Гипотеза эгоиста (СИ) - Реверс Виктор - Страница 7

— Заскучал, Данилка? — мальчик не заметил, как к нему подкралась мама и властным жестом положила руку на плечо. Будучи в работе слишком мягким человеком, она неустанно тренировалась жёсткости на сыне.

— Заскучал. — честно признался парень.

Честность всегда обезоруживает, особенно лицемерных взрослых.

Мама огляделась по сторонам. На сцене как раз стихла музыка, один из почётных гостей прошествовал к микрофону, чтобы толкнуть очень-важную-речь.

— Ну потерпи зайчонок, ну пожалуйста… — заискивающим шёпотом обратилась она к сыну, — Тебе полезно набраться опыта, повариться в нашей среде…

«Зайчонка» Дэн проглотил, буркнув в ответ невнятное «да, конечно».

— Вот видишь, какой хороший мальчик! — Милли огладила сына по голове и развернулась было прочь, оставляя за собой тонкий шлейф искорок, порождаемых красным платьем.

— Мам, скажи, а чья это фотка? — Дэн не мог отказать себе в любопытстве.

— Герои Первой межпланетной войны. — неожиданно сухо ответила женщина и неохотно добавила, словно кто-то вынудил сказать, — Твои родственники. Все умерли.

Дэн отвернулся, даже не досмотрев, как разлетаются и догорают красные искры маминого платья. Это эффектно, когда видишь в первый раз. На деле же дешёвые трюки, так любимые взрослыми, приедаются слишком быстро. Мыслями он уже был в Войне две тысячи пятнадцатого года, силясь вспомнить всё, что читал в учебниках. Военный конфликт начался в феврале, а окончился в июле того же года, сопровождаясь повсеместным хаосом, который сеяли пришельцы, известные сейчас как Синарцы. Апогеем войны стала кровавая бойня на собрании глав государств в мае, а через два дня Российская армия внезапно переломила ход битвы, испытав новое оружие. Политики потом ещё долго спорили о законности и гуманности, чуть по-новой воевать не начали, но ресурсов и людей почти не осталось, а вот с военнопленными, отказавшимися улетать на родину, нужно было что-то делать. Так в две тысячи пятнадцатом году мир узнал, что жизнь во вселенной существует не только на Земле. И пусть за тридцать лет Земляне пока не смогли побывать на загадочном Синаре, пусть ещё не установлена дружеская связь между двумя планетами, мир уже изменился. Мир сладких грёз, в котором сонные Земляне считали себя единственными интеллектуальными существами на множество световых лет вперёд, проснулся.

Дэн уверенно относил себя к числу прогрессивной молодёжи. Он был открыт новым научным знаниям и философским концепциям, состоял в кружке охраны природы, пропагандировал глобализацию и мечтал однажды стать Послом Доброго Мира на Синар. Потому так рьяно и искренне ненавидел всех толстосумов в смокингах, которые, не сумев перевести свои поезда на новые рельсы, рассуждали только с позиции войны. Каждый из них хотел поквитаться с Синаром не ради высоких идеалов, а чтобы приумножить свои капиталы. И пусть гибнут солдаты, льётся кровь и множится ненависть, зато их карман всегда будет набит и обеспечит мнимую безопасность и власть. А после них — хоть потоп.

Дрон с закусками, не найдя кому бы ещё услужить, плавной петлёй спустился под носом у мальчика, призывно покачивая свежими канапе. Дэн принял угощение как должное и принялся ожесточённо жевать. Ну а что ещё ему, пленнику обстоятельств, оставалось делать?..

Казалось, смерть длится мучительно долго. Нет, жизнь перед глазами не пролетела, но дух словно вернулся в тело и вместе с ним разлагался и агонизировал. Ноги и руки будто погрузили в осиные гнёзда, нижнюю часть живота мучительно крутило, а лёгкие тяжело слипались, лишённые воздуха. Так прошла секунда. Или час. Или вечность. Затем, как из глухого колодца, донёсся голос:

— Не собираешься вставать?

— Ты же убил меня… — вяло парировала Джани на китайском, — Ты же убил меня. Брысь отсюда, галлюцинация. Дай хоть перед смертью вспомнить всё хорошее.

Галлюцинация вздохнула беззлобно, но устало.

— О таком я не думал… По крайней мере, ты слышишь меня. Это хорошо!

— Слышу. Это плохо. Те, кто перед смертью зацикливаются на одной мысли, обычно перерождаются Сущими. Это такие твари, одержимые, вероломные и уродливые. Хуже твоих соплеменников. Впрочем, зачем тебе знать…

Мысли текли вяло, но собеседник не собирался умолкать.

— Глаза открыть можешь?

Стоило ему подсказать, как Джани ощутила налившиеся свинцом веки. С небольшим усилием ей удалось разлепить их: левый человеческий и правый механический, оба смотрели в потолок. С неким изумлением она попыталась пошевелить правой рукой — та ответила неохотным скрипом застоявшихся деталей.

— Но почему?

В «чистилище» духовное тело было единым, по-другому и быть не могло, ведь дух — это первоначальная форма самосознания, независимо от покалеченных при жизни конечностей. Но органы чувств показывали другое: протезы снова были на месте, искусственный глаз обозревал мрачный потолок и громоздкие приборы, испускающие из себя десятки проводов в разноцветной обмотке, производящие еле слышное шелестение.

— Это жизнь. Реальность, — подытожил невидимый собеседник. — Ты выжила, поздравляю!

— Как?

— В душе не чаю. Но на всякий случай готовься к бою. Сколько бы лет ни прошло снаружи, Ария всё ещё жив.

— Ария? — Джани сейчас не слишком волновал ответ, она выигрывала время, чтобы растормошить неподатливое тело и не выказывать немощности.

— Человек, которого я ненавижу всем нутром. Злодей. Тот, кого я должен уничтожить.

— Тебя тоже ангелом не назовёшь…

Пальцы правой руки поддались, плавно согнувшись и разогнувшись под силиконовой кожей.

— И то правда… — голос затих, будто бы задумался.

Вслед за рукой сдвинулось плечо, и тут же острая боль пронзила неподатливую конечность. В глазах потемнело, будто что-то ударило Джани под дых, разом выбив весь воздух из груди. Затем запищал один из металлических коробов с проводами, среагировав на отсоединение системы вентиляции. Не успела девушка пошевелиться — и к счастью — как машина точным движением загнала ей в вену длинную иглу и впрыснула убойную дозу неизвестного препарата. Сначала боль опутала каждую клетку организма, сдавила, выкручивая тело наизнанку. А затем отступила, именно тогда, когда начало казаться, что выхода уже не будет. По лбу крупными каплями потёк пот, теряясь в разметавшихся по кушетке волосах. Мышечный тонус восстанавливался бешеными темпами и сейчас было неважно какую цену заплатит за это организм в дальнейшем. Главное, что убойная доза энергетика подействовала. Руки податливо согнулись в локтях, не раздумывая, Джани спрыгнула с кушетки, мягко приземлившись босыми ногами на холодный кафель. Маленькая палата без окон была пустой, если не считать непонятных приборов. А в изголовье кровати на причудливой конструкции из клемм и проводов висел золотой вакидзаси с рубиновой рукояткой.

— Забрать тебя? — чисто для формальности спросила она, высвобождая оружие из пут.

— Будто бы ты могла поступить иначе…

Фыркнув, Джани заложила меч за пояс больничного халата и направилась к единственной двери.

— Ну и влипла же я на этот раз! Отец, наверное, здорово потратился, чтобы содержать меня столько времени… Скорей бы поесть и принять душ!

Словно в ответ на её слова, дверь отъехала и прямо в проёме показался робот. Отдалённо он напоминал стул, передвигающийся спинкой вперёд. Спереди у робота светился экран со странной надписью: "Будь человечнее — и роботы к тебе потянутся".

— Система жизнеобеспечения отключена по факту самостоятельного пробуждения, — констатировал тот механическим женским голосом. — Сейчас ты покидаешь свой уютный склеп и отправляешься навстречу чарующей неизвестности. Надеюсь, ты довольна?

Повисла озадаченная пауза. Робот издал металлическое скрежетание, похожее на смешок:

— Это была шутка.

— Ты, часом, не перегрелся?

— Простите, вопрос задан некорректно или вам отказано в доступе.

— И… что мне теперь делать? Сдать анализы, пройти обследования? Может, расскажешь, что в мире творится?