что Арден предъявил претензии Алану по поводу проклятья. А какого эльфа недавно искали гоблины?»

— Киата, секретаря Ардена, — Герберт узнал эту историю от Улле.

«Всё сходится!»

— Может быть, — осторожно согласился Герберт. — Тогда это сильно облегчает дело.