Портрет (СИ) - Плен Александра - Страница 21

— Сказала, что ты летишь в Париж на пересадку сердца и тебе нужен полный покой, — ответила Мартин со смешком. — Еще был вариант беременность, но его я оставила про запас.

— Ты молодец, что бы я без тебя делала, — чмокнула я женщину в щеку. Меня переполняла безмерная благодарность. — С сегодняшнего дня наш дом Париж. Как мы будем работать с агентством?

— Придумаем как, — отмахнулась Мартин, — ты у них самая востребованная модель. Не сомневайся, они пойдут нам навстречу.

****

Странно, но теперь Джорджу снилась не Лаура, а загадочная сеньорита Симпсон. Во сне она входила к нему в комнату, садилась в кресло и молча смотрела. Пристально, внимательно, настороженно. Ее лицо скрывали тени, падающие от широкополой шляпы, а фигуру окутывала таинственная дымка. Джордж пытался разглядеть ее глаза, губы, волосы. Ему казалось, что важнее этого ничего нет. Но, как бывает только во сне, память играла в прядки, и разгадка ускользала.

Он быстро разделался со всеми делами, запаковал вещи и покинул Испанию, потому что в последние дни от дамочки житья не стало — она преследовала его везде. Он начал обращать внимание на бигборды, выискивая ее лицо. На витрины магазинов с ее изображением. Полное сумасшествие. Даже однажды купил модный журнал, чего с ним никогда не было. Его потрясло, что модель звали так же, как и его картину — Лаура. Конечно, Джордж понимал, что Лаур на свете великое множество, и это совпадение было одним из многих. А, может быть, она хотела купить полотно, потому что девушка была ее тезкой? А что? Предположение не хуже и не лучше других.

Долорес должна была проследить за отправкой багажа, убраться в доме и передать ключи агенту по недвижимости. Дальше — не его забота.

Париж встретил Джорджа мелким холодным дождем. Мокрый асфальт шуршал под колесами машины. На дорогу из Барселоны до Парижа ушло два дня. Когда-то давно, после университета, он нашел прелестную квартирку на улице Грез, на последнем этаже, под крышей. Сначала он ее снимал, потом купил на свой первый гонорар. Джордж любил Париж, особенно ранней весной. Он часто сюда приезжал, когда нужно было вдохновенье. Приехал и сейчас.

Личные вещи отправили самолетом. В том числе и пустое полотно, которое повесил вор на месте украденной «Лауры». Вполне возможно, он напишет роман о ней. О картине, которая загадочно исчезла из его кабинета. Пока в голове Джорджа были всего лишь кое-какие общие зарисовки. Но он знал, со временем они обрастут событиями, персонажами, сюжетными поворотами, словно песчинка перламутром, и превратятся в роман.

Удивительно было то, что вскоре после переезда ему позвонил отец и предложил встретиться. Если бы об этом узнала Изабелла, она бы была в восторге. Но она уже не узнает. Джордж согласился пообедать в одном из отелей семьи Олдриджей в Париже, завтра, в шесть вечера. Он был растерян и немного испуган. Даже позвонил брату, чтобы узнать, не случилось ли чего. Не заболел ли отец, не разорились ли они. Очень странно было осознавать, что упрямец сам сделал первый шаг. Не иначе, как он уже при смерти. Но Кевин заверил, что все в порядке, и отец так же бодр, как обычно.

— Я слышал, ты развелся? — Джон Олдридж старший как ни в чем не бывало хлопнул сына по плечу.

Джордж удивленно моргнул. Десять лет они не разговаривали, а сейчас отец вел себя так, словно расстались вчера.

— А ты так и не познакомился с Изабеллой, — ответил Джордж.

— Как оказалось, незачем, — фыркнул отец. — Твоя мать сказала, что Изабелла похожа на хищницу, а я доверяю ее суждениям.

— Но мне мама говорила, что она похожа на тебя.

— Так я тоже хищник, — расхохотался отец.

У него было прекрасное настроение. Он заказал стейк, салат, гренки, десерт и бутылку Бордо до кучи. Джордж подумал, что если бы у отца были проблемы с сердцем, он бы столько не ел.

— Чем обязан встрече? — поинтересовался он, когда принесли первое блюдо.

— У меня не так уж много сыновей, чтобы разбрасываться ими, — ответил Джон Олдридж весело, отрезая от стейка огромный кусок, — а ты повзрослел…

Джордж усмехнулся. Если для отца повзрослеть, это значит жениться и развестись, то он ничего не понимает в его характере.

— Если ты не собираешься бросать свои газетенки, — продолжал родитель, Джордж поморщился, отец в своем репертуаре, — то придется мне смириться с твоим выбором. Должен же кто-то из нас быть умнее?

— Упрямство у нас в крови, — буркнул Джордж, а сам подумал, что отец, конечно, считает себя более умным. Что ж, он целиком прав.

— А на самом деле Карлотта заставила меня прочитать твою «Игру пешкой», когда я неделю лежал в постели. И она мне понравилась.

Джордж вскинул голову. Значит, интуиция его не подвела! Отец все-таки болел.

— Ты обследовался в больнице? — обеспокоенно спросил он.

— В какой еще больнице? — отмахнулся Джон Олдридж. — Обычная простуда. Немного покашлял и все. Так вот. Я прочитал твою книгу и могу сказать, что ошибался насчет тебя.

Джордж смотрел на отца. Упрямое, жесткое лицо, знакомое до мельчайших деталей, очень похожее на его. Как писатель он мог бы охарактеризовать его так: выразительное, мужественное, обладающее притягательной магнетической красотой. Он словно смотрел на себя в зеркало. Отец не основывал империю Олдриджей с нуля, он получил богатство от своих предков. Всю жизнь рьяно приумножал его и лелеял. Три поколения шли по проторенной дороге. Джордж хотел выбраться из этой колеи. Стать другим. Доказать, что он сможет достигнуть богатства и славы сам, по-своему.

— Я всегда признаю свои ошибки, даже если они идут в разрез с моими правилами, — произнес весомо отец, — просто на эту понадобилось больше времени. Ты действительно умеешь писать. Я даже прослезился в одном месте.

— Значит, я могу строить жизнь по-своему? — улыбнулся Джордж.

— А то ты этого не делал последние десять лет, — хохотнул родитель. — Ждем тебя в замке через неделю на дне рождения Марти. Кстати, у него появилась девушка.

Джордж притворно округлил глаза.

— Небось, какая-нибудь дочь владельца отеля в Токио, где вы строите гостиницу?

— Ты знал! — выставил палец вперед Олдридж. — Она и впрямь хорошая девушка, хоть и дочь владельца «Сотарава».

Джордж мысленно согласился с отцом. Лучшее, что может сделать Кевин, это жениться на умной, целеустремлённой девушке, разбирающейся в отельном бизнесе. Иначе их собственное предприятие придет в упадок, ведь младший брат не обладает нужными способностями, а Джорджу этот бизнес не интересен.

Они с отцом долго еще сидели в ресторане и разговаривали. К ним вернулись те давние времена, когда они могли шутить и поддразнивать друг друга, не боясь наткнуться на ледяное презрение, которое сопровождало Джона Олдриджа старшего последние годы по отношению к сыну-отщепенцу.

Причина была не в книжке, которую он прочитал. Точнее, не только в книжке. Когда Джон заболел простудой, их семейный врач, наконец, добрался до него, радуясь случайной оказии. Олдридж не часто давался ему в руки. И нашел, соответственно, кучу неприятных болезней. Зашкаливал холестерин, как следствие — артериальная гипертензия и стенокардия. А еще до кучи холецистит и не с того ни с сего обострившаяся язва.

Лучше бы Джон не знал об этом и как раньше игнорировал боль в грудине и отдышку, а теперь придется пить таблетки и увиливать от расспросов жены. Джон вдруг с удивлением понял, что молодость прошла. Что он не так силен и здоров, каким хотел себя чувствовать. Он попросил доктора не говорить семье, взамен пообещав соблюдать все его рекомендации. Умирать не хотелось. А так же было глупостью тратить впустую оставшееся драгоценное время на обиды и игнорировать талантливого старшего сына. Он не мог себе этого позволить, каким бы упрямым себя не считал.

***

Неделю я жила в гостинице, а потом Мартин сняла мне квартиру. Не такую шикарную и огромную, как в Барселоне, но такую же уютную и недалеко от филиала «Эскрибы». В ней была одна спальня, гостиная и небольшая терраса, с видом на Сену, домашний кинотеатр и оборудованная по последнему слову техники кухня. Готовить я не умела, поэтому пользовалась на кухне только кофеваркой, четко следуя написанной Мартин инструкции, прикрепленной к машине.