Заклятая невеста (СИ) - Эльденберт Марина - Страница 19

— Изматывая себя еще больше, вы ей ничем не поможете.

— Ничего. Я ничего не могу сделать, — произнес он, и в хриплом, сдавленном голосе я с трудом узнала голос своего сильного старшего брата. — Я должен был остаться с ней в ту ночь. Я…

— Винсент, ты не мог знать! — Луиза повысила голос. — Ты нужен ей, но нужен сильным и яростным, таким, как я тебя знаю. Нужен таким, какими я знаю всех Биго. Чтобы перевернуть весь мир, чтобы найти ее, где бы она ни была. Уверена, что если бы она могла тебя видеть, сказала бы то же самое. Сказала, что будет бороться до последнего, и что ждет того же самого от тебя! Она ждет тебя, Винсент. Слышишь?

Какое-то время в кабинете царила тишина, лишь натянутая между супругами струна взглядов дрожала, как по велению руки музыканта.

— Ты права, — брат поднялся, обошел стол и взял руку жены в свою. — Ты как всегда права, Луиза.

Он коснулся губами кончиков ее пальцев, и она не отняла руки, только кивнула.

Они вместе направились к двери, я же магией смахнула капельку крови с перстня и рухнула на постель. Сжимая в ладони подарок брата, отзывающийся слабой пульсацией, глубоко дышала, пока обжигающие грудь слезы не отступили.

Пока не пришла мысль: я — Биго.

Никакой Аурихэйм меня не изменит.

Поднявшись, позвала свою магию. Осторожно потянулась к ней, к теплу в сердце, которое выручало меня даже в самые трудные дни. Подняла ладонь, позволяя серебряным искрам скользнуть между пальцами, оплести запястье. Разогревала ее до тех пор, пока меня всю не окутало мягким уютным теплом, от пяток, утопающий в густой траве, до кончиков волос.

— Прости меня, — прошептала еле слышно, когда на мой призыв откликнулась сила жизни. — Прости. Я обещаю, что больше никогда не стану использовать тебя так.

Раскрывшись, позволила магии скользнуть с моих ладоней по стенам. Магия жизни — магия созидания, а не разрушения, и сейчас она втекала в цветы, которыми была убрана моя спальня. Надорванные стебли срослись, бутоны раскрылись, лепестки замерцали мягким серебристым цветом, листья налились жизнью.

Спустя несколько минут вся комната переливалась моей магией, и в темноте даже осколки сверкали звездами. Напоследок скользнув ее теплом по раскрывшимся цветам, я сжала перстень в ладони, воскрешая в памяти образы самых родных людей.

Я — Биго.

И если существует способ вернуться домой, я его найду.

Магистр Красоты оказалась женщиной. Сомнительной, правда, красоты, либо я ничего не понимала в красоте элленари. Глаза у нее были огненные, как у Хьерга или у Ньиаехта, голова — абсолютно лысая. Витые рога венчали колокольчики, которые позвякивали в такт стуку ее каблуков, все тело было покрыто росписью. Вот роспись, пожалуй, была красивой, я оценила ее даже под совершенно прозрачным нарядом, слои легкой ткани обтекали ее тело второй кожей, не скрывая ничего. Совершенно ничего из того, что полагается скрывать женщине.

Мое платье было прекрасным. Легким и воздушным, сотканным из ткани, которую я определить не могла, пышным по моде Энгерии, с довольно скромным (по меркам Аурихэйма) вырезом, но у него был один существенный недостаток: оно было свадебным. Расшитый золотом (не уверена, что не буквально) лиф и подол, струились, как магия под пассом. Пока платье застыло в воздухе, магистр занималась моей прической.

Уже часа два.

Волосы складывались в замысловатые узоры и расплетались, чтобы лечь естественными волнами, надо мной парили заколки и шпильки, украшения, которые должны были оттенить прическу.

— Что это? — воскликнула я, когда из подпространства магистр красоты достала коробочку.

— Серьги, — ответила она низким, хриплым голосом, больше похожим на рычание.

— Я не ношу серьги.

— Теперь будете. Это подарок Повелителя.

— Нет!

Я попыталась вскочить, но шевеление губ женщины уронило меня обратно. Сковавшее по рукам и ногам заклинание спеленало, лишая возможности двигаться.

— Повелитель сказал, что с вами могут быть проблемы, аэльвэйн Лавиния, — заметила Магистр. — И разрешил действовать в рамках допустимого.

Если бы я могла, я бы ответила, но я не могла. Оставалось только проклинать повелителя всеми немыслимыми способами. Особенно когда в руке элленари возникла раскаленная от магии игла. Обжигающая боль пронзила сначала одну мочку, затем вторую, на глаза навернулись слезы, но я даже вытереть их не могла.

— Посидите пока так, — сообщила она, и серьги плотно легли на уши, сдавив их так, что мне захотелось кричать. — Учитесь почтению, аэльвэйн Лавиния, иначе это может привести к плачевным результатам.

То, что это может привести к плачевным результатам, я поняла еще утром: когда попыталась выйти и обнаружила, что дверь заперта. Я звала Эйзер, но не дозвалась — видимо, Аурихэйм «не откликался на магию смертной», либо на магию смертной не откликалась Эйзер. Еду мне тоже доставили из подпространства, буквально: когда я смотрела на ставшим привычным пейзаж, за моей спиной разошелся портал, и кто-то поставил поднос с едой на столик, после чего испарился в искрящейся дымке. Увы, кто это был, я не разглядела, разве что руки иссиня-серого цвета, и манжеты, как у повара.

Магистр вернулась к моей прическе, оставив меня с полыхающими от боли ушами и тяжелыми серьгами в них, заклинание блокировало меня, не позволяя даже смягчить неприятные ощущения, и я прикрыла глаза.

«Под магией мы понимаем то, что неподвластно людям, не наделенным даром, — говорил Винсент. — Совокупность заклятий, заклинаний, плетений, исходящих из силы, которая рождается в нашей крови и закрепляется в мире. Любое заклинание состоит из основных точек — узлов, отталкиваясь от которых можно как составить плетение, так и разрушить его».

Может, магия Аурихэйма и не подвластна смертным, но каким-то законам она подвластна. Окунувшись в блокирующее меня заклинание, я поняла, что здесь все очень и очень непросто. И что Магистр Красоты разбирается в магии, как дышит. Впрочем, из того, что я здесь увидела, все элленари разбираются в магии, как дышат: те заклинания, что они творили по щелчку пальцев, в нашем мире требовали такого мастерства, как у Терезы и Винсента, и огромной затраты сил.

Интересно, откуда элленари черпают свои?

— С волосами закончили, — из созерцания (если так можно выразиться, это было магическое зрение), меня выдернул голос Магистра.

Я мысленно пнула ее под зад.

Жест недостойный леди, знаю, но я бы с удовольствием повторила его и вживую, а потом смотрела, как она едет носом по траве, заменяющей мне ковер.

Одежда растворилась, оставив меня полностью обнаженной, а в следующий миг меня со стула магией подкинуло в воздух. Платье растворилось тысячами мерцающих искр, после чего снова собралось уже на мне, в точности таким же, каким парило в воздухе. Тонкое кружево накидки легло на плечи, совершенно не скрывая «знак принадлежности», волосы стекали по спине волнами, которые (это Магистр проверила лично, потянув прядь) ложились безукоризненно, не теряя формы.

— Вашей прическе не страшен ни дождь, ни снег, — высокопарно заявила она.

Я хотела поинтересоваться, что по такому поводу, как свадьба их повелителя даже снег пойдет? Но поинтересоваться под заклинанием невозможно, поэтому я мысленно пнула ее под зад. Снова.

И пожелала от души, чтобы прическа не понравилась Золтеру.

Нет, ну а что? Этой рогатой точно не помешает парочка плетей по тощему заду.

— Ни ветер, — продолжила она, обходя меня по кругу, потом встала за спиной, пристально вглядываясь в лицо, словно пытаясь найти какие-то невидимые изъяны.

Изъянов не было. Я выглядела лет на двадцать, не больше, и то исключительно за счет темной каймы вокруг глаз, которая, как я заметила, была в Аурихэйме в моде.

— Ни даже гнев его аэльвэрства, — подытожила магистр, после чего удерживающее меня заклинание спало.

— А ножницы? — поинтересовалась я, и прежде чем та успела открыть рот, сорвавшиеся с потолка вьюны захлестнули ее, подбросили вверх и затянули в кокон.