Вызов для детектива (СИ) - Романова Мария Павловна - Страница 22

— Спасибо.

Не успела я дойти до двери, как она открылась, и из проема вышла молодая девушка двадцати трех лет, брюнетка с забранными в хвост волосами; стройная, в голубом платье, поверх которого надет фартук. Судя по фотографии из дела, это именно Оливия.

— Оливия? Здравствуйте, меня зовут Ксирия. Я вчера вам звонила. Уделите мне пару минут?

— Сядьте пока за угловой столик. Заказы отнесу и приду к вам.

Ни «здрасьте», ни «до свидания». Сама вежливость.

Кивнув, села за столик, заказала себе кофе. Просидела, наблюдая за передвижениями девушки, минут пять-семь. Вопросы продумывать не было смысла, ибо это всего лишь формальность. Пусть говорит хоть что-нибудь, пока я не прикоснусь к ней.

— Я готова уделить вам время. — Оливия, вытерев руки о фартук, села напротив меня. Нога закинута на ногу, руки скрещены на груди. Хм. Поза «защиты». Еще и взгляд такой напряженный. Либо это просто неприязнь, либо что-то скрывает. — Что вас интересует?

— Скажите, — снимая перчатки, спокойным голосом начала я, при этом осматривая девушку, дабы найти что-нибудь, что сможет стать поводом для того, чтобы к ней прикоснуться. Может, волосок выпал, и я бы его убрала; или испачкалась где. — В каких отношениях на тот момент вы были с Питером Лейн?

— Исключительно сексуальных.

— А сейчас вы сохранили общение?

— Нет. — Как мне показалось, Оливия хотела бы обратного. По крайней мере, поджатые губы говорят об этом. — Как только он получил наследство, я ему стала не интересна, ведь его жена и любовница — бизнес и деньги. Да и кого получше он сможет заполучить.

— Сейчас вы поддерживаете с ним контакт?

— Нет. Понятия не имею, где он. Наверняка в своем баре крутится целыми сутками.

Иногда мне жаль, что я не умею чувствовать, правду мне говорят или ложь.

— Расскажите, что произошло в ту ночь, когда были убиты родители Питера.

По идее, это последний вопрос. Мне нужно срочно что-то придумать.

— Мы были в клубе. Не помню, уж каком. Выпили. Переспали. На утро проснулись вместе. У него была куча пропущенных вызовов. Как оказалось в дальнейшем, звонили, чтобы сообщить нерадостную новость и вызвать на опознание.

Так, появился повод продлить время.

— Если вы выпили, как вы можете быть уверены, что всю ночь он был с вами? Может, он отлучался? И какова вероятность, что секс вообще был?

— Эм… — Попалась! — Сам половой акт я помню, уснул он раньше меня. Вот!

Ну-ну, так я и поверила. Заторможенность в начале ответа и быстрый, громкий выкрик впоследствии говорит о многом.

— Не буду вас больше мучить. — Ее быстрый выдох не остался незамеченным. — Однако, — девушка снова напряглась. — Последняя просьба: рассчитайте меня, а то моя официантка где-то бегает, а мне нужно торопиться.

— Без проблем. Наличными или картой?

— Картой.

Довольно резко подскочив, девушка стремительно побежала к стойке. Хм. Когда наш разговор только начался, она вела себя увереннее. Это ли не повод задуматься? Теперь я точно не уверена в алиби Питера. По крайней мере, не эта девушка его обеспечила.

Даже странно. Если судить, что парень обидел ее, бросив, как только богатство получил, то почему она не хочет отомстить? Он ей что-то пообещал в награду? Или заранее предупредил, что ничего у них не будет? Или боится стать соучастницей?

Мне срочно нужны ее воспоминания!

Вернувшись, девушка вбила в терминале определенную сумму. Встав, достала кошелек, достала карту и приложила ее. Оливия уже хотела сбежать, но я ее осадила:

— Подожди секунду.

Достав чисто символически небольшую сумму, положила их в специально предложенный стаканчик для чаевых и, пока Оливия замерла, похлопала ее по плечу со словами:

— Спасибо за помощь. И не переживай на счет Питера. Найдем мы настоящих преступников.

Всего три короткие фразы. От силы пять секунд. НО! Я успела считать все, что мне нужно, ведь платье девушки было без рукавов, а значит контакту ничего не мешало.

Дело сделано, можно уходить.

— Всего доброго.

Забрав вещи, покинула кафе. Решив не торопиться, снова пошла в сквер. Здесь, на лавочке, в относительной тишине, можно проанализировать полученную информацию и сделать выводы. Боюсь, на ходу или в забитой маршрутке я не смогу сделать этого эффективно, а ждать до вечера нет смысла. Повезет, так сегодня его поймаю.

Отойдя подальше, нашла лавочку, спрятанную за деревьями и не сильно бросающуюся в глаза. То, что нужно.

Сидеть немного холодновато, но потерплю. Долго рассиживать все равно нет времени, минут десять мне хватит.

Последнее время я стала тренироваться и пытаться просматривать конкретные промежутки, а не всю жизнь человека, воспоминания которого только что считала. Это занимает уйму времени, которого у меня иногда нет. Если воспоминания уже просмотренные, то ориентируюсь я в них спокойно, но вот в новых… так не выходит. Пока не выходит. Я не оставляю попыток разделить считанную жизнь хотя бы на такие крупные промежутки, как детство, подростковый период, юность и так далее. Это бы существенно облегчило работу. Одно дело, когда частично считала какие-то обрывки: их спокойно можно просмотреть, а другое дело — просматривать в ускоренном темпе жизнь взрослых людей, боясь что-то пропустить. Первое время вообще было тяжело, я часами смотрела воспоминания свидетелей. Потом стало легче, смогла какие-то моменты ускорять и просматривать настолько быстро, что почти не задерживалась. Однако, это не то…

В прошлый раз мне практически удалось пропустить период детства. Попробую сделать это сейчас. Подростковый период просмотрю в ускоренном темпе, вряд ли я что-то там найду, поэтому смысл задерживаться. Остальное придется посмотреть подольше.

Ну, почему необходимое воспоминание просто не может само открыться?

Стоило об этом подумать, как в голове возникла вспышка, которая была настолько ослепительной, что сложилось впечатление, что мне в глаза, в реальности, сейчас бьет яркий свет, который заставляет мои глаза слезиться, хотя они были закрыты. Впрочем, слезы это не остановило?

Твою мать, что за фокусы опять?

Резко открыв глаза, не обращая внимания на слезы (как хорошо, что людей рядом не было), просто замерла, а перед глазами… не моргая, я смотрела на Оливию, которая о чем-то разговаривала с каким-то мужчиной.

* * *

«Питер, а если нас поймают?»

«Да не поймают нас! В клубе мы помелькаем, перед камерами у твоего дома — тоже. Переспим. В случае, если они захотят найти следы биологических жидкостей, их найдут. Телефон я оставлю у тебя, чтобы его перемещение не отследили, словно я всю ночь, до утра, пробыл с тобой».

«Если тебя поймают, меня посадят, как соучастницу!»

«Обещаю, если такое случится, за собой тебя не потяну».

«А если все выгорит, что я получу за риск?»

«Сто тысяч».

«Двести».

«Сдурела?»

«Я рисковать свободой не хочу за маленькую сумму».

«Сто двадцать пять».

«Сто семьдесят пять!»

«Сто пятьдесят — это мое последнее предложение».

«Хорошо, я согласна. Но как нам напиться и остаться в здравом уме?»

«Есть способ, не переживай».

* * *

«Ты все проверил?»

«Спи давай. Я все взял. Через пару часов вернусь».

«Будь осторожнее».

* * *

«Оливия Бейкс, Вы подтверждаете, что в эту ночь Питер Лейн находился с Вами?»

«С вечера и до утра».

«Напоминаю, что за дачу ложных показаний Вы понесете ответственность».

«Повторюсь: Питер был со мной все это время».

* * *

Воспоминания закончились так же резко, как и начались. Минута мне понадобилась, чтобы прийти в себя. Стерев влажные дорожки от слез, попыталась понять, что сейчас произошло.

Ясно одно: я только что просмотрела воспоминания Оливии, которые опровергают алиби Питера. Теперь практически со стопроцентной вероятностью можно сказать, кто убийца, а кто соучастник.