Ярл (СИ) - Пылаев Валерий - Страница 10

За «волчатами» на борт поднялись Рерик и ставшие неразлучными Ошкуй с Ингваром. От них – впрочем, как и всегда – изрядно попахивало медовухой, а последний и вовсе забрался на палубу далеко не с первой попытки. Трижды он под всеобщий хохот падал с весла в воду, а на четвертый Хроки просто вытянул насквозь промокшего колдуна из воды за шиворот. Тот сразу же захлюпал носом и наотрез отказался грести. Впрочем, с его талантами нам наверняка хватит и ветра…

Сакс и Синдри вызвались охранять Иде, которая требовала, чтобы я взял ее с собой, но не пожелала плыть на драккаре. Она уже успела подготовить и запрячь телегу – и даже нашла место для Айны. Та еще не до конца поправилась и не могла идти пешком. Фолькьерк почти опустел – я видел на берегу только женщин во главе с Астрид, кузнеца Волунда и человек пять трэллов. Не очень-то мне хотелось оставлять их без защиты – но я не собирался задерживаться на юге надолго. Уже скоро мы вернемся с богатой добычей…

– Весла на воду! – рявкнул с кормы Эйнар Безбородый.

Лопасти на длинных рукоятях – по полтора десятка с каждого борта – одна за другой взмывали в воздух. Но прежде, чем мы отплыли, на драккаре вдруг возник еще один пассажир… появлению которого обрадовались разве что те, кто остался на берегу.

Олег ступил на последнее касавшееся земли весло, легко пробежал по нему – куда проворнее, чем самые матерые мореходы из числа бывших хирдманнов Орма – перепрыгнул через борт и тут же устроился на корме по соседству с Эйнаром. Тот поморщился и чуть отодвинулся в сторону, но промолчал. Как и все остальные, включая меня самого. Каким бы неприятным попутчиком ни был Олег, он появился в Фолькьерке по приказу самого конунга – и если он собирался отправиться на юг вместе со мной, я едва ли мог возражать. Олег не мог не догадываться, что я намереваюсь вытрясти из насоливших мне тэнов немало золота – но пока что ничем не выразил недовольства. А значит, ярл Рагнар и сам Серый Медведь… ну, по крайней мере, не запрещали что-то подобное. Присутствие Олега придавало любым… почти любым моим действиям статус законных. Но я все равно куда больше обрадовался бы, останься этот йотунов упырина с замашками палача на берегу, который с каждым взмахом тридцати весел убегал все дальше.

Наш поход на юг начался.

Черно-красное полосатое полотнище раздулось, словно грудь большой птицы, и драккар понесся по волнам немногим медленнее хорошего катера. За скалами, что защищали фьорд у Фолькьерка, стихии было не разгуляться, но как только мы вышли в открытое море, ветер тут же взял свое. Или не ветер. Судя по тому, что гребцы один за другим пристраивали ставшие ненужными весла у бортов, не обошлось и без колдовства – Ингвар честно отрабатывал свой хлеб. Он вновь натянул на голову капюшон и с таинственным видом то смотрел на небо, то шевелил пальцами, то разводил руки в стороны, словно собирая ладонями что-то невидимое.

Ошкуй, оставшись без товарища-собутыльника, тоже не сидел без дела – достал откуда-то (подозреваю – из инвентаря) здоровенный барабан, уселся по-турецки под мачтой и принялся отбивать ритм.

Внимание! На вас действует «Сердце моря!»

При использовании гребного весла скорость восстановления очков выносливости увеличивается на 100 %.

Ага. Еще один полезный бафф. Точнее, был бы полезный, если драккар и без всяких весел не несся бы по волнам, чуть ли не выходя на глиссер. Не привыкшее к таким нагрузкам дерево скорбно потрескивало, но пока держалось. Ингвар явно увлекся – причем его мощи хватало и на второй номер нашей крохотной флотилии. Драккар Гудреда, уже успевший сменить желто-белый парус на оранжевый, точно так же летел над морем и отставал от нас едва ли на пару сотен шагов. И я не имел ничего против опытных и прекрасно вооруженных хирдманнов из Арефьорда, но…

– Не сломай мне мачту. – Я сдернул с головы Ингвара капюшон. – Твоя сила возросла.

– И уровень тоже, братишка, – прошептал тот с хитрющей улыбкой. – Ладно, сейчас поутихнет. Просто хотел проверить.

– Ага. – Я чуть наклонился к уху колдуна. – Слушай… А ты сможешь сделать так, чтобы наш друг Гудред… приплыл в Эльгод чуть-чуть попозже, чем мы? Скажем, на часик-полтора?

– О-о-о… – Ингвар понимающе закивал и развернулся к корме, высматривая оранжевый парус. – Нет проблем. Смотри.

Наш драккар тут же замедлил ход – колдун переключился на Гудреда. Через несколько минут тот начал понемногу отставать – расстояние между нами все увеличивалось. Оранжевый парус сначала повис, а потом и вовсе принялся раздуваться в сторону кормы, будто пытался утянуть драккар Гудреда обратно в Фолькьерк.

– Вижу, Эгир решил поиграть со славным тэном Арефьорда. – Ошкуй так увлекся зрелищем, что даже перестал лупить в свой барабан. – Ветры у берегов своенравны. Боги, неужели нам придется начать делить добычу без наших друзей?

Особого сожаления в его голосе я, впрочем, не услышал. И не я один – заскучавшие гребцы расхохотались и дружно взялись за весла. Наш драккар снова устремился вперед – пусть и не так бодро, как раньше. Барабан Ошкуя снова заговорил, наполняя палубу монотонным грохотом, а потом заголосил и сам скальд. Очередной речитатив про хитроумного тэна Фолькьерка явно сочинялся прямо на ходу. Ошкуй безбожно фальшивил, но мой разномастный хирд не был сильно притязательным, и бодрая маршевая мелодия заходила на ура.

Я прошагал к носу и встал рядом с Хроки. Тот почему-то не участвовал во всеобщем веселье – да и вообще выглядел мрачнее тучи. С того самого момента, как мы покинули Фолькьерк.

– Что тревожит тебя, друг мой? – спросил я. – Битва позади. У Вагни Ульфриксона не хватит сил, чтобы сразиться с нами. Уже скоро мы повезем домой золото Эльгода.

– Удача с нами, мой тэн. – Хроки склонил голову. – Боги не оставят тебя ни в дороге, ни в бою. Никто на юге не выстоит против твоего меча, а многие покорятся и одному слову Антора из Фолькьерка.

– Тогда почему ты так печален, Хроки Гриматерсон? – Я положил руку ему на плечо. – Или какая-нибудь красавица забрала твое сердце?

– Нет, мое сердце все еще здесь. – Хроки стукнул себя по бронированной груди. – Да и не время нам сейчас думать о светлооких девах.

Тут он, кстати сказать, ошибался. Я собирался завоевывать юг Барекстада не мечом, а хорошо подвешенным языком… и умением заключать выгодные союзы. А что может скрепить любой альянс надежнее, чем родственные связи? Пара-тройка династических браков не повредит. И Хроки – по происхождению и статусу – первый кандидат «на выданье». Другой вопрос, что ему об этом сейчас лучше не знать…

– Если так – то почему ты так невесел? – снова спросил я.

– Человек конунга. Олег. – Хроки тревожно оглянулся, будто расположившийся на самой корме упырина мог каким-то чудом нас услышать. – Он мне не нравится.

– Олег никому не нравится, – усмехнулся я. – Но он здесь по велению конунга. Не можем же мы просто выкинуть его за борт.

– Едва ли даже это поможет. – Хроки опустил могучие плечи и сгорбился. – Таких, как он, сложно убить.

– Каких? Тебе уже приходилось встречать подобных ему? – Я навострил уши. – Или ты слышал что-то?

– Сказки, которыми старухи пугают непослушных детей, – проворчал Хроки. – Но после того, что сделал Олег сделал с Хрольфом – я готов поверить.

– Он могучий воин. Не хотел бы я встретиться с ним в бою. – Я кивнул и еще раз взглянул на корму. – Едва ли на Барекстаде найдется тот, кто смог бы совладать с Олегом в одиночку.

– Я и сам знаю, с какой стороны держать меч, – проворчал Хроки. – Но такое не под силу даже Тору. Олег будто не боится ни боли, ни смерти… Неужели рассказы не врут?

– Какие рассказы? – Я понемногу начинал терять терпение. – Ты говоришь загадками, друг мой.

– О бессмертных. – Хроки замолк, нахмурился, но потом нехотя продолжил. – Тэн Олаф говорил, они появились на Эллиге две зимы назад. Сначала их было совсем мало, но потом стало больше. У них странные имена и речь, они похожи на северян, но никто не знает, откуда они взялись. Говорят, в бою они втрое сильнее обычного человека, не боятся боли и способны перенести даже самые страшные раны. А еще… – Голос Хроки совсем стих, превращаясь в шепот. – А еще говорят, что даже погибнув в битве, они снова возвращаются! И убить такое чудовище можно, только если отрубить ему голову, а тело сжечь!