Страшная сказка о сером волке - Гусейнова Ольга - Страница 37

Мужчины снова развеселились. Я же, решив воспользоваться моментом, придвинула к себе всю корзину, целенаправленно отбирая себе по пирожку с каждой начинкой. Хорошо смеется тот, кто смеется сытым!

В присутствии членов семьи Риана, я чувствовала себя на удивление комфортно. Моя дичившаяся всех волчица явно приняла этих волков, каким-то своим звериным чутьем распознав в них защитников. Это ее доверие распространилось и на мое восприятие: трудно сходясь с незнакомыми людьми, с этими двумя оборотнями я чувствовала себя давно знакомой. Поэтому искренне рассказала о своей жизни до встречи с Рианом, когда об этом спросил его отец.

— И ты совсем ничего не знаешь об отце? — оборотни дружно переглянулись.

— Совсем, — кивнула я.

— Что ж, — младший брат мужа покосился в окно, где явно намечался восход, — пора нам дать вам отдохнуть с дороги. Познакомились и хорошо. Мы свои вещи уже перенесли в другой дом, оставим вас вдвоем.

— В другой дом? — переспросила я, несколько удивившись такому повороту.

— У нас принято начинать жить своим домом, едва обретешь пару, — пояснил свекор. — Так что вам вдвоем обживать дом главы клана. А я буду надеяться, что и последний сын когда-нибудь покинет меня.

На плечи «младшенького» с двух сторон опустились в ободряющем похлопывании две руки.

— Но, Лари, — словно вспомнив о чем-то, встрепенулся пока холостой оборотень, — ты не переживай. С хозяйством управляться тебе помогут две женщины из деревни и паренек — сын нашего мельника. Сейчас просто все ушли, чтобы вас не беспокоить.

Я с облегчением кивнула: даже размеры кухни уже сказали мне, что вести хозяйство в одиночку будет трудно. А чуткое обоняние позволило догадаться, что имеется обширный и холодный погреб — оттуда тянуло прохладой, запахом копченого мяса и вяленой рыбы. И это не считая двух «жилых» этажей. Впрочем, я была полна энтузиазма: так устала от одинокого существования, что с огромным желанием стремилась погрузиться в кипучее семейное тепло этого дома.

Попрощавшись с дорогими родственниками, мы снова оказались в спальне. Первоначально я думала изучить содержимое тяжелых сундуков, стоящих вдоль стен хозяйской спальни, но дальше кровати мой осмотр не продвинулся. Страстная натура оборотней дала о себе знать.

Повалив меня на широченную кровать, оборотень с глухим рыком впился поцелуем в мой живот, урча и смещаясь ниже — к бедрам. Я лежала, охваченная бесстыдным восторгом, уставившись в потолок, и комкая руками простынь, наслаждаясь его жадными поцелуями, скольжением пальцев и языка и чувствовала неумолимо надвигающуюся волну новой дрожи удовольствия.

Кажется, мы никогда не устанем и не насытимся, забыв о приходе дня, пропустив наступление ночи…

— Риан? — сонно, не открывая глаз, забормотала я в ответ на его внезапное рычание.

— У нас гость! — явно проклиная все на свете, пояснил оборотень.

Я лениво открыла глаза, встретив взгляд нависшего надо мной мужа. Как не вовремя!

— Может быть, крикнем, чтобы проваливал? — улыбнулась в ответ.

Риан разочарованно вздохнул:

— Все понимают, что нам не до гостей. Значит, повод очень значим…

А я запоздало вспомнила: мой оборотень — альфа. И от забот о клане никуда не деться. Смирившись, вслед за Рианом поднялась с совершенно раскуроченной кровати — постельное белье сбито в ком, местами подрано звериными когтями на лоскуты, а матрас и вовсе зияет «проплешинами». Вот это мы предались инстинктам!

— Где гость?

— Он снаружи. Не рискнул войти, — пояснил муж, натягивая чистую рубаху. — Ты поспи, я вернусь так скоро, как смогу.

— Нет, — ревниво качнув подбородком, отвергла идею даже такой недолгой разлуки. — Пойду с тобой.

Минут десять на сборы, и мы спустились в зал на первом этаже. Стоило Риану рыкнуть, как дверь дома осторожно приоткрылась, явив мне незнакомого оборотня — явно кто-то из местных.

— Альфа, — короткий поклон, быстрый взгляд на нас (впрочем, мне кажется, что мыслями мужчина был не с нами), и он перешел к сути: — Дамира вот-вот должна разродиться. Я пришел просить твоего разрешения пригласить на земли клана ее мать.

— Конечно, — немедленно кивнул Риан. — Я не возражаю, все, что угодно, лишь бы помочь твоей паре.

Мгновенно вспомнив все, что рассказывал мне муж про гибель волчиц при родах, всмотревшись в измученное тревогой и надеждой лицо будущего отца, ощутив неизменно присущую каждой целительнице потребность помочь, осторожно спросила:

— А мне? Мне можно к ней? Я бы попыталась помочь…

— Что?! — в тот же миг гневом взорвался гость. — Никого сейчас к ней не подпущу!

«Особенно магичку» — домыслила я, решив не обижаться на нервного будущего папашу. Но неожиданно за меня вступился муж.

— Лари очень сильна. Знаю по себе — вытащила с того света, серебро из крови моей вытянула… Разреши ей попытаться помочь Дамире?

— А если она причинит вред?

— Она целительница, — возмутился альфа за меня, но уже в следующий миг примирительно добавил: — Не в ее природе причинять вред. Разрешишь?

— Хорошо, — в итоге согласился оборотень. Но он явно держался настороженно — боялся за жену и за детей. И стремился скорее вернуться домой, поэтому предпочел не терять время на разговоры.

Осознав, что размышлять некогда, бегом кинулась на поиски своих вещей — там должен быть небольшой запас трав и самых необходимых снадобий в моей походной сумке. К счастью, все обнаружилось быстро — вчера кто-то принес вещи в дом, оставив возле лестницы. Перекинув сумку через плечо, обернулась к мужчинам: я готова.

Как всегда, перед чужими страданиями все личное отошло на второй план. Магия жизни такова, что ее невозможно сдержать в себе, она рвется наружу, стремясь одаривать… помогать… уменьшать страдания и исцелять. Не важно — друг или враг перед ней. Потребность помогать — это сущность светлой магии, врачевания. Только когда намерение исходит от сердца, оно полно живительной силы!

Сейчас я — магиня, знахарка. Оборотница во мне, словно понимая первостепенную важность задачи, тихо отступила, замирая где-то на окраине сознания. Риан, накинув мне на плечи теплый плащ, вышел следом — он, как обычно, намеревался сопровождать свою пару.

Втроем мы быстро двигались по улице, направляясь к одному из крайних домов. И тут звериные инстинкты и обоняние подсказывают мне: дело плохо. Я чую боль, кровь, пот, страдание…

В комнате, куда спешу, отстранив незнакомого оборотня, уже не замечая преград на своем пути, одержимая стремлением помочь, на широкой кровати лежит женщина. Ее живот огромен, а тело явно обессиленно. Она тихо стонет, пытаясь выровнять дыхание. Замечаю я и неровные спазмы, что сотрясают тело — роды начинаются.

— Выйдите, — стараясь максимально настроиться на погружение в свою силу, не замечаю, как меняется тон: одно слово звучит так повелительно и категорично, что многочисленные присутствующие немедленно отступают, покидая помещение.

Перехваченный за плечо Рианом, к дверному проему отходит и несчастный муж. Пусть, он может наблюдать, но мне необходимо пространство вокруг, а роженице — хоть какой-то покой.

— Не бойтесь, — шепчу я едва ли осознающей мое присутствие женщине: она погружена в обессиленное забытье.

Первое, с чего я решаю начать — это поделиться с ней своей силой, подпитать ее угнетенное нагрузкой тело и силу духа: надо бороться, осталось немного.

Прикрыв глаза, обхватив ладонями виски женщины, сама проваливаюсь в небытие. Сейчас я — речка, пусть небольшой, но неиссякаемый приток, что питает обмелевшее озеро. Я отдаю оборотнице силу, позволяя ей выдержать трудное испытание, не погибнуть самой от истощения и не дать погибнуть детям в ее утробе. Их я отчетливо чувствую… Семеро! Пятеро самцов и две самки, все сильные, отчаянно борющиеся за жизнь и… оттягивающие жизненную энергию у матери. Именно ее я и принимаюсь восполнять, чувствуя, как несчастная откликается, приходя в себя.

Ощутив приток сил, окрепнув, роженица накрывает мои ладони своими, прижимая, цепляясь за подаренный жизнью шанс. Волчица в ней действует инстинктивно, борясь за свою жизнь.