Ключи к измерениям - Дрей Прескот (сборник) - Балмер Генри Кеннет - Страница 111

— Иногда!

Вместе с ее презрительным восклицанием последовал сильный рывок за цепочку на запястье, после чего раздался крик существа, прикрепленного за шею на другом конце цепочки. Его красный вельветовый костюм придавал его призрачно-пародийный вид на обезьяну. Его огромная куполообразная голова, была частично покрыта голубой вельветовой шапочкой с пером, нелепо выглядевшей на массивном черепе.

— Тихо, Соломон! — Ее сахарный голос стал твердым. — Приведите сюда ответственного инженера. Двойные бронзовые двери с лязгом открылись. Стражники хонши втолкнули в зал человека в серой тунике. От него исходил запах грязи и крови. Хонши подтолкнули его остриями копия, прошипев: «Хошоо! Хошоо!»

— Так это и есть несчастный специалист… Гляди на меня, мерзавец!

Инженер, чье загорелое лицо казалось серым от ужаса и отчаяния, поднял взгляд и облизнул растрескавшиеся губы. Одна рука его была сломана и безвольно висела. Он застонал.

— Пинчон, не так ли? — продолжала Графиня. — Главный инженер Пинчон? На моей шахте произошел еще один несчастный случай, Пинчон. Рабы мертвы, Пинчон, рабы, которых не дешево привозить из измерений. Потеряно много недель работы, Пинчон. И что ты скажешь мне, Пинчон, обо всем этом?

— Я… сожалею… Графиня.

— Сожалеешь. Понятно. И что дальше?

— Инструменты плохие, Графиня. Только Эринелды знают по-настоящему шахтерское дело. Рабы не желают…

— У тебя есть плети и стражники. Я слышала, что пласт, который ты разрабатывал, сделал поворот, а ты не заметил этого, повел разработку в песчанике и все кончилось обвалом. Инженер уронил голову.

— Я не хочу быть жестокой с тобой, Пинчон. Мои люди говорят, что я беспричинно жестока, но это не так. Я буду добра с тобой, Пинчон. — Она сделала знак ближайшему стражнику хонши. — Сейчас же убей его!

Короткий взмах меча, хлынула красная кровь.

Пинчон изогнулся в конвульсии и упал ничком. Стражники хонши в шлемах, с острых вершин которых свисали пучки человеческих волос с кожей, унесли тело и навели порядок. Женщина в белом не глядела на это. Она сидела, сжав кулаки, погрузившись в размышления Затем она обвела ледяным взглядом ждущих Валкини.

— Я графиня Пердита Франческа Каммачия ди Монтиверчи, — произнесла она с гордостью и высокомерием. — Здесь, в Ируниуме, любое мое желание является законом. Прилизанные, лоснящиеся головы поспешно кивнули.

— Я найду другого инженера. Но на сей раз это будет действительно инженер из измерения, где разбираются в подобных вещах, из Сликитера или, возможно, с Земли. С ним будут обращаться с уважением, потому что его работа важна для меня. Разумеется, он неизбежно кончит так же, как эта падаль, но этого следует ожидать от несовершенных орудий.

— Да, Графиня.

— Он не сразу увидит рабов в шахтах, и я не хочу, чтобы с ним обращались, как с рабом. Понятно?

— Да, Графиня.

Она встала и дернула серебряную цепочку. Соломон зашипел и поскакал за ней, как приученная собака.

— Отлично. Мои шахты должны продолжать выдавать драгоценности, необходимые для торговли в измерениях. Для этого нужен инженер, так что я найду его. — Она обвела всех сверкающим взглядом. — Я возьму с собой стражника и… Чернока. — А где лучше искать инженера, как не в шахте?

Когда вой сирен разорвал ночное небо над Хадсоном, Дж. Т. Уилки и не подумал испугаться, хотя его положение было весьма неудобным.

Наверху пожарные, врачи, спасательные команды уже мчатся сквозь холод канадской ночи к Олд Смоки, где пожар разбрасывает адские цветы. Наверху разыграется вся драма главной шахты.

Здесь же, внизу, Дж. Т. Уилки пытался выбраться из узкого трека, в котором застряла его голова, хватаясь руками за теплый металл рельс и заваленный углем пол. Угольная пыль и дым забивали глаза, уши, нос и рот, в голове звенели колокола. Облака пыли были подняты взрывной волной, этот взрыв и поставил Дж. Т. в нынешнее нелепое и опасное положение. Он знал, что бояться нет времени. Если он не вытащит голову, то вскоре будет мертв. Последним ужасным усилием, чуть не оторвав себе уши, он вырвался и ударился о противоположную стену.

Его окружала абсолютная темнота. Где-то кричал человек, но крики вскоре затихли.

Он чувствовал себя так, словно под веки насыпали гравий величиной с добрый орех. Он нащупал на поясе фонарик и заморгал, когда белый луч света прорезал окружающую темноту. Он прокашлялся и сплюнул черную слюну. И тут он почувствовал чье-то присутствие.

— Это вы, Дж. Т.?

От звука голоса с потолка штрека сорвались куски угля.

Уилки рванулся через поднявшуюся пыль.

— Полак? Это вы, Полак?

— Да.

Груда угля поднялась и осыпалась с вымазанного черным крепкого человека, выпуская его на свободу. Дж. Т. схватил толстую руку и помог ему выбраться.

— Я должен был угадать… — Он закашлялся, слезы текли у него по лицу, прорезая в угольной пыли светлые дорожки. — Одного взрыва на шахте мало, чтобы убить вас, Полак.

— Вы правы, черт побери! Кто-нибудь еще…

Уилки покачал головой в свете фонарика.

— Фрейда нет.

Полак отряхнулся, затем включил свой фонарик на каске.

Все главные лампы вдоль дороги погасли, когда рухнул потолок.

— Мы здесь отрезаны, Полак, — внес ясность Уилки. — Я думаю, взрывная волна обрушила десятую дорогу. Мы попали в зазор. — Проворчал он в яростном негодовании. — Это должно научить меня встретиться с…

— Вы всегда были слишком нетерпеливы, — прогромыхал Полак. — У вас нет настоящего шахтерского чутья. Ваши гражданские инженеры и расчудесные машины…

— Болтай, болтай, — огрызнулся Уилки, огляделся и тяжело опустился на неподвижную вагонетку. Все многочисленные механизмы теперь долго еще будут бездействовать. — Вини во всем шахтерскую технику. Если бы ты работал лопатой и кайлой, как ты рассказывал, этого бы не произошло, верно?

— Несчастные случаи бывали и в старые времена. Черт побери, Дж. Т., мы же находимся в аду!

— Но из него иногда выбираются. Далеко ли мы можем пройти назад?

Фонари тут же дали ответ. В двух направлениях показались через пыль стены. В третьем дорога была завалена до потолка обрушившимся углем. Когда пыль осела, фонари засверкали более жутко.

Полак прокашлялся и сплюнул.

— Мы должны попробовать конвейер.

— Бесполезно. Он погребен под этими кучами.

Они попались здесь, в этом маленьком помещении с разбитым оборудованием и неподвижными вагонетками. Полак проковылял в жутком свете к отвесной стене. Он поднял лом, согнутый под углом в сорок пять градусов, и ударим им в стену. Подождал, затем ударил снова. У Дж. Т. от контузии ужасно болела голова.

Наконец, Полак с отвращением отбросил лом.

— Ни малейшего писка…

— Нас найдут. Они прокопаются сюда… Меня только беспокоит воздух.

— Вы же инженер, если вообще чему-нибудь учились, — хмыкнул Полак.

— Я горный инженер, — запротестовал уязвленный Уилки. — Я могу доказать это. У меня есть диплом…

— Конечно. Кусок бумаги. Так взмахните же им и вызволите нас отсюда.

— А-а…

Прошел долгий период ожидания, в течении которого Полак время от времени стучал по стене. Каждый раз они прислушивались в ожидании ответного стука, и каждый раз ответом была лишь тишина.

Струйка воды, которую нашел Полак, только мучила их — она была такой крошечной, что не позволяла ни смыть пыль, ни утолить как следует жажду. Уилки начал думать, что вот сейчас он должен бы по-настоящему испугаться. Все дело в том, снова и снова повторял он себе, что мне вообще не было нужды спускаться сюда. В эту субботнюю ночь у него должна была состояться долгожданная встреча с Меджи, и все было уже организовано. Как бесполезный молодой горный инженер, готовый погнаться за любой девушкой, он чувствовал сильное увлечение Меджи. Она не походила на Шейлу, Тони или Мари. Он был здесь на хорошем счету, потому что Полак, грузный шахтер, встал на его сторону в глупых ссорах, когда он только что приехал в Хадсон — драки в баре из-за женщин здесь были неизбежны, — и Уилки решил провести последнюю проверку во время смены Полака. Затем они собирались хорошенько повеселиться в Хадсоне.