Два моих порочных секрета (СИ) - Осетина Эльвира - Страница 28

И вновь падаю на кровать, но при этом еще и умудряюсь замотаться в одеяло.

— Света, давай ты успокоишься, и мы просто поговорим, — чувствую, как прогибается матрас, под весом одного из мужчин.

— Мне не о ч-чем с вами говорить, уходите! — всхлипываю, заикаясь, и чувствую аромат парфюма Алекса.

Боги! Кажется, вся моя постель пропиталась этим мужчиной. И мне безумно нравится этот запах.

Ыыы, на душе еще горше становится.

— Цветочек, пожалуйста, хватит плакать.

Близнецы все же не выдерживают, и в четыре руки начинают вытаскивать меня из кокона, в который я спряталась.

Рычу, вяло пытаюсь сражаться, но сил даже на это не хватает. В итоге, мужчины, заставляют меня сесть и выпить стакан воды, еще и с валерьянкой. Видимо кто-то на кухне увидел, я еще со вчерашнего бутылек не убрала, маму отпаивала.

Когда более-менее прихожу в себя, то осознаю, что сижу на коленях у Алекса, который так и не удосужился переодеть полотенце, а напротив меня возле кровати сидит, прямо на полу Лев.

— Света, ты же понимаешь, что мы не можем просто взять и уйти, не разобравшись в ситуации? — говорит Лев, пристально смотря мне в глаза.

Я даже теряюсь на мгновение от его слишком серьезного взгляда, не могу понять Лев ли это. Потому что теперь, когда близнец такой, то вообще не отличим от Алекса.

— Я рад, что ты успокоилась, — продолжает он таким же серьезным тоном. — И хочу понять: что случилось, почему ты заплакала? Мы сделали тебе больно? Я сделал больно?

Прячу глаза от мужчины, врать-то совсем не хочется.

— Света, скажи, что не так? — шепчет Алекс, целуя меня в висок, и крепко прижимая к своему горячему телу, от чего на душе становится чуточку легче. — Не молчи, пожалуйста. Давай во всем разберемся? Тебе ведь со мной понравилось? Ты хотела меня?

— А то ты и сам не понял, — недовольно бурчу, и опять тянусь за одеялом.

Хоть с меня во время "драки" и не сняли полотенце, однако чувствую я себя все равно почти голой.

— Я хочу услышать это от тебя, — продолжает давить близнец, помогая мне укутаться обратно в кокон.

Выдохнув, понимаю, что все равно не отцепится и поэтому сквозь зубы говорю:

— Мне с тобой было хорошо, — и чуть приподняв подбородок, чтобы посмотреть в глаза Алексу, добавляю: — Ты мне с самого начала понравился.

— А Лев? Тебе он тоже понравился? — Алекс буквально впивается в меня своими глазами, словно пытается прямо в голову залезть.

— Нет, — отвечаю прямо, качнув головой.

И он видит, что я не вру, однако, нахмурившись, продолжает допрашивать, не скрывая обвиняющих ноток в голосе:

— А поцелуй? Как же так? Я видел, тебе понравилось с ним целоваться, ты не вырывалась.

— Да, поцелуй мне понравился, — отвечаю с тоской в голосе, и повернув голову смотрю в глаза Льву. — И я не знаю, что это значит. Может просто физиология… Но заниматься сексом с вами обоими я не собираюсь. Это не в моих правилах. Я просто себя перестану уважать, если поддамся этим низменным инстинктам. Поэтому будет лучше, если мы закончим наши отношения здесь и сейчас. Я все равно на больничном и…

Но договорить мне не дает Алекс, потому что резко хватает за подбородок правой рукой, поворачивает мою голову к себе и впивается настолько жадным поцелуем в губы, что все мысли мгновенно вылетают, а низ живота прошивает судорогой концентрированного возбуждения.

Мой стон, наверняка даже соседка услышала, что уж говорить о втором близнеце. И краем глаза я отмечаю, что Лев молча встает на ноги и уходит из комнаты, а затем и из квартиры, громко захлопнув за собой дверь.

И в этот момент, Алекс наконец отпускает мой подбородок, давая возможность сделать судорожный вздох. Но полностью выбраться из его объятий не позволят.

— Ты теперь моя, — шепчет, смотря на меня таким плотоядным взглядом, что мне даже немного страшно становится, — потому что сама выбрала.

Мне кажется или на лице мужчины появляется самодовольная улыбка? Будто он только, что победил в каком-то состязании?

— Я не понимаю? Это какая-то проверка была? — растеряно смотрю в глаза Алексу, пытаясь понять, о чем он думает.

— Нет, не было никакой проверки, — качает он головой.

С удивлением смотрю на мужчину, пытаясь разобрать эмоции, мелькающие на его лице. Но кроме взгляда победителя ничего не могу понять. Троллит он меня, что ли? Или действительно не понимает, о чем я спрашиваю?

— Лев же сказал, что вы с детства всем друг с другом делитесь? Почему же он ушел? Почему не стал присоединяться?

Лицо Алекса резко каменеет.

— А ты хотела бы, чтобы он остался, так я могу ему перезвонить, — с сарказмом отвечает он, и при этом почему-то усиливает свои объятия настолько, что мне даже дышать становится трудно.

— Да нет же! — рычу от возмущения, и вижу, как во взгляде мужчины появляется облегчение, а мне в буквальном смысле становится легче дышать, потому что он расслабляет свои руки. — Я хочу понять: зачем все эти ваши странные вопросы и…, поведение? Почему ты позволил Льву меня поцеловать, тогда? А сейчас ведешь себя совсем иначе?

Алекс поднимает свою ладонь и проводит по моим губам пальцами. Он смотрит на меня, так, словно я восьмое чудо света.

— Потому что в этот раз я не хотел делиться. И ты выбрала меня… Ты первая это сделала. Все женщины, которые окружали нас, начиная со школы, мало того, что почти не различали, так никогда и с выбором не могли определиться. И поэтому мы с братом просто стали делить девушек на двоих и не заморачиваться. А ты выбрала именно меня. И теперь принадлежишь только мне одному.

— Я вообще-то не вещь, если ты не в курсе, — говорю Алексу, чисто на автомате, а сама все никак не могу понять, злиться мне на него, или поцеловать?

Но он сам за меня решает эту сложную дилемму, и начинает с упоением целовать — губы, подбородок, щеки, шею, и ниже…, и я уже надеюсь, на продолжение, но Алекс отстраняется.

— Нам надо что-то решать с твоей рукой, — он берет меня за предплечье, и поднимает чуть выше мою поврежденную конечность. — Во-первых, она вся промокла, а во-вторых, ты говорила, что тебе надо на перевязку. Хочу тебя отвезти пораньше, и поговорить с доктором.

— Ну да, — выдыхаю угрюмо, потому что меня опять лишили сладкого, а затем выбираюсь из объятий мужчины.

Спустя несколько минут, после того, как я смысла мазь, что наносил мне хирург, Алекс рассматривает фиолетовые синяки на моем запястье.

А затем очень нежно начинает целовать эти места, и чередовать каждый поцелуй со словом: "Прости…".

Конечно я его прощаю, он давно уже прощен. Ну серьезно, как можно злиться вообще на этого мужчину?

До обеда мы валяемся в постели, и просто обнимаемся. О сексе Алекс даже слышать ничего не хочет. Потому что у меня еще ничего не зажило.

— Вот завтра, попробуем обязательно, — усмехается он на мои робкие поползновения.

Алекс не спешит думать о работе, а я и подавно не хочу заморачиваться. Мне настолько хорошо, что я вообще ни о чем серьезном думать не могу.

— Давай посмотрим какой-нибудь фильм с ноута? — спрашиваю у мужчины, потому что просто так валяться тяжело, хочется "большего", а "большего" Алекс не позволяет, но и выбираться из уютных объятий тоже не хочется, пока сам не погонит.

— Давай, — кивает он. — Я последних "Мстителей" еще не успел посмотреть, посмотрим?

— О, говорят там все умерли, — лукаво улыбаюсь в ответ, а сама с неохотой выскальзываю из постели и продолжая стыдливо придерживать полотенце, иду к своему секретеру. Он достался мне по наследству от бывших собственников квартиры, там я прячу от маминого любопытства свой ноут, ну и всякие другие мелочи.

Эти мелочи и замечает Алекс.

— Ого, это что такое? — когда он оказывается за моей спиной я толком не успеваю понять, потому и вздрагиваю от неожиданности.

— Ты прямо, как большой хищный кот, — качаю головой и беру в руку маленького львенка. — Это моя коллекция игрушек из "Киндер-сюрприза". Досталась от одной девочки. Она ходила к моей маме на частные уроки, готовилась к поступлению в университет. А мне тогда было всего шесть лет. Вот она в один прекрасный день и подарила мне свои коллекции игрушек. Тут есть львята, бегемотики, пингвиний. Сейчас такие серии уже не выпускают.