Адекватность - Маркелов Олег Владимирович - Страница 57
- Предыдущая
- 57/85
- Следующая
Следом за смертоносным дождем из бомб к поверхности устремились огромные рои новейших боевых летательных аппаратов, выпущенных кораблем-маткой и тяжелым крейсером. Сами корабли, заняв позиции на орбите планеты и не выходя из режима невидимости, открыли огонь по наземным целям, используя ракетные комплексы и батареи орудий малого калибра. Система ПВО планеты на той ее стороне, которой не коснулась бомбардировка, угасала под этим натиском так же стремительно, как и под дождем из бомб. Никогда еще действия Имперского Флота не были столь стремительны, неотвратимы и результативны.
Корабли еще вели огонь, а десантный корабль уже скользнул в верхние слои атмосферы, рассыпая «шоколадные дольки». Десантные модули достигали поверхности, но мобильная пехота и бронетехника не покидали своих мест. Звездолет завершил посадку и, вернувшись к точке начала десантирования, стал собирать поднимающиеся к нему неразгруженные модули. Операция близилась к завершению. Едва только десантный корабль подобрал последний модуль, вся группа имперских кораблей, перестроившись, покинула пределы Граниса. Экипаж гранисянского корабля понял это по сполохам в местах межпространственных прыжков и полному безмолвию, воцарившемуся над обожженной, покрытой непроницаемыми пылевыми облаками планетой. Все то время, пока продолжалась операция, гранисяне пытались призвать на помощь свой флот. Но зов остался безответным.
База встретила их высоким забором из стальных плит, кольцом мертвой зоны и башнями боевых постов. Комплекс оборонительных сооружений выглядел особенно весомым и несокрушимым под тяжелым низким небом, сыплющим на землю мелкий, но частый дождь. Такая мрачная картина вполне могла бы навести на мысль о невыполнимости задуманного задания. Но те, кто лежал сейчас в грязи, прячась за полусгнившими стволами поваленных деревьев, внимательно рассматривали это укрепление. Опытные солдаты знали: они найдут слабые места, заберутся в брюхо этой грязной планеты и сделают свое дело. Так бывало уже не раз и, даст бог, не раз еще будет.
Всю ночь и большую часть дня диверсанты выдвигались к цели, то продираясь сквозь заросли, то бредя по лужам и болотам, то торопливо пересекая небольшие равнинные участки. За те тридцать километров, которые им пришлось преодолеть, они познакомились со всеми прелестями местного ландшафта.
– Какие будут предложения? – спросил Челтон у залегшего рядом Гоблина.
– Никаких. Надо присмотреться. Хорошо бы тут до следующей ночи понаблюдать, а то и еще сутки. Узнать, как работают, как спят…
– Добро, – согласился сержант. – Пусть ребята землянку выкопают вон под тем деревом. И перископ поставят. А для тех, кто в ней не уместится, вокруг нычки сделайте. А-то, не дай бог, если у них заведено проводить обходы… Тогда они нас сразу попалят.
Капрал отполз к остальной группе, и все принялись за работу. Прячась за старым толстым деревом, на которое указал Челтон, они начали копать землянку, углубляясь между корнями. Выбранную землю поочередно утаскивали в глубь леса, каждый раз выбирая новый маршрут, чтобы не вытоптать дерн, и ссыпали ее в неглубокий овражек. Те, кто был освобожден от этой работы, аккуратно копали небольшие схроны чуть поодаль. Затевать устройство полноценных землянок с усиленными стенами и перекрытием не было ни нужды, ни времени. Поэтому, как и наблюдательную, берлоги для остальных бойцов рыли под корнями деревьев. Работали умело и старательно. Поэтому, когда настало утро, ничто не указывало на присутствие рядом с базой группы диверсантов, которые зарылись в землю, словно жуки. Медленно поворачивая перископ, Челтон теперь уже при свете дня осматривал укрепления. К счастью, утром дождь закончился, и на небе появилось местное солнце. Теперь укрепление уже вовсе не выглядело неприступной цитаделью.
– Что-то не очень бодро они службу несут, – ворчал Челтон, осматриваясь.
– Похоже, они ничего не боятся, – согласился капрал. – У них нет здесь врагов. Вот они и обленились.
– Дай бог, чтобы все было так, как нам кажется, – нахмурился сержант. – А то окажется, что это ловушка, что они нас уже ждут.
– Слишком заумно, – хмыкнул Гоблин. – Вряд ли эти охранники так умны.
– Ладно, посмотрим, – кивнул Челтон, вновь разворачивая перископ. – Время у нас еще есть.
– Какого дьявола вы тут устроили? – В просторную диспетчерскую базы Свободных ввалился молодой длинноволосый человек, неся впереди себя свое увесистое пивное брюхо. – Немедленно разблокируйте пирс.
– Дело в том… Понимаете… Извините, – заблеял один из диспетчеров.
– Что ты там мычишь? – выпятив губу, рявкнул волосатый.
– Он не мычит, он просто выполняет приказ, – раздался из угла диспетчерской жесткий холодный голос.
– Кто осмелился запретить мне улететь? – изумленно спросил пузатый, разворачиваясь на звук голоса.
– Я доверенное лицо того, кто может себе это позволить. – Из полутьмы вышел высокий худой человек с туго убранными в хвост темными волосами. – Этот человек – командор Дикаев.
– Мне плевать! – ощерился волосатый. – Я сейчас подниму свою сотню головорезов, и мы здесь камня на камне не оставим!
– На этой базе нет камней, – ухмыльнулся с издевкой Хайес, а это был именно он. – Но прежде чем ты побежишь поднимать свою сотню, посмотри вон на тот причал.
Пузатый бросил взгляд в указанном направлении и заметил на одном из экранов тяжелый крейсер класса «Император», при стыкованный к станции.
– О, черт! – охнул длинноволосый.
– Нет, – улыбнулся Хайес. – Это не черт. Это командор Дикаев. И ни одно судно не покинет эту базу, пока не будет получено распоряжение от командора. Как ты, наверное, понимаешь, одного этого корабля достаточно, чтобы уничтожить и твою сотню, и базу, и всех, кто имел глупость к ней пристать. А теперь возвращайся к себе и спокойно жди. И если твоя совесть перед командором чиста, ты уже в недалеком будущем покинешь этот гостеприимный уголок целым и невредимым.
Толстяк даже не нашелся, что сказать. Он молча развернулся и поплелся из диспетчерской прочь. Единственное, на что хватило его негодования, – это выйти, не попрощавшись.
– Извините, господин Хайес, – несмело заговорил один из диспетчеров. – Ваши корабли подошли.
Стивен повернулся к экрану, на котором отображались три огромных линкора, которые вынырнули совсем близко и неторопливо подплывали к базе. Батареи всех трех звездолетов были активированы. И все три несли метки командора Дикаева.
– Отлично! – воскликнул Хайес, подходя к центральному пульту. – Теперь самое время произнести речь.
Крейсер, на который недавно показывал Стивен, только что тоже отстыковался от пирса и теперь отходил, также активируя свои батареи. Теперь у станции, точно голодные акулы, сжимали круг четыре боевых корабля, способные одним залпом без всяких проблем превратить в огненный пузырь и базу, и все, что к ней пришвартовалось.
– Готово, господин Хайес, – кивнул другой диспетчер. – Вас теперь слышат все и всюду.
– Спасибо! – кивнул Стивен, шагнув чуть ближе к пульту. – Доброго времени суток, господа! Хочу попросить вас выслушать сообщение, которое прольет свет на некоторые возникшие у нас вопросы. И основные из них, которые мне уже задавали неоднократно: почему блокирована автоматика пирсов и почему диспетчеры наложили запрет на вылеты?.. Но сначала представлюсь.
Я Стивен Хайес, советник-распорядитель семьи командора Дикаева. Это его крейсер класса «Император» и три линкора висят вокруг в готовности уничтожить любого, сделавшего неосторожное движение. Но нам от вас не нужно ничего чужого. У кого-то из вас есть то, что принадлежит нашей семье. Только что на этой станции был захвачен пилот Амос Мердок, являющийся представителем семьи. Представителем высшего звена. С этого момента отсюда не улетел еще ни один корабль. Значит, пленник находится здесь. И, прежде чем устроить тут резню, мы предлагаем следующее. Если вы тот, кто его захватил и удерживает, верните его и можете валить на все четыре стороны. Если вы видели или знаете, где он находится, сообщайте, и этим вы не только обезопасите, но и обогатите себя, получите очень щедрые призовые. Мы все равно разыщем его, по-хорошему или по-плохому. И цена за его голову в размере всех ваших голов приемлема для нас и одобрена. Мы даем вам на раздумье один час. Время пошло.
- Предыдущая
- 57/85
- Следующая