Страшная сказка о сером волке - Гусейнова Ольга - Страница 18

Утолив голод, вкушая с особенным наслаждением и не торопясь, съела еще и кусок хлеба, и небольшое яблоко. Запив сытный ужин водой из фляжки, что отстегнул от ремня Риан, почувствовала, что готова к прогулке до ручья. Огонь опалял сильно, щеки зарумянились — я решила умыться.

Поднявшись на ноги, только открыла рот, чтобы уточнить направление, как Риан встал тоже:

— Я провожу!

Спорить не стала, пусть и хотелось побыть в одиночестве, да и ночного леса я не страшилась, но тон оборотня недвусмысленно дал понять: одну не отпустит.

Вновь, не спрашивая, перехватив мою ладонь, мужчина устремился в нужном направлении. Я шла следом за ним, ощущая его горячую руку, невольно разглядывая широкое плечо, мужественный профиль. Отмечая, как он заботливо отводит ветви, чтобы они не хлестнули меня по лицу.

Внутри дрогнуло странное чувство, словно я на своем первом свидании. Даже головой тряхнула, отгоняя непрошенную мысль. Разве ж шантажом и силой на свидания приглашают приличные люди? А если не люди?

Ночь вступала в свои права, надоедливых насекомых уже почти не было, но ни мелкая, ни крупная живность не торопилась обозначать свое присутствие. Все вокруг дышало настороженным ожиданием, когда мы уйдем. Грозного хищника в Риане опознали все. Лишь я ершилась, проявляя глупость молодости и пока слабо подтвержденную уверенность, что этот мужчина меня не тронет.

— Кто из твоих родителей оборотень? — неожиданно нарушил Риан тишину леса.

— Отец, но можешь не спрашивать у меня про него. Я понятия не имею, кто он и откуда.

— Твоя мама не знала, кто твой отец? — осторожно переспросил оборотень.

И вроде ничего плохого не сказал, но смысл вопроса был совершенно понятен.

— Моя мама из богатой, известной семьи магов-целителей. Она лишь однажды сказала, что меня в ней не приняли бы и сделали все возможное, чтобы избавиться от подобного позора. Поэтому мама ушла, оборвав все связи. Бросила все, что было для нее значимо и дорого, чтобы дать мне жизнь, вырастить, научить всему, что знала она. И поверь, это очень много.

— То есть она…

— Да, она была уважаемая достойная женщина. Известная целительница. И она никому так и не рассказала, где и каким образом встретила того, кто стал моим отцом.

— Полукровки редки, но их появление значит, что твои родители были парой. Волк никогда не причинит вреда или боли своей паре…

— Может быть, да только в глазах моей мамы я часто видела боль, пусть она и прятала ее от всех глубоко и надежно. — С горечью парировала я его непоколебимую уверенность.

— Пару создает природный инстинкт, но твоя мать — человек, скорее всего, испугалась его силы, не поверила. Может, и сбежала от своего мужчины. Вероятнее всего стыдилась своей слабости, поэтому скрыла от всех твое существование.

— Ты не знал ее, чтобы так говорить, — вскинулась я. — Она очень сильно любила меня. В небольших городках иное отношение к оборотням и темным. Да вас там легко на костер на площади отправят.

— Тогда почему было не переехать в большой город? Даже в вашей столице проживают оборотни. Хотя после начала военных действий они сразу покинули город.

— Я не знаю, — тихо призналась я. — Вероятно, на это у мамы были свои причины.

— Известная семья, обширное окружение… и вероятно, нежелание всем демонстрировать, как ты выразилась, свой позор. А небольшой городок на краю королевства позволяет избежать ненужного внимания и знакомых. — Жестко, а по мне так совершенно жестоко, произнес он.

Я остановилась, выдернула свою ладонь из руки мужчины и, подняв голову, посмотрела ему в глаза. Да, ненавистные мной волчьи возможности сейчас были очень кстати. Я видела и в темноте, как в сумерках. Четко и подробно.

Уже было открыла рот, чтобы оскорбить, обидеть этого, по сути, чужака и незнакомца, который претендовал на всю мою жизнь. Но злые слова застряли у меня в горле. Я привыкла к честности хотя бы с самой собой. И несколько раз подобные мысли и мне приходили в голову.

— Может быть, — мои плечи поникли, пока я с трудом, но выдохнула признание. — Зато она любила меня очень сильно. И погибла, отдав все, что имела.

— Прости, — тяжело выдохнул Риан.

— За что? — вот умеет он удивлять.

— За боль, пусть и душевную. — Риан сложил руки на груди, отчего стал еще внушительней и суровей.

Я помолчала, затем решила прекратить этот разговор:

— Думаю, нет смысла идти дальше…

— За тем деревом ручей. Мы почти пришли, — согласился оборотень, махнув головой в нужную сторону. Но стоило мне отвернуться, как снова полюбопытствовал: — Так почему ты иллюзию три года носила?

Я вновь замерла, не поворачиваясь к нему лицом, а потом мысленно махнула рукой:

— Мы в Северени жили, он еще дальше расположен, чем Мерунич. Совсем маленький городишко. Только отпраздновали совершеннолетие, провели обряд для раскрытия моих сил, а потом маму зверье загрызло, она домой ночью уже возвращалась от роженицы. На меня в Северени один молодчик засматривался, ну и как защиты не стало, решил поглумиться. Я его когтями полоснула со страху, сильно испугалась… ну и сбежала той же ночью из города. Побоялась, что сущность мою раскроют и сожгут.

— А в Мерунич ты, значит, уже старухой пришла? — мрачно констатировал Риан. — Чтобы не трогали?!

— Да, хорошая идея оказалась. Мама научила, давно, еще в детстве, иллюзии накладывать. Знала, что пригодится…

— Значит, тебе сейчас сколько? Двадцать один? — глухо спросил мужчина.

— Да, с половиной.

Я дернулась от того, что его тяжелые ладони легли мне на плечи, слегка стискивая, прижимая к его телу. А потом прозвучало хриплое, клятвенное обещание:

— Я тебе клянусь, что никому не позволю причинить тебе боль или обидеть безнаказанно. И еще, для меня ты всегда будешь моей гордостью.

В моих ушах еще стояли эти слова, когда он подтолкнул меня в сторону ручья, а сам исчез в темноте.

Умывшись и сделав свои дела, я неторопливо вернулась к костру. Его уже затушили, мой мешок лежал рядом с Рианом, прямо указывая место моего ночлега. Прокравшись к вещам, заметила, как за мной следит лежащий навязанный муж. Села с тяжелым вздохом, достала из мешка собственный плащ, протянув оборотню его, и, завернувшись в ткань, легла. Уже через мгновение сверху меня накрыл и его плащ, а к боку придвинулось большое горячее мужское тело.

Заснула я быстро, слишком долгим и мучительным был день.

Проснулась от легкого прикосновения к щеке теплой ладони. Это было так необычно — просыпаться от нежной ласки и чужого тепла, — что я стремительно распахнула глаза, тут же встретив немного насмешливый взгляд Риана.

— Лари, пора в дорогу. Поешь и собирайся, — невозмутимо сообщил он мне и плавно отстранился, распрямляясь в полный рост.

Мой взгляд невольно прикипел к статной высокой фигуре Риана, пробежался по беленой домотканой рубахе с широким вырезом на груди, который скрепляла шнуровка, сейчас расслабленная. Широким плечам, что натягивали ткань, стоило мужчине начать двигаться. Гладкой, загорелой груди, что виднелась в вырезе, я помнила ее развороченной и в крови, сейчас же она была абсолютно чистой и привлекала взгляд пластами хорошо развитых мышц.

Моргнув, я полюбовалась длинными, сильными ногами, не зря пословица гласит, что волка ноги кормят, у Риана они были очень рельефными, а бедра узкими и крепкими. Темные штаны сидели плотно, но не мешали движению, правда, неплохо подчеркивали мужское достоинство, которое выдавалось вперед, не позволяя усомниться, что природа щедро одарила альфу во всех смыслах.

Поймав себя на таком неприличном разглядывании, заметила и довольный взгляд волка, ему мой интерес явно пришелся по душе.

Испытывая в душе массу эмоций от смущения до облегчения, медленно села на еловой подстилке, осматриваясь вокруг. Никто кроме Риана, который рукой указал на миску с дымящейся похлебкой на камне возле костра, не смотрел в мою сторону. На поляне царило деловитое оживление, каждый из группы оборотней, четко зная свои обязанности, собирался. Цепкий взгляд подсказал, что четверых из этой компании рядом снова нет: вероятно, ушли проверить дорогу вперед или бродят вокруг, охраняя.