Страшная сказка о сером волке - Гусейнова Ольга - Страница 6

Мое появление не стало сюрпризом — это я осознала сразу. За спиной вновь раздался шорох, отчего я невольно шарахнулась к центру поляны, а следом за мной из-за деревьев появились еще двое мужчин. Их глаза светились в подступивших сумерках, а выражения лиц с резкими чертами не предвещали ничего хорошего. Каждое их движение, повадки, все говорило — ими управляет зверь.

«Оборотни!»

Двадцать один год я боялась этой встречи. Встречи с истинной собой или… с другими, подобными мне. Гадала: правду ли о них говорят? И вот представился шанс узнать на личном опыте.

Я затравленным зверьком отступала в сторону, пятясь от грозно наступавших преследователей, пытаясь одновременно взглядом удержать всех и каждого из этой зловещей компании. Неосознанно защищалась, прикрывая грудь и живот своим мешком, заполненным душистою травою и корнями. Глупость, конечно, разве для таких монстров станет преградой жалкий мешок, если надумают убить страху?

Теперь я смогла рассмотреть всех незнакомцев в полной мере и подробно: семеро мужчин (обоняние уверенно подсказывало — волки!), все, как на подбор, молодые, крупные, широкоплечие и… словно седые. В свете луны серебристый отлив их коротко стриженных шевелюр и вовсе смотрелся непривычно.

Оборотни, несмотря на ночную осеннюю прохладу, были в одних кожаных штанах. Единственное, что виднелось поперек мощных полуобнаженных тел — это походные сумки, переброшенные на спину. Лишь на двоих из них имелись плотные рубахи и плащи.

Тем приметнее на их фоне смотрелись… темные! Я, даже будучи основательно напуганной, сразу заметила эту отдельно стоявшую парочку. Колдуны, как их в народе называли, оба брюнеты. Их глаза светились голубоватым светом, все знали: они, как и мохнатые, поклоняются луне. Мама рассказывала, что темные проводят кровавый жертвенный обряд, что-то ценное отдавая своей Богине — покровительнице, а взамен она наделяет их властью управлять самой тьмой. И чем ценнее дань, тем сильнее колдун.

У этих двоих глаза словно голубые топазы сверкали. Ярко даже в ночи, видимо, отдали все, что имели, за власть и силу. Один из колдунов бережно прижимал к животу руку. Там виднелась пропитавшаяся кровью перевязь. Мысленно я грустно усмехнулась: среди темных не рождаются целители. Сейчас и маги, и оборотни, что находились на поляне, выжидая, уставились на меня.

А я… я вдруг осознала, что весь этот небольшой, но грозный отряд смотрится разгоряченным и немного потрепанным, словно недавно из боя. Смертельного!

— Кто ты, стар-рая? И что здесь делаешь? — негромко, с едва различимым на грани человеческого слуха рычанием, спросил один из тех, кто преследовал меня.

— Местная ведьма, что с нее взять, — фыркнул один из темных, явно испытывая презрение к любому человеку.

— Местная знахарка. Госпожа Лари меня зовут. — Сейчас с особенной тщательностью я подражала дрожащему старческому голосу. — И к ведьмам никогда не относилась ни сущностью, ни магией.

Я заметила, что один из колдунов уже открыл было рот, чтобы произнести что-то резкое (уж больно лицо его стало злым), но его опередили:

— Женщина, если ты поможешь нам, останешься в живых. Согласна?

Я посмотрела на оборотня, единственного из них, кто до сих пор открыл рот. Остальные стояли молчаливыми и оттого еще более зловещими изваяниями, не спуская с меня сияющих глаз и чутко прислушиваясь к звукам окружающего леса. Будто в любой момент ожидали погони.

— Смотря в чем будет состоять моя помощь, — осторожно прокаркала я.

— Она еще и торгуется, — словно желчь выплюнул замечание темный. — Ее соплеменники предают, нарушая договоры, едва на них успели высохнуть чернила, убивают мирных посланцев, стреляют им в спины, как последние трусы, а она торгуется!

— Я не торгуюсь, — шепнула я испуганно. — Если кто-то из вас нуждается во мне, как целителе, то мой долг помочь вам. Но если что-то иное… тайно провести в город или…

— Нет, — коротко оборвал меня волк. — Нашего альфу… нашего собрата ранили. И ты должна помочь ему исцелиться!

— Но, — я опешила, — всем известно, что оборотни обладают невероятной регенерацией…

Зачем ему моя помощь? У оборотней тоже не бывает целителей, к чему они им?..

— Пока им в спину не стреляют дробью, смазанной в зачарованном жидком серебре. — Снова вмешался в разговор обозленный раненый колдун. — Пока эта серебряная смерть не отравит все тело, пока…

— Так поможешь? — оборвал волк темного. — Ведь ты хочешь жить?

Я молча кивнула, сама же судорожно решая, что делать. И вопрос совсем не в том, хочу или не хочу помочь. Нет, для целителя сложно отказать в исцелении, идти против своей природы. Даже темному я не отказала бы в помощи. Проблема в другом!

«Зачарованное жидкое серебро», — мысленно простонала я, услышав ярящегося колдуна.

Для меня, как для оборотня, оно тоже было смертельной опасностью. Поэтому и перебирала в памяти все возможные способы, чтобы спасти незнакомого раненого чужака.

— Пойдем за мной, — буркнул волк, не желая терять время на мои размышления, и направился к дереву с раскидистой вершиной.

Я тут же заметила, что там, в окружении полуобнаженных и взъерошенных оборотней, кто-то лежит. С опаской приблизившись к большой группе мужчин, которые, явно защищая, разместились вокруг своего альфы, как назвал его мой собеседник, я совершенно не ожидала услышать:

— Ты странно пахнешь, — произнес мой недавний преследователь, остановившись через несколько шагов и, по-звериному мотнув головой, заметно принюхался. Ноздри его трепетали, а сам мужчина задумчиво и с подозрением всматривался в меня.

Под этим изучающим взглядом я замерла, каждое мгновение ожидая, что вот-вот и мою волчицу почуют… распознают во мне полукровку. А что будет после, страшно было даже представлять. Полукровки рождались редко, так что естественно, про них мало что знали.

— Сладкая… — неожиданно добавил другой волк, стоящий немного впереди.

— Медовые пряники люблю, — не жива, ни мертва, ответила я, старательно подражая старушечьему голосу. — Может быть, поэтому сладким духом тянет?

Острое зрение позволило мне и в темноте лунной ночи заметить промелькнувшую в глазах собеседников иронию. Впрочем, она мгновенно пропала, уступив место сосредоточенной деловитости.

Они расступились, позволяя мне вплотную приблизиться к раненому. Мужчина был настоящим гигантом, если бы он стоял, я едва достала бы макушкой его плеча. Короткий ежик серебристых волос был измазан кровью и грязью. Лежал оборотень на боку, лица его я не видела, лишь слышала со свистом вырывающееся из глотки дыхание.

Раненого явно трясло от боли, и причина его страданий была очевидна. Множество небольших отверстий, а где-то и царапин, нанесенных дробью, изувечивших его бок… Вот только края этих ран совсем не были ровными. Словно поджаренные огнем, они обугливались и расползались. Кровь, не утихая, сочилась из ран, пропитывая стылую землю. Заметила я и полу трансформировавшуюся руку оборотня. Пальцы, увенчанные острыми когтями, были покрыты кровью, словно он рвал ими свою плоть, не имея сил сдержаться.

Я присела рядом с ним на колени, отставив мешок в сторону. Привычно собравшись, погружаясь в процесс целительства, вернула и способность анализировать. Вдохнув его запах, поняла, что это именно он, такой терпкий, яркий и немного острый, звал меня за собой. Что даже кровь не отпугнула, а присутствующие здесь звери не насторожили. Чем же он так притягателен для меня?

Осторожно положила ладонь ему на широкое плечо и, слегка перегнувшись через мужчину, всмотрелась в черты лица. Искаженные мукой, они поразили меня. Оборотню, несомненно, было очень больно — я бы на его месте кричала во всю силу легких, не имея сил сдержаться, и вряд ли осознавая хоть что-то. Он же понимал, что навредит этим шумом собратьям и не позволял ни единому звуку сорваться с губ. Но какого же невероятного напряжения ему это стоило! Я видела, с какой силой сжаты его губы — они побелели, превратившись в узкую линию. Широкий лоб прорезали две большие борозды — еще один след напряжения. Выражения глаз я не рассмотрела — веки оборотня были опущены.